Государь поневоле (СИ) - Осин Александр Васильевич (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Огонь весло побежал, пересек ложбину, разделился и начал подбираться к различным устройствам, установленным среди размеченных фундаментов потешного городка. Там куда он доходил стали подниматься вертикально различные огненные фигуры — звери, цветы, деревья. Пять минут и перед нами пылал красивый сад. "Жаль, что рано запалили — в темноте смотрелось бы лучше!" В конце поля медленно встала большая ветреная мельница. Из её крыльев посыпались искры, засветились сопла боковых ракет и большое колесо, на котором они были закреплены, медленно, как бы нехотя сделало первый оборот. К первым ускорителям подключились другие, горящие зеленым и синим пламенем, и мельница завертелась быстрее. Всеобщий вздох удивления был вызван пуском основного заряда ракет. Со стороны царицыного поезда послышалось испуганное ржание коней и ругань конюхов пытающихся удержать их.
Обычные пороховые шутихи дымными иглами направились в сторону от зрителей. Поднявшись в небо, они почти разом хлопнули большими цветами. Тут же зажглись огненные фонаны. И началось основное действо. Ракеты взлетали попеременно и вспыхивали разными цветами, взамен догоравшим фонтанам зажигались новые, поднимались маленькие и более быстрые братья-сестры донкихотовских великанов, которые к тому же стали добавлять к общему шуму пробирающий до костей визг-свист. По полю побежали новые огненные дорожки, которые уже не потухали сразу, а оставались коптить небо еще долгое время. Под конец с громким всплеском из искусно замаскированного бассейна выплеснулась огненная река и понеслась вниз по склону.
Мой носитель не выдержал, вскочил ногами на импровизированный трон, что бы лучше видеть. Иван тоже встал, за ним с лавок поднялась и свита.
— Иван, глянь как лепо, как красиво! — оставленный без контроля ребенок не сдерживал эмоций. — Право, скажи как здорово! Поди лучше всего!
Старший царь лишь глупо улыбался в ответ. Чуть выглянув из океана чувств молодого царя, я не нашел в подслеповатых глазах у брата хоть какой-то отсвет той радости, что захлестнула Петра.
Тот же ни мало не обращая внимания на мой "шпионаж" резво припустил к логу, расталкивая стрельцов и пытаясь вырваться из цепких рук кравчего.
— Пусти! Пусти князь! — но Майор держал царя за руки крепко. Остановились мы за десяток шагов до огненного ручья.
— Сторожно, государь, опасно вблизи еще. Обожди чутка.
И тут, с большим грохотом, из-под земли высоко в небо стрельнули какие-то пушки. Два огненных снаряда стали стремительно удаляться. Внезапно они вспыхнули и прибавили скорости. Поднявшись ещё выше, ракеты разорвались кроваво-красными шарами.
— Й-ее-с! — громкий крик Брюс и его характерный жест рукой, привлек всеобщее внимание.
— Это чего он так, Майор? — негромко спросил я, осторожно отодвинув в сторону личность ребенка.
— Дистанционный взрыватель Химик тестировал — так же шепотом отвечал Голицын.
— Удачно?
— Как видишь.
— А как же обещание ничего нового не делать?
— Так тут ничего анахроничного нет. Все в пределах текущего века. Но впустую такому количеству пороха пропадать, амфибия душит. Вот и проверили, какие замедлители получаются.
— А риск?
— Какой риск? Риск был только в том, что твое чувство эстетики поранить несимметричным представлением.
— Ну… ок. — сказал и повернулся к подходящему Гримману. — Знатно потешил ты меня Мастер! Быть тебе с наградой! Шубу дарю!
Тот только кланялся и шептал "Шпасибо". Яшка довольно улыбался, прячась за спинами свиты.
— Не велика ли братец, будет шуба, что ты жалуешь немцу? — Спросил подошедший Иван.
— Ничего, в самый раз чаю, брате. Ужель тебе не любо?
Старший царь только улыбнулся в ответ, всем своим видом силясь показать, что такие детские потехи ему неинтересны. "Ишь, у самого ещё борода не растет, а уже корчит из себя важного самодержца. Будто лишь потрафить младшему брату сюда приехал!"
— Пора мне Петр, к вечерне торопиться. Знатна твоя потеха, шибко высоко шутихи взошли, да лишь потеха и есть. Ты бы прислал своего немца в Оружейный приказ, пусть поучится в ракетной" избе нешутейные наряды делать.
