Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Клубится над городом дым и пыль, пронзают в высоте эту завесу горбатые тени «илов», выше тянутся «петляковы»… Летят бомбы, грохочет, кажется, все там уже разлетелось в клочки и сгорело. Это не так, по сути, дыма и огня должно быть даже больше. Решением командования из целей исключен танковый завод[3] и еще несколько объектов, это не очень хорошо для штурмующих войск — будут там проблемы. Но уж очень полезные объекты для будущего города Калининграда.
Нельзя фальшивому обер-лейтенанту отвлекаться — всё внимание дороге. Вообще-то еще рановато для появления клиента. Хотя разработка и планирование операции не особо точны. Собственно, товарищ Земляков и был одним из разработчиков, «тонкие места» осознавал, от начальства не скрывал. С другой стороны, если не получится, отработает ДРГ «Север-К» как обычная разведывательная радиофицированная группа, оно тоже небесполезно. Хотя и обидно.
«В последний раз мы видели Эрнста Вагнера, крайсляйтера[4] Кенигсберга, на выезде из города в километре или двух севернее поворота на Гросс-Фридрихсберг» — рассказывалось в свидетельских показаниях двух немцев, не особо положительных своим моральным обликом, но вроде бы серьезных, не болтунов. То же подтверждал и еще один чиновник, имелись и иные косвенные подтверждения. Мелькнул там крайсляйтер, определенно мелькнул.
Эрнст Вагнер — фигура немаловажная для Кёнигсберга, можно сказать, представитель самой-самой верхушки руководящего «прыща». Что с ним стало в те — в эти — апрельские дни, до конца так и не понятно. По показаниям генерала Ляша — искомый субъект доблестно погиб во время штурма. По другой версии скрылся, спустившись в подземелья города. Ну, то версия красивая, там и подводная лодка в водах мутного Прегеля шныряет, и иное романтическое. Подтверждений нет. Как и о гибели Вагнера в бою или под обстрелом. Ляш определенно не мог наблюдать героическую смерть лично, а в пересказе или по слухам.… Нет определенности. Вообще этот Вагнер на удивление мутный, скользкий и малоизвестный тип, — для руководства нацистской Пруссии даже странно. Имел чисто военную награду — Железный крест 2-го класса — за победоносное столкновение с русскими танками. Ну, положим, тогда в январе фольксштурм у аэродрома столкнулся не с танками, а с нашей автоколонной. Возможно, наши противника и не заметили, свернули по каким-то своим маршрутным соображениям. Да и командовал фолькштурмистами не лично Вагнер. Но награду хапнул, ему еще потом гауляйтер выговаривал за партийную недисциплинированность и несанкционированный прием наград Вермахта. Впрочем, это их внутри-нацистские разборки.
Факт в том, что Вагнер очень много знал. Высшее местное руководство, учитывая технические запросы «Кукушки», почти наверняка знало о работе Портала. Возможно, без подробностей и понимания сути, но возможно, и наоборот. Такие проекты без местной «крыши» в лице партийного руководства прокручивать трудно. Еще вернее о проекте мог знать Эрих Кох — хитрец еще тот. Что там хитрец — крысища отъявленная, чуткая, даже после войны практически умудрился отвертеться, сдох хоть и в тюрьме, но дожив до 90 лет[5]. Этот знал, конечно, еще больше, но давно драпанул из Кёнигсберга, сейчас он в Пиллау, потом на косу перелетит, а там на ледокольчик — шмыг, и в Копенгаген. Перехватить даже теоретически не получается.
А Вагнер где-то здесь. Шанс взять есть, пусть и невелик тот шанс. Что крайсляйтер вообще здесь у дороги делал? Пытался, но не рискнул рвануть из города? Или проверял возможности еще действующей дороги, последней «щели» в окружении Кёнигсберга? Утром наши окончательно закупорят дорогу. Через сутки немцы попытаются прорваться к Пиллау, кто-то проскочит, но в целом уже не получится разблокировать — отобьют их наши.
— Идут! — сказал от рации Алекс.
— Так чего сидим? В укрытие, — скомандовал командир группы. — Камрад обер-лейтенант, тебе особое приглашение?
Евгений спрыгнул с борта, залез под кузов. Здесь, усилиями Яниса и прокачавшегося на саперных работах Робина, был отрыт ровик. На дне уже скопилась вода, но сидеть-лежать вполне можно, корма «фамо» прикрывает сверху.
