Грешница - Шхиян Сергей (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
– Ишь, б…, как разлеглась, – со злостью, сказал Трегубов и ущипнул ищущей рукой мои торчащие наружу голые ноги.
Я непроизвольно попыталась его лягнуть, но не попала.
– Платоныч, она дерется, – пожаловался Трегубов, и мое бедро ожег удар.
От боли и неожиданности я вскрикнула, но тут же меня ударили снова. Теперь моим насильникам не нужно было трудиться и вытаскивать меня из мешка, я сама ужом выползла из него наружу.
Очередной удар плети пришелся мне по спине, но в тот момент мне было все рано. Я освободилась и вскочила на ноги. Василий Иванович сидел совершенно голым в своем кресле, отставив в сторону сломанную ногу, и замахивался для очередного удара. Он был очень возбужден, и я подумала, что матушка императрица, по слухам, любившая крупных мужчин, не зря обратила на гвардейского сержанта свое благосклонное внимание. Пока я рассматривала Трегубова, управляющий успел забежать сзади и оказался у меня за спиной.
То, что я не связана и свободна, неприятно поразило Трегубова. Он понял, что короткой плетью ему меня теперь не достать и скорчил обиженную рожу. От боли и унижения я пока не могла ничего сказать, без звука открывала рот и в гневе, притопывала ногой. Несколько мгновений, пока мои противники были растеряны, истекли, я ничего не предприняла, и мне на спину бросился верный хозяину Кузьма Платонович. Он обхватил меня сзади и вцепился рукам в груди. Я лягнула его голой пяткой, но он только засмеялся и больно их сжал.
Теперь ко мне подбирался Трегубов. Он отбросил плеть, вылез из кресла и довольно ловко полз по постели. Я опять попыталась вырваться из объятий Кузьмы Платоновича, но он вцепился в меня как клещ, прижался всем телом и думал такие мерзости, что я саданула его в живот локтем. Он ойкнул, но меня не отпустил.
– Попалась, голубушка! – радостно воскликнул Трегубов, схватил обеими руками меня за ворот рубахи и рванул его в разные стороны.
Тонкая ткань затрещала, и я тут же оказалась голой. Кузьма Платонович почувствовав ладонями, что на мне больше нет одежды, от восторга захрюкал, а вот Василий Иванович, разглядев мое тайное оружие, в испуге отпрянул и крикнул:
– Платоныч, у нее нож!
Управляющий предупреждения не понял, продолжил с восторгом тискать груди и делать сзади непристойные движения. Однако едва тупой нож для резки бумаги, воткнулся ему в живот, взвизгнул и отскочил в сторону.
Я, наконец, оказалась свободной и знала, что мне делать дальше.
– Убили! – жалобно простонал управляющий, держась руками за живот и отступая в конец спальни. – Василий Иванович, она меня насмерть зарезала!
Однако Трегубову было не до чужих несчастий, с него хватало и своих. Он заворожено смотрел в дуло пистолета и на мой палец, выжимающий курок.
– Алевтина Сергеевна, голубушка, не надо, – бормотал он, упираясь спиной в стену. – Пощадите, я, я…
Что он сделает, если я его пощажу, Василий Иванович не придумал и замолчал, ожидая выстрела. Его могучая возбужденная плоть на глазах опала и превратилась в кусок морщинистой кожи. Потом из нее что-то полилось. Я испугалась, не поняв, что с ним случилось, только позже, когда все было позади, догадалась, что он от страха описался.
– Что с вами, Василий Иванович? – спросила я, дав помещику возможность сполна почувствовать страх близкой смерти. – По вашему приказу меня сюда привели, а теперь, вы, похоже, этому не рады?
В прекрасных глазах Трегубова, затеплилась робкая надежда. Выстрела все не было, и в нем вспыхнула жажда жизни. Он жалко улыбнулся и попытался оправдаться:
– Не своей волей, Алевтина Сергеевна, совершил я сие преступное деяние, а исключительно подчиняясь испепеляющей страсти! Кузьма виноват, это он меня, мерзавец, подбил! Не меня нужно судить и наказывать, а его и Амура!
– Ну, пожалуй, – рассудительно согласилась я, копируя голос мужа, – Амура я убивать, не стану, а вот как вы оправдаетесь за плеть? Это тоже от великой любви? Вы знаете, что бывает за такое оскорбление? Если я вас сейчас не застрелю, вас поставит к барьеру мой муж, а уж он-то не промахнется!
– Алевтина Сергеевна, простите, не своей волей сотворил сие злодейство, затмение нашло! – вдруг завыл Василий Иванович, раскачиваясь на постели. – Что хотите, требуйте, скажете жениться, женюсь, хоть на вас, хоть на ком! В ногах буду валяться, на богомолье по святым местам пешком пойду, грех замаливать! Только не убивайте!
– Нет, замуж я за вас идти не хочу, да и не могу, – сказала я, – а вот помочь спасти душу помогу.
– Меня лучше спасите, не видите, помираю, – послышался со стороны жалобный голос, – люди вы или ироды, я весь кровью истекаю!
– Помолчи, Платоныч, – совсем другим голосом, чем разговаривал со мной, прикрикнул на управляющего Василий Иванович, – нам теперь не до тебя. Бог даст, выживешь!
– Как же выживу, что это за дело человеку в живот ножом тыкать!
– Спасите мою бедную душу голубушка Алевтина Сергеевна, я вам за то сам не знаю что сделаю! – перебил раненного «напарника» Трегубов.
Он уже немного оправился от испуга и, торопясь, думал, что если меня отвлечь или разжалобить, то вполне можно будет отобрать пистолет и сполна отквитаться за унижение. От одной мысли о таком удачном исходе переговоров, он опять начал заметно возбуждаться.
– А может и не стоит вас спасать, зачем такая грешная душа Господу, – задумчиво сказала я. – Прострелю я вам, лучше, Василий Иванович, печень или живот, вот тогда вы в смертных муках от скверны-то и очиститесь!
И опять опала грешная плоть бедного помещика и снова ужас сковал его душу. В подтверждении серьезности намерений, я отступила на полшага, чтобы он не достал меня рукой и начала поочередно целиться в разные части тела, пока не остановилась на одной, самой уязвимой. Такого поворота переговоров Трегубов не ожидал и, холодея, закрыл мне цель обеими руками.
– Но вы же обещали! – простонал он и заплакал. – Вы же чувствительная женщина, имейте ко мне христианское милосердие!
– А что за барышню вы тут запороли арапником? – спросила я.
Василий Иванович ожидал чего угодно, но не такого вопроса и посмотрел на меня с нескрываемым ужасом, как на привидение.
