Теплая кровь. Том 1: Вторжение (СИ) - Суханов Артём (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
-Да уж, этот злюка ещё во время отправки экспедиции верещал. Помню, как же! Парни то хоть живы?
-Лео Сколетти мёртв, Государь.
-Так, - протянул Александр, - его смерть как-то связана с нотой прамского МИДа?
-Не могу знать, Ваше Величество! Берх сказал, что все подробности вы найдёте в письме. Поскольку конверт вскрыт, я сделал вывод, что перед тем, как передать вам сообщение от Его Высочества князя Константина, министр читал его сам!
-Он что, настолько хочет в отставку? - грозно засопел Александр, - я ему это устрою, наглецу!
-Ладно, вижу вы оба подготовились. Мне теперь до Заседания Малого Кабинета читать не перечитать. Можете идти. В два часа встретимся.
Александр вновь надел тяжелые очки и углубился в чтение первого письма.
Ольга
"Всемилостивейший Государь!
Это письмо не мольба о прощении, но попытка искупить невольно совершенный мной грех убийства. Оказавшись предоставленной самой себе в раздираемой гражданской войной Джирапозе и влекомая своим страшным недугом, я оказалась в самом центре удивительных и грозных событий, отзвуки которых, я уверена, вскоре прокатятся по моей Родине. Возможно, что сведения, изложенные в этом письме помогут вам, Государь, лучше подготовиться к отражению новой угрозы, равных которой мы прежде не знали."
Прошедший по вагону проводник объявил, что до Доррадо осталось два часа. Ольга вздрогнула и отложила ручку. Пользуясь заминкой, она перечитала написанное.
Не слишком ли подобострастно? плевать! Она слишком устала, морально и физически, чтобы выбирать сейчас выражения. Это письмо и так рождалось слишком медленно.
Что-то сказал сидевший напротив неё сотрудник посольства. Ольга прислушалась, но нет, ничего важного. Он просто бормотал что-то в сладкой полудреме, которой он предался сразу же, как они разместились в своём вагоне. Пусть спит. Этот парень, вывезший её из охваченной беспорядками асаньской провинции в республиканскую и всё ещё спокойную Гуаренью, действительно заслужил свой сладкий сон.
За окном проносились мирные Джирапозские пейзажи с оливковыми деревьями и ветряными мельницами. Ольга вернулась к письму.
"Они называют себя мешики. Они пришли с запада, который все эти годы нам так и не хватило времени исследовать. Их одежда, культура, обычаи полностью отличаются от наших. Но при этом отдельные их представители носят нашу одежду и говорят на нашем языке. Самое страшное, что они прекрасно ориентируются в нашем мире. Та быстрота, с которой они сумели склонить к союзу руководство Директории, пугает больше, чем разрушение Асаньи. Что если они сумеют склонить к союзу другие государства Ойкумены? Что, если на их сторону встанет Прама? Впрочем, я отвлеклась от перечисления добытых мной сведений, уступив страху, терзающему моё сердце. Что ж, продолжу. Они прекрасно вооружены, причем в их арсенале есть как знакомое нам оружие, так и вещи, абсолютно не имеющие аналогов. Начну с их штаба - гигантской пирамидообразной крепости, словно по волшебству выросшей в двух ста километрах от Джирапозского берега…"
Когда она закончила перечислять увиденное на пирамиде мешиков, поезд въехал в пригороды Доррадо. Оставалось совсем немного. Но она ещё не закончила. Письмо казалось ей незавершенным. Чего то здесь не хватало. Ольга потерла рукой зачесавшийся нос, поздно сообразив, что рука уже давно перепачкана чернилами. Славно она наверное выглядит с чёрной полосой на носу. Плевать. Она помоется в посольстве. Нужно закончить письмо сейчас, нужно только вспомнить, что ещё она хотела указать в письме.
Проводник снова пошел по вагонам, будя спящих пассажиров. До прибытия в Доррадо оставалось не более десяти минут. Нельзя было терять времени и Ольга вновь склонилась над письмом. Кажется, она вспомнила.
