Первый свиток. Император (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич (книги полностью .txt, .fb2) 📗
Пока тело Суллы везли из Кум, в Риме в знак траура остановилась вся деловая и государственная деятельность. По дороге к печальной процессии целыми отрядами присоединялись собиравшиеся со всех районов Италии ветераны. Тысячи бывших легионеров Суллы, получивших после победы в гражданской войне наделы на конфискованных у противников власти диктатора землях, явились, чтобы проводить в последний путь своего покровителя. Когда колесница с телом прибыла к воротам Рима, за ней шло около сотни тысяч человек, в основном ветеранов. Последние по пути сбивались в центурии и манипулы и когорты. Так что в город входило практически готовое войско, разве что почти без центурионов и вооруженное лишь кинжалами. Сами похороны по своей пышности превзошли все, ранее виденное квиритами. Усопшему воздавались поистине царские почести. К шествию в полном составе присоединился Сенат, жрецы и практически все население города. Тысячи трубачей наигрывали печальные мелодии, всюду раздавался женский плач и стенания. Даже небо, затянутое готовыми разразиться дождем черными тучами, словно разделяло траурное настроение. В качестве дара от городов и легионов, служивших под его командованием, перед процессией несли две тысячи золотых венков. Среди них был и заранее подготовленный венок и от Марка Красса. Процессия остановилась на форуме и перед толпой, заполнившей площадь и все соседние улицы, выступил с речью в честь покойного лично консул Катул. По обычаю он упомянул всех благородных предков усопшего, но большая часть речи посвящалась перечислению заслуг самого Суллы. Присутствующие с удивлением слушали звуки речи, разносившиеся окрест с неослабевающей громкостью из необычной металлической трубы. Как говорили, такую интересную и полезную вещь придумал умнейший сын Гая Кассия Лонгина.
От форума до Марсова поля тело перенесли на руках сенаторы, которые и возложили его на погребальный костер. Многие опасались, что пойдет дождь и помешает церемонии. Но ливень, не прекращавшийся до самой ночи, хлынул только после того, как костер догорел. Прах захоронили неподалеку от могил древних римских царей…
Известие о смерти Суллы патриций и изгнанник Гай Юлий Цезарь получил в Тарсе. В гавани которого стоял флот под командованием Публия Сервия Ватика, только что вернувшийся из очередного похода против киликийских пиратов. Как обычно, не слишком успешного, пираты либо скрывались в секретных укрытиях, либо просто игнорировали небольшой флот римлян, имея в несколько раз больше кораблей. Такая борьба с пиратством, по мнению Цезаря, больше походила на театральную постановку. Но кого могло интересовать мнение находящегося под подозрением в нелояльности к власти Суллы. Попавшему в проскрипционный список и уцелевшему только благодаря заступничеству влиятельных родственников. Принятому на службу претором Марком Термом, правителем провинции Азия, по их же просьбе. Несмотря на воинские подвиги и успешную службу контуберналом* у самого Терма, Цезарь не мог надеяться ни на карьеру, ни на возвращение в Рим при жизни диктатора, даже сложившего свои полномочия.
* контубернал — знатный юноша,
нечто вроде адъютанта
при полководце или наместнике
Полученное известие о смерти Суллы обрадовало Цезаря настолько, что он немедленно отправился в дом, занятый Ватиком под жилье. Откуда и вышел через пару часов с разрешением отправиться в Рим. Несколько дней ушло на сборы. Наконец актуария, небольшая торгово-военная галера, носящая гордое имя «Звезда Афродиты», отчалила от причала. Название корабля особенно понравилось Цезарю, так как его род Юлиев вел свою родословную от богини Венеры. Любой же образованный римлянин знал, что Афродитой греки называют именно Венеру. Цезарь решил, что само название корабля является счастливым предзнаменованием.
Когда корабль вышел в море и распустил свой большой квадратный парус, Юлий Цезарь оперся о борт и устремил взор на Тарс. В этой позе он простоял, пока город и окрестности не стали плохо различимы в синеве небес, переходящей в синеву моря. Впрочем, далеко от берега корабль не отходил, так что при желании можно было его рассматривать его очертания. Капитан корабля, старый, просоленный морем афинян по имени Антиох, пояснил, что ближе плыть опасно из-за возможного нападения пиратов на небольших лодках.
