АН -7 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Был тут, конечно, и осложняющий дело фактор. Я, само собой, глубоко уважаю традиции принявшего нас народа, включая и его религию, строго соблюдаю связанные с ней обычаи, но к числу искренне и истово верующих меня уж точно не отнесёшь. Ну и что я тогда буду транслировать эгрегору, "хакнув" его высший уровень? Я объяснил жрецу и эту проблему, когда отбрыкивался, но помозговав над этим, тот рассудил, что основная-то ведь масса участников верующая, и их вера моё неверие должна пересилить, а если я ещё и отрешусь от своего настроя и буду транслировать эгрегору не свой, а их общий — будет и вовсе хорошо. Строго говоря, так я раньше никогда не делал и гарантировать успеха не мог, но отдельные элементы этого приёма при собственном освобождении от эгрегорных влияний всё-же применял — есть там тонкости похожего плана, связанные с обособлением побеждённой части эгрегора в как бы отдельный и его натравливанием на непобеждённую часть, то бишь трансляции ей "капитулянтского" настроя побеждённой части. Сложно, наворочено, даже для меня с моим опытом на самом пределе ощущалки, но на короткое время — прокатывало. Так что — по аналогии — попробовать было в принципе можно, на чём мы со жрецом и пришли к общему знаменателю. Обсудили, обмозговали, ещё раз всё хорошенько обсудили, сгладили нестыковки — воплощение в жизнь стало делом техники.
О результатах эксперимента мне судить трудно. Только три задуманных нами храмовых медитации мы и успели провести, после чего я погрузился в хлопоты по сборам в обратное плавание. Жрец увидел какой-то ощутимый успех, но прав он тут или выдаёт желаемое за действительное — я не копенгаген. Смертность в храмовой больнице, как я уже упоминал, в самом деле ниже, но так было и до того, и я это связываю с санитарными мерами, с лучшим уходом за болящими, ну и с эффектом плацебо, которого тоже никто не отменял. Повлиял ли как-то наш эксперимент, судить на мой взгляд было рано, поскольку времени после него и до нашего отплытия прошло с гулькин хрен. Тем не менее, вместе с нами Атлантику пересёк и восторженный отчёт тарквинейского жреца верховному, а тот заинтересовался, и мы с ним несколько раз беседовали на эту тему.
При чём тут Наташка? Да собственно, только при попавшей ей не по делу под хвост вожже. Когда мы о тарквинейской эпидемии ей рассказали, то она высказалась, что лучше надо было за переселенцами следить. А я ведь рассказывал, как меня там дохляки эти красножопые раздражали? Ну, я и сказал в ответ то, что думал на сей счёт. А что я, не правду сказал? Как там у Высоцкого? Правильно, если хилый — сразу в гроб. Ну а откуда мне было знать, что у ней за день до того ейная Ленка засопливила? Психанула Наташка, короче, и я у неё сходу фашистом заделался. А тут ещё и эти встречи с верховным жрецом Эндовеллика и предварительная договорённость об аналогичных храмовых медитациях, когда уже италийская эпидемия брюшняка до Бетики докатится. Ну и шила же в мешке не утаишь, и дошёл до неё слух, что мы там вместо того, чтобы в преддверии предстоящей эпидемии брюшняка всех знахарок с их народной медициной мобилизовывать, мистикой какой-то дурацкой занимаемся, и по этому поводу наша биологичка снова психанула. Нет, потом-то она угомонилась, да и Володя её урезонил, но тогда я у неё, всё ещё оставаясь фашистом, заделался до кучи и религиозным мракобесом. Как одно с другим сочетается, это её спрошайте, потому как сие выше моего понимания, гы-гы!
Тем более, что одно другому и не мешает. Верховный что, просто так на свою должность жреческой коллегией избран? Собрать знахарей со знахарками со всей округи и сориентировать их на подготовку к эпидемии он и без наших указивок догадался, едва получив от нас информацию о надвигающейся болячке и о её симптомах, так что бздит и бдит наша народная медицина, и как только — так сразу. Задачу они уяснили, своё дело уж всяко получше нашего знают, и едва ли подготовятся лучше, если их всё время ставить на уши и строить в две шеренги по росту на подоконниках. Раз время есть, то спокойствие, только спокойствие.