"Говоря о врагах, я забыла рассказать о союзниках. Прежде всего, скажу о Димитаре Гсоподинове. Ваше Величество, капитан Господинов верный слуга отечества. Информацию о конвое он передал лишь под угрозой отправки своих подчиненных в концентрационный лагерь. Прошу, нет, умоляю, не наказывать этого храброго и стойкого офицера. Кроме того, передача информации о нападении на конвой в газету была самым быстрым раасказать о новом противнике для всех жителей Ойкумены. У Димитара Господинова не было другого выбора. Прошу, простите его, Государь!"
О ком ещё она хотела написать? О Снори? Нет, ни к чему государю знать о судьбе какого-то газетчика. Джирапозцы, вот кто интересен. Урути и Романо. Два Джирапозских генерала. Такие разные, и, вместе с тем, одинаково любящие свою Родину. Жива ли сейчас Лаура Урути? Не Бросили ли в тюрьму Гаспара Романо? Рассказ об этих двоих, короткий, но емкий, занял последние минуты до прибытия. Когда поезд, шипя тормозами начал останавливаться, Ольге осталось написать всего несколько слов.
"Кроме того, прошу поцеловать от меня мою дорогую матушку, и обнять моего стойкого отца. Надеюсь, оба моих родителя находятся в добром здравии. На сём закнчиваю своё письмо.
С любовью к Государю и отечеству. Скверная дочь славного рода.
Ольга Ангел."
Александр
Последние строчки письма отозвались болью в государевом сердце.
-Береги себя, девочка! - произнёс он тихо.
Часы на стене показывали десять утра. Если он хотел как следует подготовиться к заседанию Малого Кабинета, нужно было успеть прочитать все письма.
-Игорь! Законспектируй. Выпиши наиболее важное про этих… мешиков. И ещё - Господинова не трогать. Прям напиши и обведи жирным. Не дай Верховный, забуду. Разорвут же бедолагу, ястребы!
-Слушаюсь, Ваше Величество!
Александр потянулся ко второму письму, но вместо этого его рука схватилась за портсигар с белыми цилиндрами папирос. На драгоценном материале порстигара был искусно выполнен заветный вензель. Подарок государыни. Александр блаженно зажмурился, раскуривая папиросу.
Левая рука потянула к себе упомянутый Зоричем рапорт. Как там бишь звали того инспектора?
Богдан
Он наконец-то был дома. В своем крохотном одноместном инспекторском кабинете с видом на Костовский Залив. Из открытого окна мощным потоком текла в кабинет привычная вонь гниющих даров моря. Лазаров разложил перед собой написанные ещё в Ичитьевске черновики рапорта. Нужно было как можно быстрее привести свои писульки в божеский вид. Начальство могло потребовать отчёт с минуты на минуту. Положив перед собой первый лист черновика, Богдан привычно окунул перо в видавшую виды чернильницу.
"Его Превосходительству, прокурору Западно-Склавийского управления Синода!
Спешу сообщить об успешном раскрытии дела о пропаже Гения Радима Петева. Увы, успех моего расследования омрачает череда трагических событий, постигших несчастный городок Ичитьевск за время моего в нём пребывания. Частью этих событий стала и пропажа, и последующая гибель господина Петева. Но обо всём по порядку."
Как рассказать руководству об ужасе, терзавшем сердце внешне холодного инспектора? Никак. Пусть бьющаяся в страхе душа жаждет поделиться с кем то, бюрократам из руководства твои переживания совсем неинтересны. Только факты. Голые факты.
"Прежде всего хочу отметить профессиональную работу офицеров жандрамского управления Ичитьевска и, прежде всего, его шефа - Яна Димова. Только благодаря его своевременным и храбрым действиям удалось не только защитить большую часть жителей города, но и быстро нанести эрзинским бунтовщикам удар, от которого они уже не оправились."
Бешенные глаза Димова. Его дикая радость при виде огня, уничтожающего деревенские хаты Сагила - было это всё в реальности, или только привиделось Богдану? Неважно. Димов действительно был хорошим офицерам. Его следовало отметить. Сам он, прямой как палка, врят ли бы когда-нибудь добился бы для себя благоволения начальства. Что ж, капитан, получай прощальный подарок от брюзги Лазарова. Ты действительно его заслужил!
