В царствование императора Николая Павловича (СИ) - Михайловский Александр Борисович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Скажите, Виктор Иванович, — император снова вернулся к простым и чисто житейским делам, — как вы предполагаете узаконить ваше нахождение здесь. Вы всецело можете рассчитывать на мою помощь в этом. Граф Бенкендорф придумает вам… — тут Николай на минуту замялся, — ну, в общем, историю вашей жизни здесь. Или, как говорит ваш друг, Александр Павлович, "легенду".
— Ваше величество, — ответил Сергеев царю, — я хотел бы заняться обычным сельским трудом, в то же время, иметь возможность работать по металлу, использовать кое-какие механизмы и приспособления, которые я бы постепенно привез бы из будущего. Одним словом, меня бы устроило положение владельца небольшой деревеньки, в которой была бы кузница, и которая находилась бы неподалеку от Петербурга. Кстати, — вспомнил друг Виктор, — на примете у Антона было одно место по дороге на Шлиссельбург. Но об этом надо говорить с ним лично.
— Хорошо, — кивнул царь, — то, что вы просите, вполне здраво и выполнимо. После того, как вы уточните нужное вам место, мы вернемся к этому разговору.
— Ну а вы, Николай Викторович, — обратился царь к Сергееву-младшему, — как вы видите себя в моем времени? Или вы предпочтете вернуться в будущее?
— Ваше величество, — задумчиво сказал бывший десантник, — конечно, мне больше нравится мое время. Но отца я не брошу, и потому хотел бы быть рядом с ним. Но деревенские утехи мне как-то…
Я солдат, ваше величество, и готов служить России в любом качестве. Но, в то же время, хотелось бы заняться обучением людей, которым вы, ваше величество, доверяете всему тому, чему сам обучен. А это – стрелять без промаха, вести бой холодным оружием, голыми руками, словом, всему тому, чем я занимался во время моей службе в Чечне.
Увидев, как встрепенулся при его последних словах ротмистр Соколов, Николая подмигнул ему единственным глазом и улыбнулся. Со слов отца он уже знал, что Соколов воевал примерно в тех же местах и с примерно тем же противником, что и он сам. Только все это было почти на сто семьдесят лет раньше.
— Отлично! — воскликнул царь, — сразу видно военного человека! Я найду подходящую для вас должность в моем личном конвое. Это я решу лично. А еще лучше, если вы, господин Сергеев, станете моим камер-казаком. Это что-то вроде телохранителя. Тогда вы будете подчиняться только лично мне, и в случае необходимости сможете отправиться в ваше время тогда, когда соблаговолите. Ну и заодно подучите моих казачков-терцев из лейб-конвоя всем своим премудростям. Только учтите, что этим казачкам тоже палец в рот не клади. Они много чего сами знают и умеют. К тому же они мастерски стреляют и владеют шашкой. Так что вам скучно не будет.
— Ну а вы, ротмистр, — император повернулся к ротмистру Соколову, — вам придется стать моим чиновником по особым поручениям. С соответствующими полномочиями, и правом личного доклада государю императору. Возможно, что вам придется сопровождать меня во время моего очередного путешествия в будущее. Ну и быть моим связным между мною и господами пришельцами во время их пребывания здесь. Вы доказали свою преданность и умение держать язык за зубами. Именно такой человек мне и нужен.
— Ваше величество, — промолвил пораженный ротмистр, — я оправдаю ваше доверие… Я готов… — тут голос его дрогнул, и он замолк, подбирая слова.
— Полно, ротмистр, — улыбнувшись сказал царь, — вы даже представить себе не можете – что вам предстоит увидеть и узнать…
— А насчет ваших друзей, Виктор Иванович, — Николай снова повернулся к Сергееву, — мы поговорим с вами отдельно…
После того, как граф Бенкендорф и ротмистр Соколов отправились на Фонтанку, а Сергеев-младший, повинуясь жесту отца, вышел из кабинета "подышать воздухом", царь и Виктор остались вдвоем.
— Виктор Иванович, — сказал Николай, — в вашем мире у меня состоялся очень важный разговор с Александром Павловичем Шумилиным. Я знаю, что вы с ним друзья, и полагаю, что секретов у вас друг от друга нет. Знаете, я за время пребывания там, в двадцать первом веке многое понял и пережил. И сейчас смотрю на все происходящее вокруг меня совсем по-другому. Я уже не могу так же править Россией, как это делал раньше. Мне стало понятно, что многое из того, что я считал единственно правильным, на самом деле ошибочно. И очень важно, что теперь у меня есть те, кто сможет меня предостеречь от повторения сделанных в вашей истории ошибок.
