Доктор. Заново (СИ) - Афанасьев Семён (читать хорошую книгу txt) 📗
— Лен, она же права, — говорю, осторожно отхлёбывая свеженалитый чай из чашки. — Ты что, правда считаешь иначе?
— Да не считаю! — резко меняет курс Лена. — Но должна же я была повыделываться!
— Ты смотри, как ты на неё благотворно влияешь, — удивлённо вздёргивает брови на лоб Аселя. — Смена курса на сто восемьдесят градусов в течение минуты. Даже секунды.
— Мать, это потому, что мой мужик для меня что-то значит, — показывает Лена язык и звонко припечатывает ладонью её по попе.
Асель вскрикивает, взмахивает чашкой с чаем, щедро поливая веером всех троих.
— Хорошо, уже остыл и не кипяток, — говорю, аккуратно ставя свою чашку на блюдце и стаскивая мокрую рубашку. — А Вовика где потеряли?
— Он же охранником в ночном клубе. На смену пошёл. — Сообщает Аселя. — Его товарищ по армии устроил.
Ух ты, а я и не знал…
30
— Как вы себе видите этот ужин? — спрашиваю. — Не то чтоб я очень волновался, но это, как я понимаю, чуть не единственный вариант? Если и не превратить всё в идиллию, то, по крайней мере, вернуть хоть в какое-то управляемое состояние? Не хотелось бы наделать ошибок. И всё перепортить.
— Главное, чтоб батя начал пить. — Задумчиво говорит Лена. — Это — половина успеха.
— Главное — чтоб ребята понравились маме! — Возражает Асель.
— Что нужно, чтоб понравиться маме? — обращаюсь к Аселе. — Логично проработать и то, и то.
— Три вещи, — не задумывается Асель. — Хороший кабак. Одежда. Манеры.
— Пожалуй. — Кивает Лена.
— Кабак выберете? А то я не знаток.
— Да. — Говорит Лена.
— Пойдёмте разбираться с одеждой? — Зову их за собой к своему шкафу.
— У тебя есть костюмы, рубашки, и галстуки? — Спрашивает Асель.
— Да, родители шлют оттуда. — Открываю нужную секцию. — А что нужно, чтоб батя начал пить? — обращаюсь к Лене.
— Да чтоб было приятное место — это беру на себя. Хорошая кухня там — тоже беру на себя. И чтоб хотя бы кто-то из вас двоих ему понравился.
— Вот тут, возможно, я смогу повлиять… — бормочу.
Частота гнева очень отличается от частоты спокойствия. По крайней мере, я их отличать уже научился.
Девочки минут пятнадцать перебирают все мои костюмы, заставляя меня перемерять всё, что есть в шкафу. Потом долго спорят по поводу рубашек.
Итогом мозгового штурма становятся отложенные в сторону белый и бежевый летние костюмы, пара рубашек, и две пары туфель.
— Саш, это Вове дашь надеть на один раз? — спрашивает Асель, указывая на белый костюм.
— Да без проблем, если надо.
— Надо, мы у него были дома… в общем, ему нечего надеть на такой ужин… — явно стесняется Асель.
— Ух ты… Надо ему тогда, если не побрезгует, отдать вообще половину моих вещей: я ещё расту. И выросту. А он, судя по всему, уже вряд ли.
— Он уже точно расти не будет, — говоритАсель и, повернувшись к моему шкафу, командует, — Лена, пусть Саша всё померяет? Давай сразу отберём то, из чего он вот-вот вырастет? Вдвоём?
— Не лень? — скептически косится Лена на лежащую груду одежды.
— А нам то что? Переодеваться то ему, — удивляется Асель.
И они устраиваются, лёжа на диване, заставляя меня последовательно надевать и сортировать одежду на 2 кучки. В итоге, кучка для Вовика оказывается раза в три больше моей.
— Мне, конечно, не жалко, но как-то неожиданно, — чешу ха ухом.
— Мелкий, не жмись, — говорит Лена с дивана. — Аська права, тебе это уже надевать если и не нельзя, то, как минимум, крайне рискованно: то рукава коротковаты на грани и за ней, то брюки. К моим в этом точно идти нельзя. Хотя-я, Пола Фредрика и мне б было жалко отдавать. Кстати, а почему у тебя в основном только он из одежды?
— Мне его не жалко отдавать. Это мать шлёт. Я бы купил другое, не это.
Потом их энтузиазм по части моды откуда-то берет второе дыхание и начинается ревизия всех моих курток, пальто, плащей и пуховиков.
