Вестники дальних дорог (СИ) - Эльтеррус Иар (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
— Не понимаю… — с тоской сказала воительница. — А без этого обойтись никак? Да? Я…
— Тревога!!! — прервал ее надрывный вопль с крепостной стены. — Все сюда! Нападение!
Мгновенно позабыв обо всем, стражники, включая Киалу, похватали оружие и, перепрыгивая через три ступеньки, понеслись на стены, у каждого место там было определено заранее, каждый знал, что ему следует делать в таком случае. Сейчас от них зависели жизни всего населения Шайкама. Двое звонарей поспешно забрались на колокольни, чтобы по первому сигналу ударить в набат, сообщающий горожанам, что пришло время всем браться за оружие, если хотят жить. Орды безумцев никого не жалели, вырезали и женщин, и детей, и стариков, оставляя после себя пустыню.
Оказавшись на стене, Киала подбежала к своему месту возле парапета и посмотрела вниз. От увиденного у нее сердце ухнуло вниз. К Шакаму шла орда, большая орда, от которой отбиться наличными силами невозможно в принципе. Стоящий рядом Барис тоже понял это, поскольку выругался, выхватил у стражника сбоку факел и подал им сигнал звонарям. Те сразу принялись звонить в колокола, и над городом загремел набат, которого не слышали уже больше пяти лет — давно такие орды не нападали, люди успели отвыкнуть. По всему Шакаму горожане выбегали на улицы и поспешно бежали к оружейным складам у стен. Все способные держать оружие. Мужчины, женщины, старики, старшие дети. Когда звучал набат, не разбирали кто. Желаешь сражаться? Бери оружие и иди на стены. И неважно, биндит ты или честный человек, бандиты тоже хотели жить, потому сражались в одном ряду со всеми. А если кто не хотел, так таких паханы и сами к праотцам отправляли. Даже людоед Зайт в сопровождении своих людей сейчас шел к стенам.
— Капитан! — вдруг заорал косой Стайр, потерявший один глаз года два назад. — Глядите, орду кто-то гонит сюда! Она бежит! Безумцев кто-то режет!
— Да ты что⁈ — не поверил Барис, достал из сумки величайшую ценность, подзорную трубу, аккуратно протер рукавом окуляр и принялся рассматривать окрестности города. — Все демоны ада! Точно! За ордой строй воинов в железе! Хотя, нет… это не железо… цвет другой… Да не может быть! Они ж в адамантитовых доспехах! Да разве ж такое бывает?!!
Стражники ошалело переглянулись — еще в прежние времена, до прихода безумцев адамантит стоил столько, что за маленький кусочек с полпальца можно было купить себе графство. А за три — и герцогство. Тогда еще существовала власть, армия и все такое. О тех временах горожане вспоминали с тоской, хотя тогда жаловались на высокие подати и произвол знати. Им просто не с чем было сравнивать, не знали, что может быть намного, намного хуже.
Сейчас каждый выживал, как мог. Давно не было ни короля, ни герцогов, ни графов, ни баронов. Выжили только прячущиеся за стенами, всех смельчаков, рискнувших дать бой на открытой местности, безумцы добили. Шайкамцы прекрасно понимали, что со временем добьют и их, но сдаваться не собирались. Почему они не поддались кровавому безумию, подобно всем остальным городам и селениям графства? А кто его знает! Так случилось, и люди боролись за свою жизнь. Хорошо ли, плохо ли, но боролись и прикладывали к этому все свои силы.
Вот только жизнь впроголодь страшно им надоела. Выращивать что-либо горожане могли только на землях внутри стен, очистили пару десятин от лачуг погибших бедняков, и прилегающих к городу, чтобы в случае нападения успеть спрятаться за воротами. Да еще странные торговцы, которых безумцы почему-то не трогали, временами наезжали и за золото охотно продавали продукты. Благо золота в развалинах графского замка нашлось немало, а среди шайкамцев оно сейчас не ценилось. Его ведь не съешь и на хлеб не намажешь. Высшей ценностью и денежным эквивалентом в городе стала еда. Никогда давно не удивляло людоедство, практикуемое бандами, против людоедов, после того, как они стали вместе со всеми выходить на стены, даже не боролись. Тем более, что ели только должников и в чем-то провинившихся. Были, конечно, беспредельщики наподобие Зайта, но даже они помогали отбиваться от безумцев, и люди, скрипя зубами, терпели их выходки. Ведь слова своего тот же Зайт никогда не нарушал.
