Личник (СИ) - Валериев Игорь (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Кивнув казаку, чтобы тот следовал за мной я вошёл в кабинет. Поручик Радиевский, который заполнял лист допроса, удивлённо посмотрел на меня, а Белков сделал несколько шагов подальше от меня, пока не упёрся в стену.
- Константин Константинович, - обратился я к поручику. – Владимир Александрович, хочет посоветоваться с вами в коридоре, а я вместе с казаком пока посторожу мадемуазель Эстре и господина Белкова, чтобы они глупостей не совершили.
Радиевский, пожав плечами, поднялся из-за стола и вышел в коридор.
- Рад приветствовать Вас, Сергей Иванович. Не беспокойтесь я не по вашу душу. Свои обещания я держу.
Белков смотрел на меня, как кролик на удава и, кажется, пытался вжаться в стену. Очень удивлённо на Белкова глядела несостоявшаяся убийца цесаревича, потом она перевела взгляд на меня.
- Мадемуазель, судя по тому, как вы выражались на великом и могучем русском языке, он вам знаком. Моего знания французского недостаточно, чтобы донести до вас всех тех мыслей, которые сейчас озвучу.
Эстре презрительно фыркнула и с вызовом посмотрела на меня.
- Мадемуазель, Вы, несколько ошиблись, совершая попытку убить наследника российского престола в Хабаровске. Здесь не Европа, а медвежий угол, где закон – тайга, прокурор – медведь. Поэтому, если вы будете молчать, сегодня же ночью вашу камеру посетит взвод казаков, которые сильно изголодались по женскому телу. Если вы и на следующий день не заговорите, ночью данная процедура повториться. Чтобы у вас не осталось иллюзий, тюрьму охраняют казаки, и они будут молчать так же, как и те, которые посетят вас. Они все очень недовольны тем, что вы пытались сделать.
Эстре с недоверием смотрела на меня, но я увидел, как у неё в глазах просыпается страх. В этот момент в разговор вмешался Фомин.
- Вашбродь, дозвольте?
- Чего тебе Фомин? – процедил я.
- Вашбродь, не надо взвода. Не выдержит барышня, уж больно она тоща. А вот десятка хватит. Мы ежели что и по два раза пройдемся. Там в женской камере удобно будет. Кровать-то есть. Руки и ноги полотенцами, чтобы синяков не оставлять, к спинкам привяжем. Подол в зубы и со всем нашим удовольствием, - казак мечтательно зажмурился, а из уголка рта на бороду выступила слюна и затерялась в волосах.
«Верю, еще как верю, - подумал я, глядя на казака. – Вот кому в театре играть. А может он и не играет?! В паху-то шаровары топорщатся».
Эстре заворожено уставилась казаку ниже пояса, а Белков, как я отметил краем глаза, с ужасом смотрел на меня.
- И ещё, мадемуазель, если Вы думаете, что я пугаю, то ВЫ ошибаетесь. «Товарищ Иван», с которым вы, наверняка, были знакомы, убил мою любимую женщину, а вчера по вашей вине умер человек, которого я уважал, как отца. Поэтому всё, что пообещал, я выполню.
- Это точно, - довольно произнёс Фомин. - Его благородие из казаков. В Приамурье все знают, что Ермак если, что сказал, то обязательно сделает. Ой, извиняйте, Ваше благородие.
Я, оставив слова казака без внимания, произнёс:
- Итак, мадемуазель, Ваш выбор?
Эстре посмотрела на мою каменную физиономию, лыбящегося в предвкушении Фомина и застывшего в ужасе Белкова, произнесла:
- Я всё расскажу.
- Надеюсь на это. Поверьте, быть просто повешенной и повешенной многократно изнасилованной – это две большие разницы.
Развернувшись, я вышел из кабинета, взмахом руки показав, чтобы Фомин остался в кабинете. В коридоре Савельев и Радиевский вопросительно уставились на меня.
- Она будет говорить, - устало произнёс на их невысказанный вопрос.