— Так ты думаешь, это ты у неё главным фашистом побывал? — ухмыльнулся Хренио, — Чёрта с два! Главные фашисты — это мы с Сапронием и её Володя, а я — ещё и этот, как его? Кровавая… гм… гэба, что ли?
— Гэбня! — я расхохотался, — Кровавая гэбня?
— Точно, она самая! — подтвердил мент.
— И опять из-за этих понабежавших?
— Да, в основном из-за них, но не только. Среди наших людей тоже не так уж и мало подлецов выявилось, когда ко мне поступили жалобы на злоупотребления, и я для их проверки направил тайную агентуру. Вербовщики на местах сплошь и рядом вымогают взятки и пристают с домогательствами к женщинам за выдачу зелёного жетона. Отзываю, арестовываю, кое-кто уже повис высоко и коротко, кто-то всё ещё под следствием. Я-то, конечно, ожидал подобного, но не в таких же масштабах!
— Второй неурожайный год подряд, деваться множеству людей некуда, и всякая сволочь спешит воспользоваться их бедственным положением…
— Вот именно! Наплыв в несколько раз превышает прошлогодний, назад дороги нет, там голодная смерть, и в отчаянии многие согласны на всё. Тут и для порядочного-то человека соблазн немалый, а где же их напастись, столько порядочных? Видел бы ты эти поддельные жетоны прошлогоднего образца, обладателей которых толпами сгоняют в фильтрационные лагеря! Да собственно, вот тебе одна из этих подделок и вот настоящий — сравни и найди, как говорится, десять отличий, — он выложил на стол и пододвинул ко мне два жетона, один из которых на фоне второго выглядел кустарно, но гораздо добротнее тех, что подделывались ближе к концу прошлого года, — Две мастерских мы накрыли на нашей территории и целых пять обнаружили в Бетике у самих вербовщиков. Мало им уже торговли настоящими, они уже и до откровенного мошенничества докатились! За такое — только вешать, невзирая ни на что! Ну, основную массу, конечно — сам ведь понимаешь, что осудить всевозможных сынков-зятьков-племянничков больших и уважаемых людей не так-то легко. Штук пять таких пришлось из-за этого вместо суда просто пристрелить при попытке к бегству из-под стражи, и наверняка они — не последние. И ты думаешь, у Сапрония лучше? Стража фильтрационных лагерей вымогает и домогается не меньше за провод желающих без правильного жетона в обход контрольно-пропускного пункта, и военно-полевые суды завалены работой. У меня полтора десятка тайных агентов спалены при разоблачении и взятии с поличным этой мрази, и их теперь надо переводить на Азоры — во избежание мести им со стороны родни и покровителей осуждённых и повешенных. Ну, до весны задействую их у других границ, где их ещё никто не знает, а по весне буду просить места в лимите переселенцев.
— Сколько попросишь — даже не парься этим. Так Наташка-то из-за чего на вас окрысилась? По идее, радоваться бы должна тому, что сволочь не остаётся безнаказанной.
— Так ведь у этой казнённой сволочи семьи, которые мы высылаем в Бетику как неблагонадёжные. Там и нормальным-то не будут рады из-за голода, а у этих же тут ещё и репутация семей коррупционеров, наживавшихся на их бедах — сам же понимаешь, ничего хорошего их там уж точно не ждёт…
— Зато хороший пример для ещё не пойманной сволочи. Они же заботой о своих семьях себя оправдывают — вот и пусть полюбуются, какую судьбу они им готовят.
— Да я ей так и объяснял, как и Володя, но ты же представляешь эту демагогию гуманистов про слезинку ребёнка и про зло, множащее зло? Сколько слёз пролито из-за них — это уже не в счёт, это УЖЕ свершилось, и с этим уже ничего не поделать, а вот этих новых можно ещё не допустить, и значит, нельзя их допускать.
— Ладно, с тобой и Сапронием всё ясно, он — фашист и солдафон, ты — фашист и кровавая гэбня, а Володя-то ейный тут каким боком?
— А он — наш пособник в этих кровавых делах. В Бетике-то ведь я свою агентуру официальной силой поддержать не могу, и там их силовую поддержку осуществляют его разведгруппы. Ну, немножко и наши тамошние друзья помогают, но этого мало, а палить их нельзя, и девчонок без защиты на всякий случай тоже не оставишь — приходится и его бойцов невидимого фронта задействовать…
