Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Он не договорил, но Пустельга понял. Сердце резко забилось, на душе стало муторно. Вера приходила к нему пять дней назад...
– Когда... Когда исчезла?
– Почти неделю тому. Думали, что уехала к родственникам в Тулу...
– Фотография у вас с собой?
Ахилло достал из портфеля небольшой снимок. Вера была на нем в ярком весеннем платье, улыбающаяся, с распущенными волосами. Снимали, вероятно, где-то в парке...
Сергей положил фото на стол и прикрыл глаза. С того первого дня в Столице, он редко пробовал применять свои «особые способности». Следовало расслабиться, успокоиться... Пустельга открыл глаза и медленно поднес снимок к лицу.
Михаил ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец, Пустельга положил фотографию на стол:
– Никак не пойму. Либо она очень-очень далеко... Либо... Понимаете, Михаил, я только на миг поймал эхо – очень странное, какое-то тусклое...
Микаэль, уже успевший узнать у своего начальника суть его метода, покачал головой:
– Значит... Ее нет в живых?
– Не знаю.
Сергею стало не по себе. Бедная девушка! Она так сокрушалась, что роль Изольды отдали жене режиссера...
– Может, она очень больна. А может... Михаил, такое эхо бывает у тех, кто погиб совсем недавно – несколько часов назад!..
В подъезде опять было темно, однако на самом верху горел свет, так что виной был не забастовавший распределительный щит, а загулявший дворник, вовремя не вкрутивший новые лампочки. Сергей подошел к двери и стал возиться с ключом. Замок никак не хотел попадать в невидимую скважину. Наконец, Пустельга провернул ключ – и только тогда понял, что на темной площадке он не один.
– Извините, я решила вас подождать...
– Вера! Вы?
Сначала сменился радостью, затем – стыдом. Тоже мне, Мессмер! Наговорил Михаилу разных ужасов...
– Вера, откуда вы? Вас ищут!
– Да... – в темноте послышался грустный смех. – И очень настойчиво! Сергей, я становлюсь невозможной, но мне действительно некуда деться...
– Да, конечно...
Он открыл дверь и впустил гостью. От нее вновь пахло дождем и чем-то еще, странным и неожиданным. Прошлый раз это был запах бензина; Сергей тогда подумал, что вероятно, Веру подвозили на машине. Теперь же от ее волос доносился легкий, еле заметный запах сырой земли.
В коридоре было темно, но Лапина попросила не включать свет, пояснив, что не желает пугать его своим видом. Актриса оставалась актрисой...
Скинув плащ, девушка сразу же отправилась в ванную, желая привести себя в порядок. Маршрут Сергея был иным – на кухню, где уже успели завестись кое-какие продукты. Раз уж так вышло, с Верой следовало поговорить всерьез, ведь пропавшую актрису искала столичная милиция!
Вера появилась нескоро, зато во всем блеске. Пустельга покачал головой: если на лице девушки и был грим, то он казался совсем незаметным.
– Да-а! Жаль, вас не взяли на роль Изольды!..
– Первый комплимент, Сергей?
Вера улыбнулась, и Пустельга понял, что сегодня у нее настроение совсем не иное, чем в прошлый раз. Или это тоже – игра?
От ужина гостья отказалась категорически, и Пустельга еле уговорил ее хлебнуть чая. Вера говорила о театре, вспоминала свои первые спектакли, пересказывала забавные театральные истории... Сергей ждал. Все было не так! Девушку искали, ей грозили, она просила помощи – и вот, как ни в чем не бывало, ведет светскую беседу!..
– Сергей, я знаю, о чем вы думаете, – пальцы легко коснулись его руки. – Вы думаете о том, когда я наконец, начну говорить правду, да?
Можно было спросить: «О чем?», но играть комедию не хотелось, и Пустельга просто кивнул.
– Хорошо, вот вам правда. Прошлый раз я не сказала вам всего. Меня все-таки заставили подписать какую-то бумагу. Я обязалась следить за вами – за человеком, который меня спас! Потом... потом я бежала, кое-кто мне помог...
– А зачем было бежать? – наивно поинтересовался Сергей. – Не проще ли было сразу прийти ко мне? Теперь вас ищет милиция...
– Я не училась агентурной работе... Несколько дней я боялась выйти, потом решилась... У меня, как вы, наверное, догадались, есть ключ от вашей квартиры, но мне было противно входить без спросу. Я решила подождать...
– Вы думаете скрываться у меня? – бледно улыбнулся Пустельга.
– Боже, как вы настроены против женщин!
Сергей не был знатоком актерского искусства, но тут же вспомнил любимую Микаэлем фразу Станиславского...
– Нет, товарищ старший лейтенант НКВД, скрываться в ваших двух комнатах я не хочу. Нам лишь надо договориться, что мне докладывать этим негодяям. Я играла в пьесе «Ошибка инженера Кочева» и знаю, что это называется «двойной агент»...
Да, это называлось именно так. И то, как вела себя девушка, было, в свою очередь, лучшим способом войти в доверие. Этот способ Сергей всегда рекомендовал агентуре.
– Говорите им сущую правду, Вера. Можете описать расположение мебели в моей квартире...
– Не верите? Конечно, как информатор я им не нужна. Ведь так?
Пустельга невольно насторожился. Именно так он и думал.
– Мне кажется, я должна куда-то вас заманить, завлечь... Но вот тут я им не слуга! Хотите верьте – хотите нет. Вы помогли мне, а я все-таки не последняя сволочь...
Хотелось верить. Очень хотелось верить этой несчастной девушке...
Раскладушку Сергей так и не достал, поэтому оставалось улечься прежним порядком. Пустельга поспешил отвернуться к стене, буркнув что-то о будильнике и вечном недосыпе. Внезапно он услышал плач, тихий, безнадежный.
– Сергей... Сережа... Я вам так противна, да? Вы меня ненавидите?
...Ее руки были холодны, губы казались ледяными и таким же трупным морозом веяло от ее кожи. Холод сковал, затопил, унося последние силы. Вера что-то говорила, быстро, неразборчиво, но Сергей не мог понять ни слова. Он чувствовал лишь отупляющую слабость – и тяжесть, давящую, неподъемную. В голове вертелась дурацкая фраза, слышанная когда-то в Харькове: «Лучший способ вербовки агентуры...» В недолгий миг просветления пальцы случайно коснулись ее горла, и Пустельга вздрогнул: под пальцами оказался шрам – длинный, широкий. Странно, он не видел его. Или виною тому был грим? А потом на него вновь обрушился холод. Сердце замерло, и все исчезло. Остались только темнота – и странная, звенящая тишина...