Я усмехнулся, выскальзывая из воспоминаний. Показания Эстре нам мало, что дали. Поздняя дочь польского дворянина, участника Польского восстания шестьдесят третьего года, который вовремя смылся во Францию. Там женился. В семидесятом году родилась дочь, которую отец воспитал в ненависти к дому Романовых. Шестнадцатилетней девочкой вышла за француза Эстре, который умер во время эпидемии гриппа. Год назад познакомилась с «товарищем Степаном», который стал наставником и любовником. Была отправлена в Хабаровск для контроля выполнения покушения. Когда обе попытки сорвались, самостоятельно приняла решение убить цесаревича во время Рождественского бала. Соблазнила офицера в канцелярии генерал-губернатора, от которого получила пригласительный билет. Кобуру и пистолет получила от своего любовника в Швейцарии для самообороны. Все концы опять сходились в Швейцарию к «товарищу Степану». Насколько знаю, им сейчас очень плотно занимаются и жандармы, и представители МИДа. Раз до сих пор Белкова и Эстре не казнили, следствие продолжается, а прошло уже девять месяцев.
Награды за предотвращённое покушение пришли с указом императора в конце января девяносто четвёртого года. Наградили всех причастных и непричастных. Агентессы получили медали «За храбрость». Филатьева золотую с ношением на груди, а Соболева и Лагунова по серебряной. Кроме того, им были присвоены чины коллежского регистратора и, соответственно, девицы получили личное дворянство. Этим был сильно расстроен Ромка, который питал в отношении Машеньки Филатьевой определённые надежды.
Мне дали Владимира четвёртой степени, плюс к этому подарили мызу Калитино, которая была в трёх верстах от моих Курковиц. Видимо, императрица решила сделать из меня барина, либо их величества захотели посмотреть, как я справлюсь ещё с шестьюдесятью пятью дворами крестьян, которые хоть и выкупили свои наделы у бывших хозяев мызы, но их не хватало для нормальной жизни.
Управляющий Сазонов был в таком шоке от этой новости, что разорился на телеграмму, которую можно было свести к двум словам: «Что делать?». Ответил: «Готовьте проект по развитию Калитино». Представьте моё удивление, когда в середине марта, за пару дней до отъезда цесаревича во Владивосток в Хабаровск с этим проектом прибыл Сёмка, который выступал кучером во время поездки к княгине Трубецкой. По его рассказу о его злоключениях во время этого путешествия, можно было написать целый роман. Зато у меня появился личный слуга и ещё один ученик, который просто впитывал боевую науку. Должен же быть у меня в имениях хоть один человек, который знает, как держать оружие. Всякое бывает. Александру Ивановичу отправил телеграмму, что проект одобряю, финансирование разрешаю.
Цесаревич, когда узнал, что ему предстоит сватовство к Елене Орлеанской, отправил Элеонору с театром назад в Благовещенск. Потом на три дня заперся с Волковым в своих апартаментах. В этот раз, слава Богу, меня миновала чаша сия, которая, судя по тому, сколько бутылок опустело, была бы размером с тазик, а то и больше.
В путешествие с цесаревичем отправлялся только кубанский взвод, остальные оставались на месте. Хорошо, что было принято решение их не расформировывать, а оставить в составе казачьих войск. Местом дислокации всех трёх взводов так и остался Хабаровск, где была уже готовая инфраструктура. Пришлось расстаться с братами, но я им клятвенно пообещал, что, как смогу, вернусь назад на Дальний Восток.
Селевёрстовым отписал, чтобы они продолжили планы по строительству гостиницы с банным комплексом, трактиром, магазином и конюшней. Дом также отписал им, плюс к этому отправил ещё немного денег и просьбу к дядьке Петро поклониться от моего имени могилам родителей, деда и заказать поминальные службы в церкви. Чуринский обоз для передачи письма и денег удачно подвернулся. При этом от станицы Черняева охрану обоза будут осуществлять казачата из станичной школы второго набора. Растёт слава Черняевской школы, ширится!
Переход в Англию был осуществлён на уже знакомом цесаревичу броненосном крейсере «Память Азова». Данный корабль ввел меня в состояние шока. Кроме паровой машины он имел парусное вооружение. Я конечно не большой знаток флота, но что-то мне мешало ассоциировать данный крейсер с теми кораблями, которые я помнил по картинам и фильмам о русско-японской войне. Тем более, как узнал, данный крейсер был введён в строй всего три года назад. Его, как узнал, предшественник «Владимир Мономах» и минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», которые прибыли на усиление эскадры Тихого океана, так же не порадовали меня своим внешним видом. Я уже стал думать, что точно попал в другой мир. Неужели за десять лет до войны с япами корабли так сильно изменятся?