В начале пути - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Понимаю, вам об этом не было известно, – между тем продолжал Ушаков, – однако правда заключается в том, что ваш брат состоит на государственной службе, в частности является смотрящим по Санкт-Петербургской губернии. А это значит, что, пользуясь своим положением, он покрывал вас или был с вами в сговоре для личного обогащения. За подобный проступок ему грозит смертная казнь через четвертование.
Девушка нервно сглотнула, но потом, взяв себя в руки, заговорила:
– Иван узнал о моих проделках только накануне. Как раз когда мы шли с ассамблеи, он потребовал, чтобы я восполнила в казну все укрытое и впредь этим не занималась. Иван сказал, что он не может поступать подобным образом, пусть хоть все вокруг в том погрязнут. Но я его не поняла. Я не поняла, что он имел в виду. Господи, да он ни в чем не виноват! Как только он узнал…
Девушка прервалась, залившись слезами. Ушаков взирал на нее совершенно равнодушно. Сейчас его не волновали переживания этой, по сути, девчушки. Куда больше его занимало то, что один из его доверенных лиц мог оказаться в числе предателей.
– Анна Александровна, вы собирались выполнить его требование? – вдруг заговорил заинтересовавшийся Петр.
Оно вроде и не к месту. Но император вспомнил, как эта девушка упомянула, что с легкостью управляется с купцами. Теперь вот такая подробность, как управление мануфактурой. Подумать только, девчушка восемнадцати лет, а суметь наворотить такого, что не под силу и куда более опытным дельцам. За два года укрыть от казны двадцать тысяч рублей. Бог с ней, с наглостью, но ведь этакую сумму еще и заработать нужно.
– Нет, ваше императорское величество. То, что утаила, отдавать в казну я воспротивилась, но обещала, что впредь такого не повторится, – не в силах лгать, потупившись и все так же проливая слезы, ответила княжна.
– А разве не ваш брат хозяин? И разве не мог он сам взять положенное и вернуть казне?
– Мог. Да только… Любит он меня. Боится, что потеряет, если сильно обижусь. Я в ту мануфактуру душу вложила. Но если бы я знала, что все так, то и вдвое больше отдала бы не задумываясь. – Туманова уже справилась с собой. Император лично заинтересовался обстоятельствами дела Ивана, и у нее появилась надежда.
– Но отчего воспротивились, Анна Александровна? – продолжал настаивать Петр, прислонившись к стене и скрестив на груди руки.
– А оттого, что немалая часть тех денег ушла на переустройство мануфактуры, дабы она лучше работала.
– Поставщик двора не сумел все устроить должным образом на своей мануфактуре? – имея в виду покойного отца девушки, усомнился император.
– Если все продумать и сделать должным образом, чтобы и пряжи вдосталь, да стригальных станов в потребном количестве, да отпаривателей и много чего иного, то любая мануфактура сможет давать в полтора раза больше. Я это дело рассмотрела. А батюшка что, он за качество радел, и оно славным было. Таким и осталось, да только выделка больше.
– Но такая сумма не может образоваться, даже если производство повысится вдвое.
– А оно повысилось вчетверо, ваше императорское величество, – вновь потупив взор и вздохнув, ответила девушка.
– Даже казенные мануфактуры при использовании нового челнока дают только вдвое против прежнего. – Петр уже не пытался скрыть свою заинтересованность.
– А у меня с тем челноком вчетверо вышло. – И опять виноватый вздох.
– А как же инспекторы Мануфактур-коллегии?
– Я устроила станы так, чтобы, когда они приезжали, погонялки легко можно было убрать.
– Хм. Ловко. – Петр не сумел сдержать восхищения, и девушка подняла на него недоумевающий взор. – Значит, все деньги планируете на развитие мануфактуры потратить?
– Не только, – не сводя внимательного взгляда с императора, продолжала откровенничать девушка. – С одним негоциантом условилась, что он привезет мне овец испанской породы особой, мериносы прозываются. За ее вывоз в Испании казнят даже. Больно шерсть у нее тонкорунная. Только и цена непомерная за риск великий. Сто рублей за голову.
