ЮнМи. Сны о чём-то лучшем 2 (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt, fb2) 📗
(***) — Кончится тем, что СынРи будет шарахаться от неё, как от прокажённой.
(***) — ЮнМи предлагали поехать на пару месяцев в Америку, а она отказалась в пользу ШоГона. Сказала, что лучшие учителя всё равно в Кирин, а на Америку она ещё посмотреть успеет.
(***) — А я бы съездила. Жаль, не берут.
(***) — ХаНыль опять выложил новые фотки ЮнМи. Некоторые просто отпад. На одну даже я попала. Там, где мы в классе сидим.
(***) — Интересно, только я обратила внимание, как парни на неё смотрят? Она за четыре месяца как-то нереально похорошела. А когда у неё спрашивают, как она этого добилась, отвечает непонятной фразой про "Кирин животворящий!"
(***) — Странная она. Но с ней весело. Такая движуха в школе, не то что в прошлом году. Все словно с цепи сорвались.
(***) — И карцера у нас больше нет. Теперь там личные аппартаменты ЮнМи. А на двери бумажка с часами приёма по личным вопросам. Вот же креативная девчонка. Я в восторге, чесслово!
(***) — Она стала красивой, потому что инопланетный полип, присосавшийся к её мозгу, выделяет специальную слизь. А потом она поработит весь мир. Вот увидите. Пожалеете ещё, да поздно будет.
(***) — Как такие идиоты умудряются поступать в престижные учебные заведения?
(***) — У них, наверное, у самих полипы со слизью в головах. Кх-кх-кх!
* * *
Мама и СунОк смотрят по телевизору новогодний концерт в школе Кирин. Представляя публике очередного выступающего, конфераньсе каждый раз поясняет, что и автором и этого номера тоже является талантливая учащаяся школы Пак ЮнМи.
— Не слишком ли много там нашей Юны? — беспокоится мама. — Как бы её хейтеры не затравили за такой успех.
— Мне иногда кажется, что эта Юна вовсе не моя сестра, — угрюмо говорит СунОк, морщась от головной боли. Вчера в универе был хвесик, и она опять не помнит, как добралась до дома.
— Ну что ты говоришь, доченька! — возмущается мама. — Это же наша Юна! Посмотри, какая она красивая! А как ей все хлопают! Нельзя завидовать своей сестре. Она же тебе во всём помогает. Вон уже сколько подписчиков на твоём "Ужине".
— Она так разговаривает со мной, словно это я младшая сестра, — жалуется СунОк. — И всё время ругает меня за то, что я не могу отказаться от соджу на хвесиках. Но я ведь и в самом деле не могу! Мама, есть у нас что-нибудь от головы? Она у меня просто раскалывается!
— Божечки мои, — подрывается на кухню госпожа ДжеМин. — Сейчас принесу тебе лечебный супчик. Потерпи немного. Как же трудно с детьми, особенно, когда они уже выросли! Не успеешь порадоваться за одну, как тут же расстраиваешься из-за другой.
* * *
— Кажется, я ошибся, — говорит себе Серёга, глядя на так и вьющихся вокруг Ли Херин поклонников и поклонниц, выпрашивающих автограф. — Оказывается, композиторов в этой стране никто не замечает и вообще ни во что не ставит. Главное — исполнитель. Понять-то это, конечно, можно, но как-то обидно. Ты, значит, старался, сочинял (воровал, будем хоть перед собой честными), писал текст, ноты, продюсировал, бился за каждую запятую, за каждый бемоль, а тебя в итоге — равнодушно игнорируют. Ли Херин такая, Ли Херин сякая, Ли Херин просто, ах, вся из себя какая! А ты, ЮнМи, сиди в сторонке и не отсвечивай. И автограф твой красивый нафиг никому не сдался. Вот же блин! О чём это я? Неужели и мне славы захотелось? Ну, а пуркуа па бы и не па? Пусть не славы, пусть хотя бы признания. И вот что я по этому поводу думаю: а не замутить ли мне всё-таки свою группу? Как и собирался вначале. Только чтобы это была именно моя группа, в которой моё слово будет решающим. Надо подумать. Надо очень хорошо подумать.
