Распад - Стерлинг Брюс (библиотека книг .TXT) 📗
— Это звучит красиво, — сказал Гриего задумчиво. — Но законно ли это?
— Почему нет? Твоя практика саботажа точно незаконна, но вы избегали неприятностей на протяжении ряда лет. Мое предложение — поддерживать статус-кво.
— Хорошо, мне надо поговорить с отцом по поводу всего этого.
— Перекинься парой слов с вашими шишками, Рон. Сообщи отцу и другим членам правления, что, если они не примут мое предложение как есть, я двину интеллектуальную элиту всей Лаборатории целиком на этот проект. И мы будем отгружать сахарные двигатели уже в следующем июне. В ореоле гласности и сиянии рекламы! — Он повесил трубку.
— Ты действительно предполагал, что все так повернется? — спросил Кевин. Он слушал разговор с большим интересом.
— Я не знаю, — сказал Оскар. — Мне повезло, я просто знал, на что ловится добрый старый Ронни, и весь план — чистая и вдохновенная импровизация. Крайне странный боковой ход, но он снимает нас с трех или четырех крючков сразу. Мы можем наконец быть спокойны за финансирование. Рон будет счастлив, мы будем счастливы, несчастен лишь бедняга Чандер, но Чандер был обречен так или иначе. Он посмел использовать против меня мои собственные методы!
— Ты не сможешь защитить автомобильную промышленность от фундаментальных научных открытий.
— Кевин, пробудись! Разве ты не видишь, чего я только что добился? Впервые люди платят нам не за работу, а за то, чтобы мы не работали! Это подлинно новый источник власти. Впервые федеральные ученые имеют реальное экономическое оружие, они могут применить право войны к своим врагам. Кому нужны эти новые двигатели! Ты когда-нибудь видел автомобиль на атомном топливе? То, что это технически возможно, не значит, что это будет сделано.
: — Люди все равно сделают это, так или иначе. Твои политические деятели не смогут остановить поток технического знания. Народ использует это независимо от того, что говорит правительство.
— Кевин, я знаю это. Я — живое тому доказательство, именно это и сделало меня тем, кем я являюсь сегодня.
В два ночи 20 января кто-то постучал в дверь гостиничного номера Оскара. Это был Фред Диллен, их швейцар и прачка. Фред был пьян: команда праздновала долгожданное официальное приведение к присяге сенатора Бамбакиаса, было произнесено много патриотических тостов в честь новой администрации президента Два Пера. Фреда сопровождала невысокая белая женщина лет тридцати, которая несла оборудование для скорой медицинской помощи.
— На вечеринке начались скандалы и драки?
— Оскар, этой леди нужен ты, — сказал Фред.
— Яне знала, в каком вы номере, — сдержанно пояснила медработница. — Мне пришлось пройти через толпу пьяных.
— Я рад, что вы добрались, а в чем проблема?
— Одна из женщин повредила лодыжку. Сломана кость. Но она говорит, что не хочет в нашу клинику. Она не сказала, как ее зовут, и не предъявила IQ. Сначала она хочет поговорить с вами.
— А в какую клинику вы хотели ее поместить? — спросил Оскар.
— Ну, мы хотели забрать ее в Бунскую амбулаторию. А она хочет только в Коллабораторий, но мы не можем ее туда везти — все эти гигантские тамбуры и меры безопасности, и, кроме того, мы юридически не имеем права обслуживать больных внутри федерального здания.
— А что случилось, как она умудрилась сломать ногу?
— Она утверждает, что гуляла где-то рядом по дороге и обо что-то споткнулась. — Медработница смотрела на Оскара с отвращением. — Слушайте, все это против инструкций. Большинство людей, когда ломают ногу, счастливы видеть санитарную машину. А она требует от меня найти парня по фамилии Вальпараисо. Ну я вас нашла. Вы собираетесь что-то делать? Если нет, то adios, muchacho.
— Нет, пожалуйста, подождите, я пойду с вами. — Оскар посмотрел на бейдж медработницы. — Большое спасибо за беспокойство, за то, что нашли меня, госпожа Уиллис.
— Ну хорошо, — сказала она и улыбнулась. — Может, все не так уж плохо.
Оскар нашел жакет, бумажник и пару ботинок. Поглядел на дремлющего Кевина. По правилам безопасности он должен был разбудить телохранителя, чтобы тот спустился с ним вниз в инвалидном кресле, но шел третий час ночи, трудяга Кевин на этот раз был пьян как свинья. Оскар проверил в кармане телефон и вышел в зал. Он тихо закрыл дверь и вручил Уиллис двадцать экю.