В итоге, оказывается, что вопрос одежды, начиная с осени, для меня всё же актуален.
— А ведь таки надо бы в Дубай, — задумчиво тянет Лена, глядя на гору вещей, которые мне откровенно малы.
— Сейчас не по деньгам, — отрезает Асель.
— Это я так, гипотетически… — Бормочет Лена, на самом деле явно что-то напряженно обдумывая.
Потом мы ещё полчаса пьём чай на кухне, где Аселю неожиданно заинтересовывает моя карьера на мойке. Наконец, мы с Леной собираемся спать.
— Мать, может, ты тоже завязывай с телевизором и ночными посиделками? — спрашивает Лена на выходе из кухни. — Завтра на смену, как никак?
— Да чего-то одной некомфортно в спальню топать, — отвечает Асель.
Мы с Леной понимающе переглядываемся и одновременно хлопаем Аселю по плечам с двух сторон.
На утро, когда я выбегаю на пробежку, а девочки собираются на смену, Вова только приходит с работы. В отличие от меня, ему достаётся ещё более тяжёлая задача: перемерять всё плюс в каждой вещи сделать своё селфи и отправить в групповой чат из нас четверых.
На пробежку выкатываюсь из подъезда, душимый смехом.
Когда прибегаю с пробежки, Вовик всё ещё занят задачей по производству нескольких десятков селфи с разных ракурсов и расстояний.
Искренне потешаясь, бегу в НОВУЮ КЛИНИКУ.
Открываю кабинет самостоятельно. Сегодня Шаматов, видимо, опаздывает. Первой прибывает пациентка, но уже не с тем сроком, что были раньше, а последнего триместра.
— Али Шафетович скоро должен подойти, — говорю, облачаясь в белый халат. — У нас есть чай, кофе и вода. Как я понимаю, вам воды?
— Спасибо, да, если можно. — смущённо говорит круглая, как колобок, блондинка, не знающая, куда деть свободные руки и от этого постоянно теребящая свою сумочку..
Чтоб ей не было скучно, включаю ей комп и предлагаю смотреть всё, что хочет. Сам тактично удаляюсь к себе, захлопнув дверь.
Сквозь стекло вижу, что, оставшись одна, она расслабляется и перестаёт нервничать.
С недавних пор, я различаю злость, радость, любопытство, расслабленное спокойствие, напряжённое ожидание и ещё некоторые яркие состояния психики собеседника. Даже если он хорошо владеет мимикой.
Присматриваюсь к ней, используя имеющиеся время и возможность, когда входит Али Шафетович. Он начинает с ней работать, и я вижу то, чего не заметил сразу.
Дожидаюсь окончания работы Шаматова и звоню ему по внутреннему телефону.
— Али Шафетович, у неё бронхит начинается. Какая-то неприятная инфекция. Пока в зачаточном состоянии, но я бы «прошёлся».
Шаматов, не тормозя ни секунды и не вешая трубки, спрашивает её:
— Вас случайно горло не беспокоит?
— Да, второй день, — отвечает «колобок». — А как вы это определили?
Шаматов отшучивается насчёт колоссального опыта и громко кричит, чтоб было слышно сквозь дверь:
— Саша, зайди!
Захожу к ним.
— Саш, глянь на девушку, пожалуйста.
Прошу открыть рот, придерживаю язык, прошу десять секунд не шевелиться.
Концентрация, скан, импульс.
Постоянно тренируюсь всё это время не только в зале бокса. Санация открытых слизистых, которые вижу, для меня теперь вообще не проблема.
— Готово, — медленно опускаю веки, повернувшись к Шаматову. После чего поворачиваюсь к девушке. — Вот наши номера, возьмите визитку. Я вижу, что уже к вечеру у вас всё пройдёт, это просто легкое недомогание. Если же, не дай бог, будет иначе — пожалуйста, позвоните нам и скажите. Тогда будем думать, что дальше. Вероятно, направим к другому врачу. Но, повторюсь, я чётко вижу, что у вас с горлом всё в порядке.
«Только из клеток шлак пусть выведется» — добавляю мысленно.
В своём компе переписываю у Шаматова её данные, ставлю дату, своё видение диагноза и тип санации.
Помимо эмоций, я уже различаю виды микрофлоры — по индивидуальным частотам, потому моё воздействие уже тоже ранжируется на типы импульсов.
Обновлённый файл с первой записью через локальную сеть кладу в оговоренное место на компе Котлинского.
