Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
— Вперед!
Качнулся вперед всей многотонной массой танк, качнулось небо, под левой гусеницей траншея или водоотводная канава — в месиве снега и земли не разберешь. Оживает пулемет стрелка-радиста — короткая, еще…
— Миха, что там?
— Немец… вроде. Я для порядка.
— «Для порядка» он…. Вызывай батальон.
В ТПУ[4] треск и хрип, по рации настойчивое «Книга», «Книга», ответьте, «Десятый» на связи'… В ответ эфир тоже хрипит и трещит, он полон радиоволн и радистов, но только не тех, что нужно…
Вот — кусты, под ними траншея… определенно она, обитаемая, мелькнула белая каска, исчезла…
— Вперед жми! На кусты!
Бьет курсовой пулемет, «154» подминает непонятное бревно, заросли кустов, стоять нельзя…
Лейтенант Терсков дотягивается подошвой валенка до плеча мехвода — толчок — «тридцатьчетверка» послушно берет правее. Теперь траншея очевидна — тянется бело-черной прорезью, уходит уступом влево. Бьет пулемет стрелка-радиста, кого-то видит Миха, это не связь, с этим у него получше. А танк ерзает, слегка вертясь, обрушивая и зарывая траншею со всем, что там есть или нет…
Толчок валенка в невидимое правое плечо мехвода, «154»-й послушно поворачивает правее. Молодец сержант. Нет, ТПУ работает, но голосом командовать дольше, и валенок понятнее, он без шипения и треска…
Невысокая ограда, за ней… согнутые, серые фигуры… «фауст» в руках или показалось? Да хрен ли там…
Пинок и крик «Короткая!» дублируют команду…
…Очень близко фрицы, орудие до упора «в минус», не достать… Выстрел, и вспышка, кажется, опережает нажатие педали спуска, разлетаются камни ограды и еще что-то…
— Оскол-аряжая! — орет лейтенант Терсков, в спешке захлебываясь почти до невнятности. — Перед!
Его понимают… лязгает, приняв следующий 76-миллиметровый осколочно-фугасный, пушечный замок, танк дергается, рвет напрямую в пробоину ограды, влетает, сшибая камни…
Экипаж сборный, недавний, но опытный. Командир не особо помнит имена заряжающего и мехвода — они из третьей роты. Хорошо знаком лишь Миха-радист, с ним уже довелось гореть. Ничего, опыт у парней есть, у лейтенанта Терскова — тоже.
Олегу Николаевичу Терскову — исполняющему обязанности командира взвода — девятнадцать лет. Ташкентское танковое училище[5], орден «Красной звезды», на фронте с ноября. Много это или мало — да хрен его знает. «154» — третья машина, одну спалили, другую сдали в капитальный ремонт. Экипажи тоже в ремонт — в госпитальный. Убитых в экипажах Терскова нет — считается удачливым командиром. Но это как смотреть — двадцать дней на должности комвзвода, и где тот взвод…
— Поворот… давай, давай! — подошва валенка колотит по плечу мехвода, как будто это может ускорить дело.
«154»-й крутит башней: вон тянется насыпь — не иначе дорога, та, к которой приказано выйти. На ней машины… одна вроде брошена, вторая набирает ход, тикать удумали фрицы.
Такова танковая судьба — чаще всего громкую броневую машину видят все, а в ней сидят подслеповатые тугодумы…
Ничего — снаряд догонит.
Осколочно-фугасный входит в корму здоровенного грузовика, прямо под тент. Всего шесть кэ-гэ масса снаряда. Вспышка — слетает и катится по дороге кабина, взмахивая горящими «крыльями», слетает брезентовый тент, чуть раньше разлетелись остатки… ну, людей, наверное. Живые и несдавшиеся немцы — враги и фашисты, мертвые — уже люди, так, а?
— Вперед-аряжай!
«Тридцатьчетверка», слегка оскальзываясь гусеницами, взлетает на дорогу. Мехвод доворачивает — танк цепляет и опрокидывает стоящий грузовик. Это напрасно, брошена машина — видно, что дверцы распахнуты. Можно было бы ее в трофеи, бригаде бы пригодилась… хотя хрен его…
— Разворот!
«154»-й крутится на мостовой, оба пулемета строчат — куда бьет Миха, неизвестно, а командир лупит из курсового по скоплению на дороге: там машина, еще что-то… вроде легковая лоханка, повозки… рвется прочь из непонятной темной массы, брыкается раненая лошадь.… Эх, жалко лошадок…
Выстрел… попадание вроде и не сметает массу с дороги, наоборот — после разрыва там что-то взгромождается, торчком встает…
— Впереаряжай!
