Конфайнмент (СИ) - Тимофеев Владимир (читать книги онлайн .TXT) 📗
— Понял. Работаем по главному варианту.
— Про договор не забыл?
— Нет, не забыл. Встречаемся, как договаривались.
— Отлично…
Звонок завершился, Тарас Степанович мысленно выдохнул и возвратился к прерванному разговору.
— Капитан, ты на связи?
— Да, товарищ полковник.
— Прекрасно. Слушай новую вводную. Завтра тебе, вероятней всего, предложат принять участие в одной операции. Формально она незаконная, но ты должен согласиться.
— В чём её суть, известно?
— Скорее всего, это будет связано с перевозкой больного, больше напоминающей похищение. Если у тебя появится шанс докладывать прямо по ходу, звони на этот же номер. Если шанса не будет, лишний раз не рискуй, доложишь по окончании. Понял меня?
— Так точно. Понял. Буду докладывать.
— Тогда удачи тебе и до связи.
— Есть, товарищ полковник…
Вторник. 18 декабря 2012 г.
Весь день Шура не находил себе места. Бродил по дому, как неприкаянный, думал, пытался сообразить, что делать, как поступить.
Новое послание от Андрея он обнаружил вчера и успел обсудить его с Михаилом.
Андрей подтвердил, что будет готов к девятнадцатому, сообщив, что ретранслятор в 82-м они уже протестировали на третьей гармонике. Именно это обстоятельство взволновало профессора больше всего. Раньше он как-то не думал, что может случиться, если временны́е потоки окажутся рассинхронизированы.
Начальный мир, где не было переноса в прошлое, проходил у Синицына в компе под цифрой «1». Слой, возникший после попадания друга в 1982-й год, имел обозначение «2» и вторую колебательную гармонику по оси времени. Номера от «3» до «8» соответствовали мирам, появившимся в результате экспериментов с посылками в прошлое. До сегодняшнего дня Шура их в качестве якорей не рассматривал. Существуют и существуют. Главное, не плодить их в бесчисленном множестве, иначе придётся учитывать эти слои как дополнительный коэффициент в системе балансировочных уравнений.
Согласно расчётам, существенное влияние на реальность «2», где находился Андрей, могли оказать только ближайшие — начальная «1» и индуцированная первым посланием в прошлое «3». Но, как показала практика, воздействие «трёшки» на слой номер «2» не превышало и половины процента от величины влияния начального мира.
Однако сегодня утром Синицын специально проверил текущее вероятностное состояние всех имеющихся слоёв времени и с удивлением обнаружил, что мир номер «2» сместился в сторону «третьего» сразу на пару процентов. Ничем иным, кроме как тестом собранного в 82-м ретранслятора, это смещение не объяснялось. Хорошо это или плохо — подобный вопрос перед профессором не стоял. Сегодня его интересовало другое.
Синхронизация разных потоков обладала определённой устойчивостью, поэтому небольшие сдвиги туда-сюда на результат почти не влияли. Главное, чтобы на основной установке в 2012-м и ретрансляторе в 1982-м стояли одни и те же параметры переноса. И там, и там частота временно́й оси предполагалась равной второй гармонике. Мир номер «2» должен был слиться с начальным на удвоенной частоте. Только так «улетевший» на 30 лет в прошлое Андрей Фомин мог возвратиться в то время, где его ждали, где знали, что с ним действительно произошло, где трое друзей помнили бы не только своё новое прошлое, но и другое, из предыдущей реальности. В этом случае, оба варианта развития мира реализовались бы в равных долях, без каких-либо решительных изменений, не до такой степени радикальных, чтобы вдруг ужаснуться от собственных глупых попыток сделать этот мир лучше.
Тумблер в положении «2» на ретрансляторе.
Иконка с номером «2» на мониторе управляющего компьютера.
Два последовательных нажатия, сначала там, потом здесь, и процесс переноса-слияния станет необратимым.
Останется только память. О том, что потеряно безвозвратно.
