Федералист - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Возле глаз собрались морщинки в немалом количестве, и смотрит прищурившись. Когда-то зоркие, они стали сдавать. Но дело даже не в этом. Прекрасно соображает, насколько рискует. Многим звон драгоценного металла затуманивает разум. Не в том он положении, чтобы ставить жесткие условия и нечто требовать. Стоит мне мигнуть — и все они просто исчезнут в пути, прямо за границей поместья. Но зачем мне это? Наверняка все не так просто, иначе бы не пришел, а потихоньку мыл бы в речке самородки.
— Считается запретной для поселений земля, но фактически есть возле Голубого Хребта [4] колонисты, правда, немного.
Еще бы. Официально он являлся границей между колониями и территорией индейцев. На практике через него частенько ходили в долину Шенандоа. Кто-то и по дороге оставался, хотя не всегда безопасно там находиться мелким группам. Несколько кланов ирокезов, пришедших с севера и вытесненных, любви к бледнолицым не испытывают и при случае охотно разделаются с надоедливыми.
— Стоит пойти слуху, туда хлынут толпы. Будет очередная война, и достанется совсем не нашедшим людям. Сумеешь договориться по-тихому?
Очень сомнительно. Золото не спрячешь и людям ртов не позашьешь. Но насчет остального он безусловно прав. Ко всему Париж не станет ссориться с Мадридом по поводу наглых колонистов. Отдуваться потом Новой Галлии и Альбиону.
— Вот, милорд, — протягивая сразу несколько шляп разных цветов и размеров, сказала девушка. Вся из себя такая округлая и крепкая, а мордочка симпатичная. Была бы она не из наших — непременно похлопал бы по заднице.
— Завтра с утра зайду, — отбирая подходящую под «вам ужасно идет» от Эмили, пообещал. Не потому что хочется помариновать и заставить нервничать. Просто дома и дел наверняка хватает. А золото в горах лежит давно, еще маленько останется без присмотра. — Поговорим серьезно.
Проехал дальше, отвечая на приветствия, прямо к конюшне. Там нас встретил вечно неразговорчивый Джонатан. Поскольку на вопрос «все ли в порядке?» пожал плечами, можно считать, все идет в лучшем виде. Моя конюшня считалась благодаря ему одной из лучших в колонии Альбион и обходилась тоже недешево. Положение обязывает помимо верховых лошадей иметь выезд для жены. Когда Элизабет отправлялась в гости или в столицу колонии, она восседала в элегантном экипаже, запряженном четверкой лошадей. Естественно, кучер, парочка сопровождающих всадников и мальчик для мелких поручений. А еще требовалось несколько хороших коней под собственные нужды, да и охране с прислугой требуется выдавать.
— Посмотри на лошадей, которых Рольф привел, — посоветовал Джонатану. Специально не стал осматривать, чтобы не показывать заинтересованности. На привычных английских скаковых или фламандских грузовых першеронов ничуть не похожи, но мне понравились.
— Уже, — лаконично ответил Джонатан.
— И?
— Некрупные, выносливые, происходят от берберской породы. Такие рождены для жизни в суровых пустынных местностях и приспособились к питанию одной травой. Наверняка могли покрывать огромные расстояния от одного водного источника до другого.
Речь была для него на удивление длинной. Значит, понравились.
— Возьму на развод и для скрещивания трех кобыл и жеребца, — поставил он в известность, как об уже одобренном. Моего мнения и не подумал спрашивать, но в этом отношении я ему полностью доверяю. Сказал — подойдут, значит, так тому и быть.
Стоило выйти из-за угла на дорожку к парадному входу — и со стороны садовника раздался крик-предупреждение:
— Хозяин вернулся!
Если вне усадьбы я был волен творить практически что угодно, отпускать на волю, сдавать рабам землю в аренду или отпускать их на оброк, то в доме царствовала и правила Элизабет. Домашняя прислуга щеголяла в специальных ливреях (непременно из французского сукна) и подчинялась исключительно ей. Никакой режим экономии на содержание дома не распространялся, тем более что она использовала свои деньги.
