Колонист - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
— Кто сказал: «Какое право имею договариваться с сашемами»? — демонстративно удивился я. — Вы, мой любезный лейтенант Оуэн? Вас кто уполномочил требовать объяснений у старшего по званию?
Маркиз и не подумал открыть рот пошире, попытавшись отодвинуться за соседа. Зато тот гордо посмотрел на меня. Лейтенант Стаффорд, обладая прыщавой физиономией, противным голосом и несмотря на первоначальное о нем мнение, оказался на удивление толковым малым. О солдатах заботился, на смерть ради награды не гнал и умел умерить гонор, выслушав совет сержанта. Не уверен, что был лучше в свое время.
Учился молодой человек… О господи, невольно подумалось, он по возрасту даже на пару лет старше меня, но воспринимаю только в таком смысле! Сам себе я казался уже пожившим взрослым мужчиной, имеющим право поучать подчиненных случайных людей. Воспринимал со скептицизмом не нюхавших пороху вблизи границы и не понимающих, с чем фронтир едят…
Короче, познавал жизнь Стаффорд на ходу и определенно достоин повышения. И даже то, что он из сторонников губернатора, а значит, противников моей партии, не заставило вычеркнуть его из хвалебной реляции. В отличие от Оуэна, недостойного даже взвод ассенизаторов возглавить. Как водится, тот первым начал шуметь про более низкое жалованье милиции в сравнении с регулярными полками. Еще бы гвардию вспомнил, недоумок. Вот Стаффорд таких разговоров не заводил и не раздражал глупой болтовней, занимаясь прямыми обязанностями без постоянных напоминаний. Собирался доверить ему батальон в скором будущем.
Многие люди до самой смерти не способны постичь, чего они стоят, окруженные деньгами и слугами. Им не приходилось столкнуться с бедой или тяжелыми испытаниями. А вот в здешних лесах на спеси и самомнении далеко не уедешь. В наших походах спрятаться невозможно, и человек на виду. Одной храбрости шевалье от рождения мало, когда требуется идти в штыковую под обстрелом и у тебя на глазах хороший знакомый орет, получив пулю в живот. Он уже фактически умер, только не соглашается в душе. Глубокие полостные ранения с разрывом внутренностей практически неизлечимы не только в наших условиях, а даже в больнице в мирное время.
— Но поскольку я именно здесь и собрал специально всех офицеров полка для объяснений, сделайте одолжение, имейте терпение выслушать.
Пауза. Тяну, жду, посмеет ли кто опять вякать. Молчат.
— Как некоторые уже знают, — заговорил вновь, — на днях от генерала Шарля Луи Бернара де Клерона, командующего войсками, и губернатора Генри Уильяма, Второго графа Юксбриджа, Одиннадцатого барона Пэджета, Первого маркиза Энглси, — нарочно перечислил я все титулы, — доставлены послания, — показал на сидящего рядом за столом офицера, — майором Раусом.
Майор, добравшийся по лесам с двумя нижними чинами, определенно непрост. Дополнительно к официальным эпистолам имелась еще и третья, лично от суперинтенданта дез Эссара, с занимательными советами и наставлениями. То есть привезший почту — его человек, пусть и из регуляров, иначе бы не доверил таких вещей. Прочитав письма, я моментально посадил всех троих вестников под домашний арест. То есть все было красиво, и никаких темных чуланов с кандалами. Еды и выпивки от пуза, но под запрет выходить и полный — на общение с людьми в крепости. Еще не хватало, чтобы слухи пошли раньше срока и дошли до кого не требуется.
— Для остальных излагаю. Итак, пока мы тут сражались с индейцами, в Европе произошло ужасное событие. Скоропостижно скончался наш всеми любимый король Людовик Шестнадцатый, мир его праху.
Все дружно сдернули шляпы и принялись креститься. Интересно, кто сообразил, что издеваюсь про любимого? Вряд ли найдется некто помимо придворных, не мечтавший плюнуть на могилу опостылевшего долгожителя. Монарх за пятьдесят с лишним лет правления умудрился обидеть практически всех. Даже дворянство частенько прижимал, и не из государственных соображений. Исключительно по дурному характеру и неумению считаться с окружающими. А уж траты на содержание дворцов и прочего и вовсе непомерны. Впрочем, сами слова правильные, и придраться не удастся, напиши присутствующие хоть дюжину доносов.
