Мавзолей для братка - Ерпылев Андрей Юрьевич (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– А ты подумай, подумай…
– Ромка…
– В точку!
«Но искать ее не нужно…» – ввинтился в уши нечеловеческий голос…
– Так это ты их нанял? – понимающе покивал головой Сергей, сжимая и разжимая кулаки. – Мразь…
Его все-таки развязали, хотя теперь за креслом, где он сидел, стояла пара наименее пострадавших телохранителей с дубинками наготове. Эта мера предосторожности бывшего десантника не очень-то беспокоила – при надобности он переломал бы деревяшки о головы их хозяев, но, пока существовала возможность спасти бедную Ромку, стоило прикинуться мирным и покладистым.
– Ты поклялся! – Харон опасливо отодвинулся и положил ладонь на рукоятку кинжала, пользоваться которым вряд ли умел.
– Ладно, не дрожи… Обещал не трогать, значит, не трону. Ты украл Рамоон?
– Ну, не совсем я… Но я знаю, где она.
– Чем докажешь?
– Вот эта вещица тебе знакома? – Афанасий покрутил в воздухе звонким браслетом с лодыжки пропавшей. – Узнаешь?
– И что тебе нужно за ее возвращение?
– А ты не догадываешься?
«Вот все и встало на свои места. Хреновый из тебя коммерсант, Серый… Теперь остается выбрать лишь одно из двух: секрет искусственного камня, с которым ты носишься, как дурак с писаной торбой, но раскрыть который может любой более-менее соображающий и умеющий анализировать человек, или славная девушка, лучше которой для тебя в мире нет. Ни в этом, ни в том – будущем…»
– И если я тебе все расскажу, ты мне ее вернешь?
– Клянусь! – торжественно поднял вверх руку дьяк. – Святым животворящим крестом клянусь!.. Но если ты такой недоверчивый, могу поклясться головой.
– Да уж… Твоя шкура тебе, слизняк, дороже всего… Повидаться с Рамоон можно?
– Ну, ты даешь! Нет, баш на баш, по-честному.
– По чесноку, так по чесноку… Бери бумажку, записывай…
– Э-э-э… Нет, прямо на моих глазах замесишь свой камень, все порошки в нужной плепорции насыплешь, а я все подробно запишу. Вот тогда получишь свою девку.
– В пропорции, чмо неграмотное.
– Неграмотное, так неграмотное, – покладисто согласился дьяк. – Главное, что ты у нас грамотный…
– И это все? – недоверчиво постучал ногтем харон по бугристой поверхности большого блока, родившегося только что на его глазах и при живейшем участии. – Это и есть твой чудо-камень? Так просто?
«Ноги бы тебе залить в этом „камне“, – в сердцах подумал Сергей, – да в Нил… А еще лучше – опалубку побольше и целиком…»
– Что ж ты сам не додумался, если это так просто? – огрызнулся он.
– Я не по этой части, – развел руками Афанасий.
– Знаем, знаем: по подставам ты мастер да по казнокрадству… Ладно. – Дорофеев чувствовал, что ему уже просто физически невозможно находиться рядом с этой ехидной в человеческом облике. – Давай сюда Рамоон и считай, что мы в расчете.
– А я разве обещал ее тебе подать на блюдечке? – изумился дьяк, аккуратно пряча за пазуху драгоценный рецепт, записанный не на папирусе, а – для вящей сохранности – на пергаменте. – Помнится, уговор был о том, что я только скажу, где она.
– И где она? – напрягся Сергей, чувствуя, что его провели.
– Где? Да откуда я знаю? – развел руками старший надзиратель, торопливо отступая за спины напрягшихся телохранителей. – Скажу только, что продали ее не то шведам, не то датчанам… Варягам, одно слово. Так что ищи ее…
Дорофеев прыгнул вперед молча, не дослушав подлых речей. Двое тупых качков против сержанта ВДВ – плевое дело. И достал бы цыплячью шейку вытянутой рукой, если бы не предательская подножка…
– А вот теперь можете убивать, – довольно потер ладошки харон, при виде того, как вышибалы деловито месят упавшего. – Хотя… Стоп! Лепту его не разбили?..