— А можно мы с вами сфотографируемся? — просит одна из поклонниц.
— Конечно, можно, — с удовольствием соглашается Ли Херин и подвигается поближе к ЮнМи.
Девушка растерянно мнётся, затем говорит:
— А можно мы только с вами?
Серёга морщится. Ли Херин обнимает подругу за плечи и поясняет:
— Эту музыку написала для меня ЮнМи. Скоро она станет очень известным композитором.
— Вот как? — удивляется девушка. — А я думала, что "Шторм" написали вы сами. Ну ладно, давайте снимемся все вместе.
Серёга нехотя изображает улыбку, но она выходит не слишком радостной.
* * *
— ЮнМи, мне всерьёз кажется, что ты сошла с ума, — говорит директор СокГю. Господин ДонХе, сидящий тут же в кабинете, согласно кивает. — Так никогда никто не делал, и это… Это просто глупо!
— Господин директор, — очень спокойно возражает ЮнМи. — Разумеется, так никто никогда не делал. Но что вы предлагаете? Как собираетесь решать эту проблему? Так же, как в прошлом году, когда после Сунына покончили с собой десятки подростков?
— В нашей школе самоубийств не было, — говорит ДонХе.
— Зато были три попытки, к счастью не удавшиеся, — тут же парирует ЮнМи. — Вы можете дать гарантию, что в этом году подобное не повторится? Молчите? Вот и я не уверена. Поэтому и предлагаю свой план.
— Плохой план, — говорит директор. — Он мне не нравится.
— Я тоже не в восторге, — соглашается ЮнМи. — На меня вывалят тонны хейта, мне придётся объясняться с семьёй, меня, скорее всего, будут называть дурой и сумасшедшей. Припомнят, конечно, и мою амнезию. Я готова к этому. Жизни детей важнее чьей-либо репутации. Ну же, господин директор, решайтесь. Ведь нельзя же просто ждать и надеяться на "авось".
— Что такое "авось"?
— Русское выражение недостаточно обоснованной надежды. Ну, когда человек ничего не предпринимает, думая, а вдруг обойдётся. Так вот, в нашем случае ничего не обойдётся. И ежегодная статистика тому ужасное доказательство. Подумайте ещё вот о чём, господа. Школа Кирин лучшая в своём роде, поэтому ей сам бог велел и в вопросе сохранения жизней учащихся находится в первых рядах.
— Ты понимаешь, что задуманное тобой может сработать только один раз?
— Скорее всего. Ну и пусть. Даже если получится отговорить от губительного шага всего одного школьника, я уже буду рада. А в следующем году, конечно, придётся придумывать что-то другое. Но пока об этом пусть болит голова у министерства образования. Ну так что мы решили?
Директор тяжело вздыхает. Потом поднимает обе руки, словно сдаётся:
— Я согласен. Тебя ведь всё равно не удержишь.
ЮнМи улыбается:
— Я рада, что вы это понимаете, господин директор. Кстати, надо не забыть проверить, открывается ли окно в женском туалете и смогу ли я в него пролезть. Глупо будет, если я там застряну.
* * *
— Юночка, там у входа в кафе репортёры с камерами собрались. Человек десять, — говорит мама. — Хотят взять у тебя интервью. Ты выйдешь?
ЮнМи вздыхает. У неё уже язык буквально отваливается, но делать нечего, сама всю эту кашу заварила.
— Конечно, выйду, — говорит она. — Ты, мамочка, не волнуйся. Это только в первые дни такое сумасшествие. Потом всё понемногу успокоится. До объявления результатов Сунына.
— Ой, я так боюсь за тебя, — мама прижимает руки к груди. — А вдруг всё зря?
— Ну ещё же будет концерт. Я уверена, что у нас всё получится.
В комнату буквально врывается разъярённая СунОк.
— Теперь ты видишь, что ты натворила своим побегом? В кафе уже не зайти! Мне в университете проходу не дают. Прямо в лицо говорят, что моя сестра или дура или сумасшедшая. Как тебе только в голову пришла подобная глупость? Как ты теперь в глаза преподавателям смотреть будешь? Ты всю школу подвела!