— Нынче у нас правит Яков Третий.
Многие машинально закивали. Ну да, наследник давно всем хорошо известен.
— В мудрости своей, — закатил я глаза к потолку, — он вынес единственно верное решение вернуть мир в наши земли. То есть подписать договор с индейцами о прежних границах. Нам, естественно, бросив крепость, — заметят грубое выражение или нет, уже не столь важно, — следует вернуться в колонию Альбион. Корона оставила за собой исключительное право на приобретение земель и гарантировала защиту индейских народов от притеснений и заселения сквоттерами.[47] Та земля, по которой текут реки, впадающие в Атлантику, остается у нас, а та, где реки впадают в Миссисипи, — индейцам.
Это при том, что официально вся она во владении короны. Многочисленные племена и народы краснокожих охраняются от притязаний колонистов государственной властью. Будто мало примера ирокезской войны и здешней. Указ не решает проблемы, а отодвигает ее на более поздний срок.
— Местным властям запрещается передавать участки в частную собственность по своему усмотрению.
Тут еще один повод для недовольства. К западу от установленной границы уже существовало несколько поселений, которые их жители были вынуждены покинуть, спасаясь от индейцев.
— Как же так, — растерянно произнес Стаффорд, — полгода боев, семьдесят один человек ont mordu la poussiere,[48] сотни раненых и больных, фактически контроль над огромной территорией полностью в наших руках — и, все бросив, уйти? — Он явно позабыл недавно прозвучавшее внушение его приятелю, но сейчас рычать не имеет смысла: все собравшиеся, да и, чего греха таить, он сам обижен, понимаем.
После разгрома единого вражеского войска мелкие стычки продолжались, однако всерьез беспокоить нас племена уже были не способны. Кампания продолжилась в основном сжиганием поселков и уничтожением их имущества. Жители удирали в лес, но ничего хорошего их надвигающейся зимой не ждало. Будет голод, а если бы мы продолжали сидеть за стенами и регулярно совершать рейды, то и спокойной жизни не ожидалось.
Они это быстро уяснили, и часть вождей принялась искать примирения. Достаточно долго я имел возможность играть на просьбах. С этим договориться, тому нечто пообещать. С одним девятнадцать дней вежливо беседовал, мечтая свернуть шею за потерянное бессмысленно время. Главное было вбить клин между разными кланами. За такие последствия иной раз можно было не скупиться на подарки и красивые жесты вроде салюта и почетного караула при прибытии и убытии. Пушки гремели исключительно по подписании мирного договора. Как в Монреальском договоре Лига ирокезов сдала здешних индейцев, принимая в первую очередь в расчет собственные интересы, так и первые замирившиеся со мной (то есть колонистами, но я представитель) получали льготу за счет остальных.
Теперь уже, после соответствующего указа, свобода маневра отсутствовала. Поэтому пришлось склонить слух к последним непримиримым, позволив выйти из лесов и поставить подписи под очередным договором. Чем, прослышав, и остались многие из моих однополчан недовольны. Фактически я отказался от получения уже обещанной и завоеванной земли. Но вариантов просто не имелось. Приказ не подлежал обсуждению. Это даже не губернатор. Вернусь — подам в отставку. В моих услугах король больше не нуждается, а титул, мундир и пенсию майора еще от прежнего величества имею.
Заодно и в газете при первой оказии выскажусь. Очень удобная вещь для изложения взглядов и политической позиции. И самое забавное — в этом отношении меня поддержат все, включая друзей губернатора. Нас всех крупно обнесли без всякой уважительной причины.
— Не нам судить повеления помазанника божьего, — сказал насколько возможно ядовито и очень лояльно по сути выражения. — Поэтому в ответ на готовность принять договор о мире мы уходим. А границы остаются прежними, включая долину Шенандоа с нашей стороны.