Забрав маску избитого в кровь изобретателя и снятый с шеи амулет – здоровенную подвеску на цепочке, с которой тот никогда не расставался, – Харюков аккуратно спрятал это добро и распорядился:
– А падаль эту вышвырните где-нибудь за городом, чтобы не воняла. Теперь он никто и звать его – никак… Если выживет – пускай идет на край света искать свою девку.
33
Сколько ангелов можно разместить на острие иглы?
Такетх шарил по давным-давно перевернутым сверху донизу погребальным камерам, отшвыривая в сторону бесполезные побрякушки из «желтого металла», кули с пряностями, свертки драгоценных материй, за которые уже принялась вездесущая моль… Запасы еды, поначалу казавшиеся неисчерпаемыми, давно оскудели, а питья – практически иссякли.
Несколько недель заключенные гробницы ели пищу, на которую в иное время и не взглянули бы, а пили – того меньше. Пиршества первых дней, когда обоим казалось, что все – жизнь кончена и тянуть существование в подземелье нет смысла, безвозвратно канули в Лету.
Чем аскетичней становились трапезы, тем сильнее хотелось жить, тем больше росла сумасшедшая надежда на милость заточивших их сюда палачей, снилось все ночи напролет, как откатываются камни, завалившие вход, и счастливых пленников выводят под благословенное небо. Пусть в рудники, пусть на галеры, но только не оставаться здесь…
В последнее время оба то и дело замечали оценивающие взгляды, которые каждый бросал исподтишка на другого, когда думал, что товарищ по несчастью его не видит. Временное решение вопроса витало в воздухе, отравленном миазмами испражнений и протухших яств: выжить сможет лишь один. Там, где двоим еды и питья хватит на месяц, одному будет достаточно на два. Да и покойник, как ни крути, мясо – чего кочевряжиться, ведь и так живешь если и не в самом Аду, то на ближних к нему подступах.
Поэтому спать рядом оба опасались – кто знает, проснешься ли вообще, – и на время сна (смена дня и ночи здесь, глубоко под землей, конечно же, отсутствовала) каждый забирался в облюбованный укромный закуток и тщательно баррикадировался изнутри. Рано или поздно проблему «двух медведей в одной берлоге» пришлось бы решать, но оба пленника своими руками никогда не убивали и оттягивали «активную фазу» настолько, насколько возможно. Оружия под рукой было полно, средств защиты – тоже, но время подземного единоборства не на жизнь, а на смерть еще не пришло. Другое дело – подушка на лицо спящего, кинжал или удар в висок тяжеленным винным кубком…
Сегодня удача Такетху все же улыбнулась: под грудой заплесневелого зерна, струящегося из перепревших мешков (придет и его время, но до того, чтобы грызть сладковато-горькие пушистые от грибка катышки, еще не дошло), он обнаружил пузатенькую тяжелую амфору. Мелькнула мысль припрятать для себя, когда… но, чем черт не шутит: вдруг «согробничник» переоценит свои силы и вопрос решится уже сегодня? Главное – самому не переусердствовать.
Едва переставляя отекшие ноги по загаженному полу, никогда не предназначавшемуся для передвижения живых, бывший главный надзиратель за строительством волок кувшин над самым полом, боясь выронить его ненароком из трясущихся рук.
– Несу… Несу… – бормотал себе под нос глубокий старик, который еще недавно был хотя и пожилым, но вполне крепким, здоровым мужчиной. – Подожди… Несу…
Сквозь шарканье собственных ног ему слышались голоса, вроде бы несущиеся из главного зала, но он твердо знал, что это – галлюцинации, признаки подступающего сумасшествия, как те черти, которые являлись к нему с Афанасием в старые добрые времена.
– Несу… Несу… – Он миновал последнюю арку и подслеповато вгляделся в смрадную полутьму, едва-едва раздвигаемую светлячком масляной лампы. Пожалуй, единственного источника света, который они могли себе позволить: открытый огонь пожирал слишком много воздуха, и без того спертого, в практически наглухо закупоренной могиле, да и копоть добавляла не много приятного к мало приспособленной для человеческого дыхания атмосфере.
«Какие причудливые тени отбрасывает крохотный язычок пламени на стены!..»