— Это не сборный отряд, это чья-та армия, — негромко констатировал капитан, еще помнивший, что это такое. — Воины дисциплинированы, одинаково одеты, действуют согласованно, вместе. Неужели еще кто-то не поддался безумию? Кто-то более сильный…
— Дай-то боги! — отозвался длинный Верхат. — Может, нам помогут…
— Вряд ли, — криво усмехнулся Барис. — Ну сам посуди, кому мы нужны? Разве что в рабство заберут. И знаете, что?
— Что?
— Если захотят в рабство забрать, я пойду. Сам, добровольно. Тут жить уже почти невозможно, вскоре всех передушат.
Неизвестный отряд в адамантитовых доспехах, между тем, добил последних безумцев и тремя колоннами двинулся к стенам Шайкама. Подойдя, воины встали перед воротами, и вперед вышел молодой мужчина с едва заметной русой бородкой. Он единственный был без доспехов, однако все остальные выказывали ему явное уважение. Наверное, это их граф, а то и вовсе герцог. Он что-то сказал на незнакомом языке, ничего не понявший капитан развел руками и попробовал обратиться к нему на родной хатайском. Незнакомец нахмурился, что-то сделал, и Барису показалось, что ему под черепом кто-то пощекотал перышком.
— Здравствуйте! — уже понятно сказал предводитель отряда. — Я вижу, вы здесь не сошли с ума? Не собираетесь накидываться на нас?
— И вам здоровья, сударь! — низко поклонился Барис, не зная его статуса, лучше поклониться, не переломится. — Нет, в нашем городе безумцев изначально не было. Не знаю почему, во всех окрестных селениях люди очумели, а в городе все в порядке осталось. Отбиваемся от них, как можем, уже двенадцать лет. Но людей все меньше становится, есть нечего, скоро и нас додававят…
— Ну, раз я здесь, то уже не додавят, — усмехнулся незнакомец.
— Простите, а кто вы? — набрался смелости спросить капитан, надеясь, что молодой владетель не рассердится.
— Перед вами владыка Артем Д’Арнье, Странник линии Авари, — ступила вперед снявшая шлем странного вида женщина с одним рогом на лбу. — Зять десяти королей! Мастер меча и магии!
Кто такой Странник, да еще и какой-то там линии, Барис не знал, но зять сразу десяти королей? Он что, на десяти принцессах женат⁈ Силен парень! В мастера меча в таком возрасте он не слишком поверил, но предпочел промолчать.
— Вы можете рассказать мне, что у вас в мире вообще происходит? — спросил владыка Артем.
— Все, что знаю, — заверил капитан. — Но знаю я немного, только то, что вокруг нашего города творится.
— Вам известно, почему вы не сошли с ума, в отличие от всех остальных? Вы первые нормальные, кого мы встретили, а мы ведем разведку уже третий день. Кто бы ни попадался навстречу, все кидались в драку, даже видя, что нас многократно больше. Допросы ничего не дали, пленные орут что-то непонятное о великой цели, великом боге и рвутся из пут.
— К сожалению, не знаю. Жрецы подозревают, что нам помог древний алтарь, привезенный в город за два года до прихода безумия. Его раскопали не очень далеко отсюда. Но прошу в город, владыка! Мы рады будем поделиться с вами всем, что знаем.
— Со мной пойдут Никола, Тхайта, Сайтара и Айта, — повернулся к своим людям молодой владетель. — И вы, господин полковник. Остальные пусть ставят лагерь, мы здесь задержимся на пару дней.
Воины начали снимать шлемы, те просто спрятались в высоких воротниках. И вот тут-то Барису стало немного не по себе — большинство чужаков оказались рогаты, что явно говорило об их демонической природе. Или он ошибается? Впрочем, даже демоны, если не накидываются на выживших, лучше безумцев. Причем, что удивительно, среди них было очень много женщин.
Владыка Артем в сопровождении пяти человек вошел в приоткрывшиеся на несколько мгновений ворота Шайкама. Капитан пригласил его в надвратную башню, где квартировало множество бездомных стражников, и велел накрыть на стол, принеся все, что есть в кладовых. Чужак скептически посмотрел на вяленое мясо, черствый хлеб и эль, а затем принялся доставать из ниоткуда и ставить на стол блюда с парящей едой и бутыли с разными напитками. И чего там только не было! Рыба, мясо, какие-то овощи, пироги, фрукты, сладости, белый, нежный хлеб, в городе не пекли такого все двенадцать лет после начала нашествия.