"Ась? Какая такая ракетная изба? И тут уже Учитель отметился?" Но вслух сказал:
— Нет, брате, мастера не можно дать. Мой мастер ещё твоих вперед научит. Да так, что там и останется. Пусть его ученик — Яшка Брюс глянет поначалу. Не дам я Гриманна в приказ.
Иван покивал головой, посмотрел на Прозоровского, и согласился. "Понятно, с чьих слов пел убогий. Блин, а слюна так и пошла у него с губ!" И мне, и носителю стало так неприятно и обидно, что этот человек-ботва есть старший царь и его мне надобно слушать.
Как ледокол он в окружении дворни пошел через толпу "гостей" к своему поезду. Провожая его взглядом, я заметил у дороги большую черную с золотом карету. Вокруг неё горячил коней конвой богато одетых дворян. "Вот и Софья пожаловала. И чего им всем в Кремле не сидится? Вроде смуту охладили. Стрельцов деньгами да золотом умаслили. Таратуя я на копья давно наладил, кажись и некому ныне бунтовать. Сволочи, про меня говорят, что взбешенный я не по летам, аки царь Иван бояр бью, а сами не понимают, от чего избавились. Мотались бы сейчас по загородным резиденциям, да стращались бы, как Хованского от руки сестрицы-Катьки отвадить. А так мавра я удалил, а они и не причем. Твари неблагодарные!" Распаляясь от таких мыслей, младший царь показал черной карете средний палец. Подумать, что не поймут, опять терпения не хватило.
Когда зашло солнце и, наконец, разъехались все сторонние, остались только потешные в своей самой незнатной половине, вечеря наша приняла камерный характер. Сидели кругом у большого костра, жевали шашлык и пили легкое, типа "Сангрии", вино. Разговор завертелся о недавнем представлении и возможности применения шутих по легкой татарской коннице. Образовалось два лагеря — одни напирали на большую эффективность психологического воздействия, другие приводили в противовес доводы практической применимости. Тон задавал Ржевский в большом уже возрасте — он единственный среди нас видел настоящую битву. Отец "поручика" был последним воеводой в Чигирине, где и погиб при осаде от турецкой гранаты. {Петр} же, став старшим, выводил семью вместе с остальным гарнизоном к русскому войску. На правах ветерана он говорил, какой страх на турок и особенно татар наведут пуски ракет разом. Особенно, если в деланье ракет соединиться с казенным "ракетным заведением", да снарядить их тем чудо-порохом, что Яшка ранее показал. Ржевский сам не был тогда в "потешных" и судил лишь по слухам, которые мощь взрыва сильно преувеличивали. Противостоял ему мой хрен-знает-сколько-юродный дядька Федор Нарышкин. Он утверждал, что от ракет только одна морока. Кони татарские могут привыкнуть и к взрывам, и к вою снарядов, а вот возить громоздкий огненный груз в обозе опасно и неудобно. Сами ракеты же зело дороги и требуют обращения с изрядным мастерством. Дешевле легкую пушку измыслить с гранатой начиненной яшкиным порохом. Майор с Капитаном в спор не мешались, но слушали внимательно. Даже Брюсу позволили с Гримманом присоединиться к ужину. Робятки, ободренные присутствием царя и таких важных вельмож как Голицын с Апраксиным, постепенно вошли в раж и даже начали стараться перекрикивать оппонентов. Большая часть стояла естественно за Петра, сторону Нарышкина держали лишь несколько человек. Когда дошло до того, что потешные в открытую стали требовать мнения от царя и командиров полка, вмешался Зотов. Он напомнил, что столь открыто говорить о чудо-порохе запрещено и изящно развел спорщиков, утвердив правоту обоих. Ракеты действительно могут оказаться эффективнее, чем артиллерия, но не всегда и для этого надо их значительно улучшить. "Не всегда" это относились к тому, что использовать их можно только в стычке большого войска и при осадах. И именно улучшение стало "точкой согласия". Естественно, большинство советов по нему свелось к "строго наказать немцу-Яшке". Лишь двое спросили, как можно собственно это сделать. Зацепившись за вопрос, Учитель дал небольшой вводный курс по естествознанию и привязки его к текущим задачам развития огненного дела. При этом рассказал так занимательно, что даже я заслушался. Да, работал профессионал! Детишки после лекции "смотрели ему в рот" и готовы были хоть сейчас идти в класс и сидеть за уроками всю ночь. Пришлось отвлекать их другими рассказами. Здесь первой скрипкой был Глеб, поведавший о древних временах и богатырях Руси. Помогали рассказу несколько скоморохов с трудом пробравшиеся в царский лагерь.