Но так ли необходимо цепляться за прежнее прошлое? Насколько важно будет помнить о том, что случилось в последние месяцы, с августа по декабрь?
Шура бродил по комнатам и никак не мог решить для себя эту простую задачу.
Что лучше? Терзаться до конца жизни о погибшей Ларисе или забыть обо всём, что с ней связано, простым нажатием кнопки?
Решение пришло ближе к вечеру, когда вот-вот должен был появиться Смирнов.
Сев перед компом и включив программу настройки, профессор аккуратно перенес нужные данные о слоях «2» и «1» в скрытые файлы архива, а затем не менее аккуратно подчистил все сведения об изменениях. Теперь, даже если кто-то захочет проверить, всё ли в порядке, сделать это по-быстрому не получится.
Закончив с архивом, учёный откинулся в кресле и заложил руки за голову.
Примерно с минуту он молча разглядывал потолок.
Режимы «1» и «2» в их «машине времени» поменялись местами.
Смирнову об этом знать было не обязательно, а догадаться о том, что эксперимент пойдёт по другому сценарию, он всё равно не смог бы. Даже когда перенос завершится. Три с половиной месяца поисков и попыток вернуть приятеля из прошлого в настоящее просто исчезнут из памяти, словно их никогда и не было. Не будет теперь в новом 2012-м никакой опытной установки, теории свободного кварка, встречи с Ларисой, её нечаянной гибели… Ничего этого не будет уже завтра вечером…
А что будет? Скорее всего, что-нибудь совершенно банальное, объяснимое обычной житейской логикой. Из двух вариантов развития мира теперь победит тот, что моложе, тот, в котором сейчас Андрей. И это, наверное, правильно. Старое должно уходить, новое — занимать его место. Но они трое всё-таки будут помнить и то, и то. Что было в их прежней жизни и что стало в новой. Всё, за исключением небольшого отрезка времени их старой реальности, с августа по декабрь. И лишь по одной причине: из-за того, что некий профессор решил избавиться от вечной боли в душе́ и поменял названия двух миров. Второй стал «неожиданно» первым, а первый — вторым. Какая, в сущности, ерунда. Простая рассеянность, и ничего больше…
Среда. 19 декабря 2012 г.
Проникнуть в больницу оказалось нетрудно.
Медперсонал регулярно выходил на улицу перекурить, а возвращался, как правило, через дополнительный тамбур рядом с приёмным покоем. Охраны там не было, а, кто из какого отделения, многие просто не знали.
Одетый в медицинский костюм Смирнов выглядел своим в доску, а небрежно болтающаяся на подбородке маска прямо-таки «кричала» об опыте и немалом стаже работы. Внутреннюю схему и распорядок больницы Михаил изучил по рассказам Жанны, поэтому сразу же после тамбура уверенно направился не к грузовому лифту, а к лестнице. Нужное кардиологическое отделение располагалось на третьем этаже, и пользоваться «вертикальным транспортом», чтобы просто подняться туда, среди персонала считалось некомильфо. Вот если с каталкой или носилками, тогда да, а так — только лифтершу от дел отрывать.
Первый этап операции завершился успешно.
В кардиологии на мнимого санитара внимания не обратили.
С подготовительными мероприятиями всё складывалось гораздо труднее.
Самым сложным, как это ни странно, оказалось уговорить Жанну оставаться в палате всё время, пока её муж «путешествует» сперва из больницы в Хлебниково, а после из прошлого в настоящее.
На её уговоры Смирнов потратил позавчера больше часа. Женщина ни в какую не соглашалась оставить Андрея на попечение кого-то другого, тем более в тот момент, когда решалось, вернётся он назад в своё настоящее или нет. Даже впопыхах пересказанная теория о трёх кварках не помогала. Уже отчаявшегося Михаила выручило лишь то, что он сумел, наконец, объяснить: если Андрей из палаты исчезнет, его сразу начнут искать, а единственным человеком, который сумеет задержать или даже остановить эти поиски, может быть только его супруга. С таким аргументом Жанна, пусть нехотя, но согласилась.