Уиллис положила деньги в оранжевый карман.
— Muchas gracias, amigo.
— Я надеюсь. Грета в порядке, — сказал Фред с тревогой.
— Постарайся не волноваться, — сказал ему Оскар. Фред не отличался особым умом, но был лояльным и добросердечным человеком. — Ты можешь вернуться на вечеринку. Пусть этот небольшой инцидент останется в секрете. Так что ничего никому не рассказывай, ладно?
— О, — сказал Фред. — Хорошо. Никаких проблем, Оскар.
Оскар и госпожа Уиллис спустились по лестнице в холл.
Голландская музыка с вечеринки эхом отдавалась в холле.
— Наверное, очень приятный отель, — заметила Уиллис.
— Спасибо. Может быть, вы захотите это проверить в выходные?
— На мою зарплату? У меня нет возможностей бывать в таких классных местах.
— Если вы будете сдержанны по отношению к этому маленькому происшествию, мэм, я приглашу вас и любого вашего знакомого на три дня в наш отель. С полным пансионом.
— Хмм, классное предложение. Эта Гретель, должно быть, много значит для вас.
Уиллис повела Оскара по выложенной дорожке на улицу. Белая санитарная машина размером с лимузин ждала под соснами с выключенными огнями. Дверь водителя была открыта. Уиллис радостно махнула рукой водителю, и тот с видимым облегчением ответил ей тем же жестом.
— Она лежит сзади, на носилках, — сказала Уиллис. — Довольно скверный перелом. Позвольте дать хороший совет, compadre, — не позволяйте больше своей подружке гулять по дорогам в темноте.
— Я уверен, что это хороший совет, — сказал Оскар.
Он встал на бампер, вглядываясь внутрь санитарной машины. Грета лежала на полотняных носилках, руки за головой.
Уиллис мощным ударом под зад запихнула Оскара в машину и захлопнула за ним двери. Санитарный фургон тронулся с места. Внутри было темно как в могиле.
— Эй! — позвал Оскар.
Машина двигалась на полной скорости, трясясь на гидравлических рессорах.
— Грета!
Никакого ответа. Он пополз в темноте вглубь, пытаясь ее найти. Шаря руками, он уперся в лежащее на носилках тело. Грета была без сознания. Но она была жива, она дышала.
Оскар быстро вытащил телефон. Его не удивило, что аппарат не отвечает. Но цифровое табло светилось в темноте, и можно было оглядеться. Он поднес телефон к лицу Греты. Лицо у нее было холодным. Для надежности ей заклеили рот липкой лентой, руки были скованы тонкими пластмассовыми полицейскими наручниками. И конечно, с лодыжкой было все в порядке.
Задняя часть фургона походила на санитарную машину, но только на первый взгляд. Там находились разбитые носилки, но не было никаких приборов жизнеобеспечения. Окон в фургоне не имелось. Фальшивая санитарная машина была вложена в жестяные ножны, как стеклянная банка в металлический термос. Они заманили его в бронированный термос.
Пользуясь слабым светом телефона, он ногтями медленно очистил ленту со рта Греты и поцеловал ее в неподвижные губы. В фургоне было очень холодно. Оскар забрался на носилки, обнял Грету, прижался к ней, пытаясь согреть своим телом. Он был потрясен, обнаружив, как сильно жаждет заботиться о ней. Она была такой по-человечески беспомощной.
Значит, им предназначено исчезнуть. Вот так просто. Они доставили кому-то слишком много неприятностей, истощили терпение каких-то игроков. Теперь убийцы везут их к кладбищу. Они будут их мучить, оскорблять, а после похоронят, пустив предварительно пулю в затылок. Или, возможно, отравят газом, а потом кремируют. И у этих мерзавцев останутся на память видеозаписи их тайной и мучительной смерти.
Оскар поднялся с носилок. Он лег на спину и начал ногами усердно пинать переднюю переборку. Он стучал изо всех сил, чтобы стук, пройдя сквозь слой пористой пластмассы, достиг железа. Он усердно пробивался сквозь пластмассу. Наконец прогулочный гроб завибрировал от барабанного гула. Это был прогресс. Оскар с повышенным энтузиазмом продолжал дубасить стенку.
