Древнерусская игра: Много шума из никогда - Миронов Арсений Станиславович (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Парень бежал не оглядываясь; я заметил, что вся его спина иссечена косыми сизыми полосами — словно от удара кнутом. Любопытная деталь… Конкурент держал израненную спину ровно, как спортсмен, и только короткие коленвалы ног размеренно и яростно наяривали по траве, по песчаным проплешинам, по камням… Приятно смотреть, честное слово, на такую культуру бега. Сразу чувствуется профессиональный беглец.
Тут поверх моего плеча что-то шумно пронеслось, бодряще обдавая ужасом — длинная стрела в клочьях оперения. «Постреливают», — подумалось мне, и я почувствовал, что перехожу в подпространство: ноги заработали так быстро, что показалось, будто бегу на месте. Только бы не споткнуться, подумал я, с радостным удивлением наблюдая, как сокращается расстояние между нами: крепкая спина конкурента потно блестела уже совсем близко.
Не оборачиваясь, белобрысый парень внезапно притормозил, скользя ногами по траве и цепляя бурьяны пальцами, — и тут же снова выпрыгнул в сторону, изменив направление бега. Задумавшись о чем-то своем, я прозевал этот маневр и проскочил мимо — только ветер в ушах прогудел. Метров десять этот тип отыграл. Обидно.
Глупо, но мы теперь бежали обратно к реке — а навстречу крейсировал, глухо бренча нелегкими доспехами, один из дружинников. До него было метров сто; то и дело припадая на одно колено, он пулял в нас стрелочками, рассчитывая, видимо, на свою меткость. Уж не знаю, кто ему сказал, что он неплохо стреляет. Я бы не сказал.
Заметив дружинника, исхлестанный нахал с обувью в руке вторично изменил курс, направившись по касательной к берегу — снова замелькали под ногами валуны. Бегло оглянувшись, я увидел чуть поодаль по-прежнему недвижное темное пятно спящего Чурилы на камне, а вокруг — кровавые танцы с волками. Волчий вой стоял в воздухе, и мне показалось, что дружинники держат ситуацию под контролем. Молодцы ребята.
Подлый конкурент заплескал босыми пятками по воде — мальчика тянуло в реку. С разбега — обеими ногами вперед — он сиганул в водоем, мгновенно скрылся с головой в росплесках пены, тут же снова поднялся и, косолапо рассекая бедрами тугую жидкость, неутомимо забарахтался вглубь, к дальнему берегу. Заглядевшись на его упражнения, я не заметил, как валуны под ногами кончились и — у-ух! — ноги сами толкнулись о берег, выстреливая меня в воду головой вперед, как огромную озверевшую щуку.
Парень, видимо, не умел плавать и стремился пересечь протоку вброд. Но я-то плавать умел и немедля воспользовался этим профессиональным навыком. Погоди, ворюга, я тебе покажу, как у людей законные сапоги красть! Ну народ, а? Среди бела дня лапти спер!
В два-три мощных гребка я почти нагнал похитителя. Минута — и обувь будет возвращена законному хозяину, то есть мне. Но… тут стало ясно, что парень больше не хочет убегать. Ошалело цепляясь руками за податливую воду, он стал тихо оседать, хрипя и роняя в жидкость драгоценные лапти. «Никак, стрелой помогли?» — подумалось мне, и глаза зашарахались вокруг — откуда?
Нет, не было никакой стрелы. Парень присел просто от удивления. Слабое у мальчика сердце, непривычное к реалиям жизни. Вот я, например, ничуть не удивился: подумаешь, кинг-конги на водопой пришли. Невидаль какая!
Спокойно и самоуверенно, загребая землю волосатыми лапами, мелко, по-обезьяньи перепрыгивая с камня на камень, вниз по откосу противоположного берега спускались два кинг-конга. Серая среднерусская грязь плотно покрывала их седоватые потные шкуры, а животные глазки угрюмо и пренебрежительно царапали по окрестностям в поисках противника. Один из приматов, постарше и покрупнее — метра два в высоту, — тащил за собой по земле длинную дубину с железным рыбьим крюком на конце. Очевидно, это была его любимая игрушка — никогда он с ней не расставался. Второй паренек, черно-рыжий и прямостоячий, напоминал скорее гоблина, чем гориллу, — возможно потому, что опирался на толстый заостренный шест.
В школе я был невнимательным учеником. Я плохо слушал учителя ботаники и не знал, что в русской тайге водятся крупные человекообразные обезьяны. Настолько крупные, что самому Майклу Джордану впору. Настолько человекообразные, что даже кольцо в носу блестит — у того, который поглавнее.