Нельзя на дороге торчать — есть такое чувство. Вообще нельзя стоять, на дороге и совсем уж…
Это не мысли, это хрен его… вспышки чувств, «инстинкт», как говорил Семен Захарыч, умнейший был учитель географии…
«Тридцатьчетверка» скатывается с насыпи, проламывает заросли, приостанавливается, крутя башней — ствол орудия раздвигает сломанные голые ветви.
— Миха, дай связь, — с угрозой бормочет лейтенант Терсков, не отрываясь от наблюдения.
— Так это… не отвечают. Может, с антенной что?
— Во-во, непременно с ней, — рычит командир. — Я тебе ту антенну сейчас знаешь куда пристрою…. Вызывай! А вообще нашу «махру» видел кто?
— Когда к усадьбе подходили, видел, — сказал заряжающий. — Вроде шкандыбали за нами, не особо ложились. Но у меня вид… сами знаете.
— Ну, впереди наших точно не было, — нервно хохотнул мехвод. — Только фрицы. — Лейтенант, ты когда в гущу на шоссе врезал, ох и разлетелись! Ляжка лошадиная прям к нам усвистела, я думал, копытом по люку звезданет. Жирная такая…
— Голодный, что ли? Колбасу же перед атакой жрали, — пробормотал Олег. — Сержант, бери автомат, выглянем.
Люк открывать не очень хотелось. Понятно, нужно обстановку прояснить, но…
Лейтенант Терсков расстегнул танкошлем, приподнял одно ухо теплого и глушащего внешний мир головного убора, уперся в крышку незапертого люка…
Окончательно стемнело. В отдалении на дороге горела машина, слепила глаза. В усадьбе и за ней шел бой — строчили там довольно густо, бахнуло орудие.
— Это не наше, не танк, — прошептал заряжающий, высунувший из люка лишь нос и ствол автомата.
Олег подумал, что сержант и носом похож на ППШ — вздернутый и крупный носяра, вроде как даже с «мушкой».
— Понятно, что не танк — пробормотал лейтенант, пытаясь разгадать, разложить на составляющие звуки близкого боя. Мешали крики с дороги — надрывные, воющие. Вот хрен бы их… ну, кричат раненые, чего им не кричать. Но отвлекает…
По усадьбе ударил миномет, засвистело, казалось, прямо над танком, негромко лопнула мина, вторая…
— Немцы кидают? Значит, зашла наша «махра», зацепилась?
— Да кто же его знает, — прошептал заряжающий. — Фриц сейчас тоже того… запутавшийся. Нельзя на его мнение полагаться.
Олег сдвинул танкошлем посильнее, повернулся левым ухом — когда сидишь слева от орудия, слух глушится и малость односторонним становится. Собственно, особой ясности не прибавилось — стрелковый бой, артиллерия слегка участвует, минометы. Но где-кто, да на какой дистанции — хрен его…
— Товарищ лейтенант, давай возвращаться к батальону? Оно же такая ситуация… — осторожно предложил сержант.
Олег с чувством сплюнул вниз, в кусты.
Пробиться обратно к своим было бы логичным. Задачу выполнили, к дороге прошли. Но как ее удержишь одной машиной и без пехоты? Тьмища — глаз выколи. Подберутся и сожгут ни за что. С другой стороны, а как к своим теперь пройдешь? Слева от усадьбы проскочить — так где-то там два танка взвода и осталось.
Звякнуло по поднятым люкам и по башне — осознали танкисты, что это бьют из автомата, видимо, с близи, уже упав в боевой отделение. Что-то хлопнуло-взорвалось на корме.
— Вперед и левее! — заорал Олег, разворачивая башню.
Заряжающий захлопывал люки. «154» бабахнул в сторону предполагаемых автоматчиков из орудия, застрекотал пулеметом.… Взревев двигателем, уже выламывались из кустов, впереди маячила боковая ограда усадьбы. Никаких мыслей у лейтенанта Терскова уже не было — практически бессилен танк против близкой и невидимой пехоты, тут только драпать, ну, точнее, отходить под защиту своей «махры»…
— Осколочряжая!
Пробили корпусом и гусеницами ограду, лупил пулемет стрелка-радиста. Олег вращал башню, пытаясь нащупать немцев. Да тут хоть стволом орудия фрица нащупывай — сплошная тьма и редкие вспышки. По броне опасно барабанило… да где же они, суки, сидят⁈
