Никогда не было, но вот опять. Попал 4 (СИ) - Борков Алексей Николаевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
- А почему вы, юноша, не стали дожидаться полиции? – спросил Мещеряков.
Я пожал плечами и сказал:
- Там и без меня было кому полицию дожидаться!
Не говорить же полицейскому чиновнику, что Хрунов мог в полицию и не обращаться, разобрался бы сам. В таком случае я бы стал соучастником. А мне это надо!
- Уж не потому ли, что у вас не было уверенности в желании Хрунова привлекать к этому делу полицию? – Чуть насмешливо проговорил Мещеряков.
Я снова неопределённо пожал плечами, давая понять, что это всего лишь его собственные домыслы и ко мне они никакого отношения не имеют. Но порадовался, что у Фрол Никитича хватило ума сдать Гребня в полицию. Всё таки Санкт-Петербург это не его родной Томск. Здесь его возможности мизерны.
- Ну что же с этим делом разобрались! – сказал Мещерякоов и добавил: - Хотел я вас, юноша, поругать, но вижу, что вы не слишком боитесь нравоучений, потому жду вас завтра к девяти часам.
- Но у меня завтра намечена встреча с господином Сойкиным, - попытался выкрутиться я.
- Ничего, Иван Николаевич его на вашем аэродроме встретит и всё ему покажет и даже разрешит вашим помощникам его покатать. А за вас он извинится.
- Но мне с ним надо договориться об издании книги! – не сдавался я.
- Этой что ли? – выдвинув ящик, достал книгу Мещеряков.
Ну, господин Прудников, ну и жук. Вместо того чтобы отдать книжку жене, он её к докладной записке присовокупил.
- Я обещал госпоже Лиховицкой издать её книгу в столице, – удручённо сказал я.
- Если цензура пропустит, то господин Сойкин её издаст.
- Ага, издаст! – проворчал я. - Там такая мегера её читает….
- Вы, юноша, оскорбляете даму, - ухмыляясь, сказал Мещеряков. – Варвара Ильинична Стародубцева – женщина не без странностей, но книгу вашей протеже сочла интересной и рекомендовала её к печати. И сколько мне известно: Петр Петрович Сойкин готов её издать.
Я удивленно уставился на полицейского чиновника. Потом сказал:
- Не ожидал! Хорошо! Завтра к девяти я приду, и буду писать, как вы их называете «мемуары». Одно замечание: очень не хотелось бы, чтобы их содержание было известно кому-нибудь из наших «заклятых друзей», - сдался я.
- А вот об этом не беспокойтесь! – жестко произнёс Мещеряков. – Будут приняты все надлежащие меры секретности.
Я не слишком поверил сказанному, но промолчал и, поняв, что мне пора из кабинета милейшего Арсения Владимировича испариться, вежливо попрощался с хозяином.
«Наконец-то спохватились» - размышлял я, медленно бредя вдоль улицы по направлению гостиницы. Приказ Мещерякова писать «мемуары» говорил о том, что возможно мне поверили, но почему так поздно? Скорее всего, как у нас ведётся, никто не стал брать на себя ответственность и все ждали указаний, а указаний не было. А сейчас или получили приказ, или, что более вероятно, Департамент полиции в лице Мещерякова и, разумеется, директора Дурново, решил проявить инициативу. Лишь бы ребята не переусердствовали и не заперли меня в подвале. А то Мещеряков мне об этом толсто намекнул.
А вот фиг им! Если запрут, ничего ни рассказывать, ни писать не буду. Но, похоже, что запирать меня пока не будут, поскольку сам государь-император меня обласкал и возможно ещё захочет со мной встретиться. Нынешний император, хотя и получил прозвище «миротворец», вполне себе парень крутой и в случае чего цацкаться не будет. Побаиваются его чиновники. Ладно, это дело не моё. Мне же надо обдумать, что писать в этих «мемуарах». Ничего не придумав, завернул в ресторан. Как говорится «война войной, а обед по расписанию».
В номере я сел за стол вооружился карандашом и принялся набрасывать на листке план своих «мемуаров». Набрасывать план - это я немного преувеличил. Вертя в руках карандаш, стал производить ревизию своих знаний о нынешнем времени и с удивлением осознал, что знания мои о конце девятнадцатого века и начале двадцатого куцые, как заячий хвост.