— Роскошно! — прокомментировал Земляков.
— Э, как в театре, — подтвердил видавший многое товарищ Выру.
Было, конечно, тесновато, да и пьеса шла… недобрая и слишком реалистичная.
На дороге началась суета. Вот нет у немцев раций и сигналов оповещения, а учуяли. Что значит — опыт.
…Разбегались от дороги гражданские, бросали узлы и тележки, некоторые машины остановились, выпрыгивали из-под тентов солдаты. Другие авто и телеги пытались свернуть, застревали в кюветах, опрокинулся высокий фургон с надписью «Рыба и угри»… Нарастал низкий небесный рев и грохот…
…Штурмовики прошли прямо над дорогой. Неслышный треск авиапушек и пулеметов, короткий рев «эрэса» — все тонуло в гуле двигателей. Один за другим мелькали бронированные «горбатые»… три машины, еще три.… С замыкающей тройки летели бомбы, большей частью дымовые, но и этого хватало…
…Отвернули и исчезли в стороне залива штурмовики, строчил в отчаянии им вслед пулемет с какого-то грузовика, что-то спаренное палило вверх дальше по дороге, но самой дороги уже не было — только хаос.
На второй заход «илы» не вернулись — не стояло задачи разнести все вдрызг, вот панику навести, заторы создать — это да. Наверное, нечасто летчикам такие строго ограниченные задачи ставились, но нынче вполне получилось.
Легкая штурмовка не нанесла особого вреда: прошили снаряды грузовик, подожгли бежевый крошечный «фольксваген», дико ржала и брыкалась раненная лошадь, пытаясь сдвинуть с места повозку и убитую в упряжке напарницу. Но на дороге образовалась воистину чудовищная «пробка»: несколько машин столкнулись, развернулся поперек грузовик, буксирующий шестиствольный миномет, бегали, падали, ползли в кюветы гражданские, ковыляли раненые, проскакала в сторону залива, дико мотая головой и хлеща поводом, оседланная лошадь.… И все заволакивали едкие дымы химических бомб.
— Жуть — прошептал Фер, и был прав.
— Встала трасса, минут десять точно есть, — сказал Евгений. — Нужно прочесать.
— Пошли. Алекс со мной, Ян — с тобой. Камрад Фер наблюдает.
— Учтите, видимость минимальная, дым, — поспешно предупредил снайпер.
— Это да, далее двухсот шагов не углубляемся.
Фотоконтроль авиаудара Ил-2 64-го штурмового авиаполка. Восточная Пруссия. Апрель 1945 г.
Дорога приходила в себя, вставали и подбирали поклажу рыдающие фрау, сажали в коляски и тележки детей. Кого-то бинтовали, кого-то относили за кювет. Солдаты сталкивали с дороги легковую машину — снаряд попал точно в центр радиатора. Обер-лейтенант Земляков и Янис посадили на повозку дряхлого старика — ноги того совсем не держали, в выцветших глазах плескался ужас.
— Война — редкое говно, — пробормотал Евгений.
— Э, я давно понял. Еще на лиепайском шоссе. Кажется, это 26 июня было, — припомнил педантичный Ян.
— Вот и я о том же.
Не видел того июня Евгений Земляков. Собственно, и 41-го года не довелось увидеть, и всего 42-го. Поздно призвался товарищ переводчик, довелось немножко отступать, но больше наступать. Но о тех летних прибалтийских, украинских и белорусских дорогах, когда ходили по нашим головам «мессеры» и «юнкерсы», вполне знал. Да и кто не знает? Не нужно наших военнослужащих и гражданских убеждать, что война — говно. Вот с пониманием, что жизнь прожить и ни разу в говно не ступить, это редко какому поколению удается, с этим сложнее.
На философские размышления камрад Земляков не отвлекался, поскольку имелась сосредоточенность на деле. Но самого дела пока не было — на дороге виднелось что угодно, даже повозка с надписью «Марципаны Курта Гелхаара», но никакого намека на объект.
— Ладно, возвращаемся.
— Господин обер-лейтенант, может, до развилки дойдем? — предложил Ян.
— Далековато, — сказал Евгений, и закашлялся. — Кстати, химии даже излишне нашвыряли.