Парень впереди меня так обрадовался, увидев знакомые лица на том берегу, что даже начал слегка тонуть. Стоит ли говорить, что я пришел на помощь. Протянув твердую руку, я избавил мальчика от тяжести сапог, которые отягощали его движения и могли привести к несчастному случаю. Влажная кожа волшебных лаптей тепло скрипнула в пальцах, и я почувствовал, что мы созданы друг для друга.
Я был почти счастлив в эту минуту — но приматы на том берегу заметили это. И немудрено — нас разделяло метров двадцать, не больше. Вот так всегда: чуть повезет, сразу какая-нибудь обезьяна осложняет жизнь.
Снежные люди на дальнем берегу одновременно глянули на нас в две пары оловянных гляделок и замерли, медленно оценивая обстановку. Я решил помочь им.
— Хороший, хороший мальчик, — напряженно сказал я ближайшему из приматов, непроизвольно отступая по скользкому дну и пряча за спину волшебные сапоги. — Милая, симпатичная мартышка! Хочешь банан?
Кажется, мартышка ненавидела бананы — кинг-конг злобно тряхнул головой и, зверея, начал медленно подниматься, задирая передние конечности.
— Э-эрр-ры-ры! — внятно сказал он и, перекосив нижнюю челюсть, обнажил клыкастые десны. Кажется, нахальный конкурент не зря повалился в воду от избытка эмоций: тут, и верно, было на что посмотреть человеку постороннему. Мои опасения скоро подтвердились: шумно затрещали кусты на верху обрыва, и на сцене появился уже знакомый читателю старый хрен с тощей смоляной бородкой и длинным горбатым носом — складки дорожного плаща цеплялись за ветки, и бородатый дяденька был раздражен. Он стремительно выбежал на край обрыва (и так отстал порядком от своих вооруженных обезьян) — закачался, хватаясь рукой за кусты над водой, быстро все увидел, все понял — и почти успокоился. «Чур побери этих голодранцев» — он посмотрел на меня и на тонущего нахального паренька с нескрываемой досадой. «Сапоги все ж таки увели, волки позорные! Ну ничего, сейчас я вас поимею», — явственно прочиталось в его взоре, и я смутился.
И ведь поимеет! — подумалось мне. Оставив неопытного белобрысого конкурента наедине с кинг-конгами, я без лишних слов повернул обратно — к пологому берегу. Даже с головой нырнул, чтобы мозги охладить. Любопытно: я ведь в детстве никогда не любил обезьян. Даже в зоопарк не ходил, а все больше в зал игровых автоматов. Как чувствовал, честное слово.
Вынырнув из воды у самого берега, я искренне пожалел о том, что увидел. Красиво перепрыгивая через валуны, с другой стороны к реке в едином порыве приближались три Корчалиных дружинника — покрытые волчьей кровью и разгоряченные погоней. Четвертого они, видимо, оставили на поле боя — сторожить волчьи трупы. Энергично набежав на берег, спецназовцы посыпались в реку как поезда под откос. Их появление было встречено тревожным ревом орангутангов и глухими матюками волшебника в плаще. Парни надвигались красиво — от горячих доспехов зашипело паром, и по течению немедля пролегли темные кровяные полосы: волки все-таки покусали этих мальчиков…
— Хэ-бо! — нервно выдохнул боевое заклинание бородатый волшебник, и позади меня что-то тяжкое дуплетом бухнуло в воду, подламывая берега. Это двухметровые приматы стронулись в атаку, и навстречу им раздались агрессивные кличи спецназовцев, перемежаемые нецензурщиной.
Стараясь не вмешиваться в чужие разборки, я попытался вежливо уплыть куда-нибудь прочь. Но — один из дружинников (по синеющему взгляду в прорези личины я узнал паренька, на бегу пулявшего в нас стрелочками), страшно ругаясь и поспешно вытягивая из ножен короткий меч в масляных разводах волчьей лимфы, захрипел, указывая на меня:
— Эво, братцы! Сапоги-те — у парня! Дер-р-жать гада! За спиной уже неприятно и жарко пахло обезьянами, а прямо перед носом угрожающе плеснуло наискось лезвие меча. Взвесив свои воровские шансы, я закусил губу (чтобы не расплакаться) и — выпрыгнув из речки по пояс, мощным взмахом накачанной конечности запустил драгоценные сапоги в воздух, метров на десять над головами…