Мало того, что ничего особенного я вспомнить не могу, да ещё песенка про «Лукоморье» привязалась. Бормоча «…, но хватил его удар, чтоб избегнуть божьих кар, кот диктует про татар-р - мемуар-р!», пытался как-то из обрывков сведений, что нашлись в памяти об этом не простом времени, сшить нечто удобоваримое.
Записав кратко, о чём вспомнилось, я посидел, напевая вполголоса творение Владимира Семёновича. Потом перечитал написанное и разорвал листки в мелкие клочья. Корзины для ненужных бумаг в номере не было и я, открыв окно, стал пускать эти жалкие бумажные клочки по ветру малыми порциями с третьего этажа. Смотрел, как они разлетаются и можно сказать - медитировал. По крайней мере, этот процесс никаких мыслей не вызвал.
Отпустив на волю последний клочок и, проследив за его кувырканиями и приземлением в лужу, закрыл окно, посидел в раздумьях и решил навестить своих парней, которые уже должны были в гостиницу вернуться.
Застал парней в весёлом настроении и, выслушав нехитрые новости о полётах и тренировках новоявленных великосветских курсантов, отозвал Архипку и Владимира Ярошенко в сторонку.
- Парни, мне тут временно запретили появляться на аэродроме, поэтому, пока меня не будет, старшим будешь ты Владимир. Архипка твой заместитель и помощник. И вот ещё что! Завтра вас навестит Пётр Петрович Сойкин. Его приведёт наш куратор от полиции - Прудников. Сойкин мне нужен и поэтому встретите его и расскажите о полётах на паралётах, представите его Георгию и его дружкам. И, разумеется, познакомьте с Катькой. Архипка, покатаешь его, если он того пожелает, но без своих штучек. Ясно?
- Да не переживай, Немтырь! Сделаем! А почему тебе запретили на аэродроме появляться? – полюбопытствовал Архипка.
- А…! – отмахнулся я, - Из-за прыжков с парашютом. Боятся, что угроблюсь раньше времени. Сказали, что запрут в камеру.
Архипка посмотрел на меня и засмеялся, видимо представил меня сидящим за решеткой. Хотя, что в этом смешного?
- Что ржёшь? – недовольно сказал я и развеселил парня ещё сильнее.
- Что, всё так серьёзно? – озабоченно спросил Ярошенко.
- Да нет! Ерунда! – успокоил я его. – Ты вот что скажи, как там у вас с моторами? По моему, они уже свой ресурс выработали. Поэтому их лучше заменить на запасные, что мы с собой привезли.
- Хорошо заменим. А с этими, что делать?
- Ну не выбрасывать же. Разберите и попробуйте подремонтировать. Кой-какие запчасти есть, чего нет, попробуйте на местных заводах заказать. Вот деньги.
Я достал деньги и вручил их Владимиру. Тот, не считая, сунул их в карман.
- Маловато денег конечно, - с сожалением констатировал я печальный факт. – Но больше пока у меня нет.
Немного поразмыслив, где можно разжиться деньжонками, решил, что не фиг великосветским мажорам во главе с царевичем кататься у нас на шее и, ухмыляясь, предложил:
- Слушай, Владимир, ты предложи-ка поучаствовать в ремонте моторов нашим курсантам. Пусть немного денег подбросят, если и дальше летать хотят.
- Как можно! – возмутился Ярошенко. – Это же не благородно!
Тьфу ты! И этот о благородстве толкует.
- Благородно, благородно! Не сомневайся! У этих «буратинок» денег много, так что от лишней тысячи рублей они не обеднеют, а нам на ремонт хватит. Я бы сам с ними поговорил, но боюсь меня Прудников и до их высокородий не допустит. Так сказать, во избежании. Но ты можешь в разговоре на меня сослаться.
- Ладно, попробую, - вздохнув, уныло проговорил Ярошенко и полез в карман, намереваясь вернуть мне деньги.
- Нет! – сказал я. - Не последние отдал тебе. Пусть у тебя будут, а то мало ли что!
Взглянув на скалящего зубы Архипку, я произнёс:
- И вот ещё что! Присмотри за этим хулиганом, если что, то можешь и отлупить его, - но посмотрев на обоих, добавил. - Хотя нет, бить его не стоит! И не потому, что не заслуживает, потому что вряд ли справитесь.
- А ты зубы не скаль и к Владимиру прислушивайся, а то мало мне своих проблем! – обратился я к Архипке.