Виктор Иванович, вы ведь знаете, что мне изначально не была уготована участь русского императора. Преемником моего старшего брата Александра должен стать Константин. И то, что до последнего момента мне никто не сообщил о том, что Константин отказался от права на российский престол еще в 1823 году, не моя вина. Правда, мне рассказывали пророчество моей великой бабки, императрицы Екатерины, которая увидев меня, еще младенца, заявила: "Я стала бабушкой третьего внука, который по необыкновенной силе своей, предназначен, кажется мне, также царствовать, хотя у него есть два старших брата".
Как бы то ни было, но меня не готовили для того, чтобы со временем занять престол моих предков. Поэтому я многое из того, что уже успел сделать, став монархом, часто делал по наитию, руководствуясь больше здравым смыслом, чем знаниями человеческой натуры и наукой об управлении государством. А уж если вспомнить начало моего царствования… — Николай с досадой взмахнул рукой…
— Ваше величество, — спросил Сергеев, — вы имеете в виду события 14 декабря?..
— Да, — именно их я и имею в виду, — ответил император. — Отправляясь утром с батальоном преображенцев на Сенатскую площадь, я не был уверен, что вечером вернусь целым и невредимым в Зимний дворец. Вы ведь знаете, какие были планы у заговорщиков?
— Знаю, — Виктор вспомнил споры участников мятежа, суть которых сводилась к следующему – убить лишь одного царя Николая, или вырезать всю царскую фамилию…
— Вот так я и начал царствовать, — сказал император, — и, видит Бог, я старался быть хорошим монархом, суровым, но справедливым, строгим, но добрым… Не всегда это у меня получалось.
Для чего я это все говорю вам, Виктор Иванович. У меня есть миллионы подданных, умные и храбрые генералы, министры и сенаторы. Но у меня нет друзей. Нет того, кто скажем мне, что я не прав, когда я действительно неправ, того, кто удержит меня от опрометчивого поступка или решения.
И я бы хотел, чтобы такими друзьями для меня стали вы. Виктор Иванович, мне рассказал господин Шумилин, что вам довелось немало повоевать, что вы честно четверть века отдали службе России. Поэтому ваши советы о том, как нам реформировать армию и флот империи, были бы очень ценны.
А теперь я хотел бы поговорить о ваших друзьях, — Николай внимательно посмотрел в глаза Сергееву, — я знаю лично Александра Павловича Шумилина. Этот человек редкого ума и способностей. Я буду рад, если он тоже переберется в наше время, и останется здесь жить. Сказать честно, я был бы рад, чтобы Александр Павлович перешел на службу ко мне. Но, к сожалению, было бы опрометчиво назначить его министром или главой департамента. В качестве моего личного советника по вопросам внешней и внутренней политики он мог бы принесли немало пользы нашему государству.
Как я уже говорил вам, Виктор Иванович, перед моим возвращением я имел долгий и серьезный разговор с господином Шумилиным. И он дал свое согласие на то, чтобы оказать всемерную помощь мне во всех моих делах. Как вы считаете, в качестве кого он может оказаться в Санкт-Петербурге?
— Ваше величество, — ответил Сергеев, — я полагаю, что этот вопрос надо решать не со мной, а с Александром Павловичем. — Могу только подсказать, что мой друг – неплохой фотограф, и делает хорошие снимки, многие из которых публиковали солидные газеты и журналы. Он мог бы стать придворным фотографом, что дало бы ему возможность вполне свободно появляться во дворце, и общаться с вами и вашими доверенными министрами.
— Да, будучи в гостях у Александра Павловича, я обратил внимание на чудесные рисунки, которые, однако, не были нарисованы, а словно выхвачены из окружающей нас природы, — сказал Николай. — Действительно, те фотографии, которые делает ваш друг, так не похожи на те картинки, которые в прошлом году сделал француз Луи Даггер. Я думаю, спрос на такие вот моментальные портреты будет у нас большой, и Александр Павлович таким путем познакомится лично со многими известными и знатными людьми империи.