Дворецкий, повар и его помощник, посудомойка, водонос, прачка, садовник, три горничных, двое прислуживающих за столом и в комнатах, нянька, она же кормилица, и еще с пяток малолетних, используемых в качестве посыльных и помогальщиков. На рассвете она раздавала задания служанкам. Потом надзирала за уборкой, штопкой и стиркой простыней и одежды, за изготовлением мыла и свечей. За два часа до обеда сообщала кухарке подробные инструкции насчет блюд и так далее, и так далее, и так далее. Самое удивительное, что все это ей нравилось не меньше, чем посещение модных магазинов и балов. Элизабет была прекрасной и радушной хозяйкой. Она обожала гостей, и те регулярно приезжали, порой задерживаясь на неделю и больше. В таких случаях прислуге хватало забот выше крыши, и зря она не сидела.
— Папа, папа! — вскричала Вики и понеслась с веранды в мою сторону, где сидела с мученическим видом, изображая внимание к очередному воспитательному процессу со стороны матери, потеряв на ходу шляпку и одну из туфелек.
Характер у нее был живым, отнюдь не в чопорных родственников, с детства отученных проявлять искренние эмоции. В этом смысле она пошла в меня, хотя внешне ничуть не похожа. Вечно норовила сбежать из-под присмотра в конюшню или на кухню. Вела себя временами на манер мальчика, лазая по деревьям и постоянно пачкая платье. Я подхватил девочку и подбросил ее в воздух под довольный смех. Восторг Вики мне по сердцу. Готов всегда для нее постараться.
— Виктория! — возмущенно потребовала Элизабет. — Немедленно наденьте шляпку!
Она застыла в позе возмущения, вскочив с кресла в гневе. Я невольно залюбовался. Роды никак не повлияли на ее фигуру, а грудь ребенку давала кормилица. Все та же талия и красивое личико, будто и не прошли годы. На темно-синем фоне платья горел золотой медальон. Внутри миниатюра — малютка Виктория. Дочку жена искренне любила, но страстно желала сделать из нее маленькое подобие себя — хорошо воспитанную и правильно ведущую себя на людях. Я, например, не понимал, почему нельзя играть с другими детьми и обязательно выслушивать чтение всяческих священных текстов. Вполне достаточно церкви по воскресеньям.
— Ричард, — сказала Элизабет грозно, — будь любезен надеть на нее шляпку, не то она загорит так, что не отличишь от прислуги.
И ведь не сказать, что сама блещет белизной кожи. Все же предки из Окситании. [5] Может, потому вечно озабочена вопросами загара. А вот дочь в этом смысле пошла в меня. Золотистые волосы, прозрачная кожа. Когда врет и ее ловят, краснеет и невозможно это скрыть.
Я послушно водрузил Вики на голову свое новое приобретение, отчего вся ее головка скрылась внутри: все же рассчитано на взрослого человека, а не на пятилетнего ребенка. Она вновь счастливо залилась смехом, пытаясь пристроить мою шляпу, чтобы было видно окружающий мир, и придерживая ее для этого за широкие поля.
— Хочу такую же! — заявила Вики.
— Для моей красавицы-дочки непременно достану. Из-за океана выпишу, — пообещал, протягивая руку.
— Папа держит слово, — нахально заявила дочь невесть где подслушанное и, взявшись за пальцы, пошла рядом.
Я старался не делать широких шагов, чтобы ей было удобно. Только возле ступенек подхватил и перенес на руках. Лицо Элизабет, как обычно, выражало крайнее неодобрение.
В принципе мы прекрасно живем. Каждый занят своими делами и особых ссор не случается. Я всегда готов выслушать соображения жены, она меня достаточно уважает, чтобы не лезть в хозяйственные дела и не проверять по мелочи. Тем более что брачный договор скрупулезно выполняю. Добрая треть доходов плантации идет в ее личный карман, и я не вмешиваюсь в траты. Пусть делает что угодно, хоть глупое и расточительное, лишь была бы довольна. Потому и домашние слуги у нас рабы. Но эти и не жалуются: не в поле ковыряться. Хорошо едят, сладко спят и особо над ними не издеваются. Садизма в Элизабет не присутствует, и наказывает она исключительно по справедливости, за нерадение и отлынивание от прямых обязанностей.