– Так вы овец на племя разводить хотите? Да-а, удивили так удивили. Андрей Иванович, а где сейчас Туманов?
– На Аптекарском, у Блюментроста, вместе с Мальцовым, – совершенно спокойно доложил Ушаков, словно ничего необычного и не происходит.
– И как он?
– Иван Лаврентьевич утверждает, что жизнь его уже вне опасности.
– Хорошо. Анна Александровна, сейчас вас в моей карете отвезут домой, а как приведете себя в порядок, к брату. Мне тут предстоит задержаться, так что особо не спешите. И еще. По выплате задолженности в казну я вам даю отсрочку на два года. На эти же два года освобождаю от выплаты десятины. Поставки сукна для нужд армии оставляю на прежнем уровне. Ну и жду успехов в разведении овец. Можете идти.
– Петр Алексеевич, нельзя так, – когда дверь за девушкой закрылась, посетовал Ушаков. – Я понимаю твою заботу о пополнении казны и росте мануфактур. Но кроме доходов казны должен быть и порядок. Такое послабление смотрящему давать никак нельзя.
– Но ведь умысла у него не было, Андрей Иванович, это же видно. О том и потребно сообщить по канцелярии, дабы не расхолаживались. А касаемо той ночи… Не станет убийца кричать «Государь!». Скорее так кричат, спеша на помощь. Я это уж потом осознал. Да только не понял вовремя, что ты без расследования этого не оставишь. Кабы не сегодняшняя случайность… А Тумановы, – в частности княжна, это же просто находка. Я еще к ней всех своих управляющих для обучения ведению дел отправлю, попомни мои слова.
– Хм. Похоже, твоя правда, государь. Тем более сведений о его причастности выявлено так и не было. Но в смотрящих Туманову все одно теперь не место.
– Отчего так-то?
– Раз уж сестра прознала о нем… Сплоховал я. Видать, усталость сказывается. Тут ведь вся хитрость в тайности. Да еще и его подручных придется отстранять, потому как он их знает. Жаль. Уж все налажено было.
– А ты отстрани только его. Привлеки к работе в канцелярии. Кроме этого к нему ведь нет претензий. Знаю, что по Санкт-Петербургской губернии самые высокие результаты.
– Это так, Петр Алексеевич.
– Вот и решили. Раз уж с этим покончили, давай к делам по заговору. Клубок размотал?
– Размотал, государь. До самой последней ниточки…
Ушаков был прав, оценивая степень готовности заговорщиков. До конца приготовиться они так и не успели. Для полного успеха предприятия им нужно было склонить к заговору Елизавету. Но в этом-то и заключалась главная трудность. Заявить об этом в открытую нельзя, так как реакция может быть самой непредсказуемой. Поэтому готовили ее исподволь, всячески давая понять, что ее авторитет постоянно растет, в том числе и в гвардии, на которую она сможет опереться.
Правда, наемными убийцами заговорщики озаботились заранее. К сожалению, этой информации у Ушакова не было, а потому и эффективно противодействовать этому он не смог. Будь у него в запасе еще время, возможно, все пошло бы иначе. Но вмешался случай. Поняв, что раскрыты, заговорщики начали действовать.
По плану офицеры должны были поднять три роты преображенцев, едва только поступит информация о том, что император убит. Одна рота должна была захватить дворец. Вторая – здание Сената. Третья – отправиться во дворец Елизаветы. При должной расторопности уже утром все должно было кончиться.
Переворота как такового не было бы и в помине. Король умер, да здравствует король. Все просто. Злоумышленники убили императора. Елизавета взошла на престол согласно завещанию покойной императрицы. Гвардейцам оставалось только поддержать ее и не допустить поворота событий в нежелательное русло. Никакой крови, арестов, репрессий. Всеобщие траур и скорбь.
Словом, в случае смерти императора риск был минимален. Даже если бы убийц и захватили, результат был бы нулевым. Что, собственно, и произошло, так как двое выжили и дали показания. Трех немцев и двух французов нанял неизвестный, свободно говоривший на обоих языках и скрывавшийся под маской. Выйди все как задумано, его личность так и осталась бы неустановленной.