— Но они столь далеко от берега не отплывают, — добавил он. — А больших кораблей мы пока можем не опасаться, после похода ваших бирем они будут еще долго сидеть в своих убежищах. Главное — проскочить мимо берегов Ликии.
Несколько дней ничего не происходило. Корабль заходил на ночь в известные капитану бухты или порты и утром отправлялся дальше. Без происшествий, если не считать изредка появлявшиеся на горизонте, похожие на облачка, паруса они проскочили мимо берегов Ликии.
Стоял замечательный день, легкий бриз гонял волны по морю и надувал большой льняной парус, давая возможность гребцам отдохнуть. И до Книда, как уверял Цезаря капитан, они должны были дойти уже к вечеру. Актуария огибала небольшой остров, когда из почти невидимой на таком расстоянии бухты вынырнула низкая, узкая и быстрая боевая унирема. А вслед за ней мчались еще два миопарона.
— Пираты! — выкрикнул капитан с побелевшим лицом. — Окружают…
Цезарь повернул голову, оглядел горизонт и кивнул.
— Да, и еще паруса на горизонте. Сможем мы уйти? — спросил он.
— Гребцы отдохнули, да и ветерок попутный, — ответил Антиох. — Попробуем.
— Ты ведь не собираешься сопротивляться, если нас догонят? — уточнил Цезарь.
— О боги, мой господин, конечно же нет! У них шпионы в каждом порту. Я думаю, они давно уже следят за нами. А капитана пиратов уже имеется описание моего корабля и известием, что на нем плывет римский патриций, за которого можно получить хороший выкуп. Значит и мы можем надеяться на выкуп, а не на рабскую долю. Но сдаваться первым я не намерен.
Отчаянная гонка длилась несколько часов. Но пиратские корабли, легкие и стремительные, оказались быстрее. К тому же к ним присоединились еще три миопарона, причем два из них отсекали «Звезду Афродиты» от берега. Цезарь спокойно смотрел, как пираты быстро сближаются с их кораблем. Уже можно было различить вооруженных людей, толпившихся у бортов, и расслышал их крики. Позвав своего личного слугу, Гай Юлий спокойно приказал ему принести тогу. Перепуганный слуга притащил кипу немного запыленного почти белого полотна. Нервно поглядывая на сближающиеся с их актуарией унирему и миопароны, он трясущимися руками начал помогать Цезарю облачится в тогу. Ни слова не говоря, Гай Юлий спокойно дождался, когда слуга расправит все складки. За это время пираты сблизились с ними настолько, что пришлось убрать весла внутрь. Пираты смогли перебросить на борт «Звезды Венеры» несколько канатов с кошками. Подтянули к одному борту унирему, а к другому миопарон, и начали перебираться на борт «Звезды Афродиты».
— Я не ошибаюсь и это их вождь? — спросил Цезарь у капитана, кивком головы указав на высокого атлетически сложенного человека, одетого в очень дорогую тунику, крашенную пурпуром и щедро вышитую золотом, и вооруженного висевшей на боку махайрой в роскошно отделанных ножнах. Капитан молча кивнул, подтверждая догадку Гая Юлия.
Вождь пиратов прошел через толпу, собравшуюся на палубе, и подошел по к Цезарю не обнажая оружия и сохраняя спокойный вид, словно на прогулке.
— Хайрете (радуйтесь), — поприветствовал он Гая Юлия и Антиоха по-гречески.
— Здравствуй, — вежливо поздоровался в ответ Цезарь.
— Я не ошибаюсь, предположив, что ты и есть римский гражданин Гай Юлий Цезарь? — уточнил он. — А ты, капитан, иди к команде, — жестко приказал пират
— Нет, ты не ошибаешься.
Глаза вождя сузились. Взгляд его был настолько холоден, что невольно напомнил Цезарю змеиный.
— Клянусь Митрой, это была славная охота. А ты, как я вижу, очень выдержан и спокоен, римлянин, — сказал вождь пиратов. Акцент выдавал в нем малоазиатского эллина.
— Не вижу причины быть другим, — отозвался Цезарь, удивленно подняв брови. — Я думаю, ты позволишь мне выкупить себя и моих людей, поэтому мне нечего бояться.
