Я вам не Сталин! Я хуже. Часть1: Перезагрузка системы (СИ) - Зеленин Сергей (книги онлайн полностью бесплатно txt, fb2) 📗
Пытается оправдаться:
- Мне сказали…
- МОЛЧАТЬ!!!
Зверею кровавым тираном:
- От лица Верховного Главнокомандующего, объявляю Вам пятнадцать суток гауптвахты! Как поняли, лейтенант?
Тот, по стойке смирно:
- Есть пятнадцать суток гауптвахты!
- БЕГОМ!!!
Проводив Ваську-балбеса взглядом огнедышащего дракона, поворачиваюсь к его собутыльникам. Двое из них, как сидели с открытыми ртами и круглыми глазами – так и остались сидеть. Разве что уши ещё больше прижали… Фигурально выражаясь, конечно.
А вот третий в звании капитана автобронетанковых войск, вижу – уже пришёл в себя.
Крепенький такой широкоскулый здоровячек лет двадцати пяти - тридцати, смотрит на меня взглядом матёрого пса бойцовской породы. И в этом взгляде замешательство: что делать – дождаться хозяина, или начать рвать и без команды «фас»?
И мне до жуткого ужаса захотелось приручить этого «бультерьера».
***
От всего за сегодняшний день пережитого, да ещё при виде на стол - конкретно захотелось «накатить». С самым мрачным видом сажусь за стол на место Василия… Интересно, что нынче товарищи командиры пьют?
Чем закусывают?
Оказываются, пьют они 56-градусную «Крепкую»…
При виде на бутылку вспомнилась народная байка, что путёвку в жизнь этому подвиду национального напитка дал сам Сталин. Мол, при встрече с полярниками он спросил, что те «употребляют»? Ведь обычная водка, уже при сорока градусах мороза замерзает и в горло не лезет - даже под закусь из солёного моржового сала…
Так и так мол, те отвечают: берём чистый спирт и разбавляем водой до цифрового показателя широты местности. То есть в районе Полярного круга – шестьдесят шесть процентов, в Тикси – семьдесят, а на Шпицбергене – так все восемьдесят.
Вождю шибко понравился такой подход к делу и он приказал замутить подобное уже в промышленном масштабе. Таким образом, на широте столице появилась 56-ти градусная водка «Крепкая».
Закуска же у товарищей командиров была самая непритязательная – квашенная капуста с морковкой, с порезанным репчатым луком, заправленная подсолнечным маслом и обильно поперчённая. Ну и к ней солёное сало и чёрный хлеб…
Видимо застолье было только в самом начале: водку открыли, закуску порезали – и тут сообщение об назначениях товарища Сталина. А потом и он сам – как чёрт из табакерки выскочивший.
Молча разливаю «Крепкую» в четыре стакана по половине и, подняв свой, не чокаясь:
- Ну… Жахнем!
Залпом опрокинул водку в рот и, почувствовав привычное, хотя и усиленное жжение в пищеводе - налёг на капустку, оказавшуюся на удивление зачётной и, не забывая про сальце и хлеб. Вижу: даже не переглянувшись, товарищи командиры – как зачарованные последовали моему примеру.
Прожевав, поднимаю на эту троицу тяжёлый взгляд и спрашиваю:
- А куда Никитку-то подевали, товарищи командиры? …Расчленили надеюсь и, в мусоропровод выкинули?
После неловкого молчания, один из командиров – тот самый в звании капитана автобронетанковых войск, ответил с непонятным выражением на лице:
- Товарища Хрущёва срочно вызвали по телефону.
Покосившись на стоящий на небольшом столике у окна аппарат, презрительно фыркаю:
- «Срочно»… Это ему сообщили, что дивизия НКВД имени Дзержинского - окружила Кремль, а Серов, Малиновский и Гречко – уже убиты. Вот он и забегал, как таракан под занесённым тапком.
Это произвело впечатление: полковник и майор побледнели школьным мелом, капитан-крепыш начал стремительно краснеть.
А я продолжаю «грузить», как ни в чем не бывало:
- Посмотрите в окно: там уже никого из ваших «академиков» нет – все кроме вас свалили подальше отсюда, пока была такая возможность.
Все трое подорвались и бегом к окну.
Пока они бегали туда-сюда, я вновь разлил водки и подняв свой стакан:
- Извините, что не «чокаюсь»: «чокаться» с покойниками – плохая примета. Ну… Вздрогнули!
«Вздрогнуть» со мной решился лишь капитан-танкист. Двое других видать были в состоянии полуобморочном.
Выпили-закусили и первым продолжил разговор капитан… Приложив ладонь к груди, он не пряча глаз:
- Товарищ Сталин! А за что Вы нас записали в покойники? Ведь, как было дело? Ваш сын сообщил нам, что Вы арестованы людьми Берии и просил нас помочь ему освободить Вас. То же самое подтвердили член Политбюро ЦК ВКП(б) товарищ Хрущёв, комиссар госбезопасности товарищ Серов и преподаватель Академии Генерального штаба генерал-майор Малиновский… Как мы могли ему отказать?!
Двое других командира ожив, тоже - наперебой и самыми искренними заверениями, стали убеждать меня, что их бес попутал.
Прервав их, обличительно направив палец на капитана и, спрашиваю с изрядной ехидцей:
- А товарища Берию вас тоже «бес» заставил убить? Или всё-таки товарищ Хрущёв?
Полковник и майор вновь побелев пуще прежнего, впали в ступор… Капитан же, сперва затаив дыхание, а затем с видом идущего с единственной гранатой на танк, признался:
- Так что нам оставалось делать? Опять же – мы ради Вас, товарищ Сталин! Разве помочь великому Вождю и Учителю трудящихся всего мира – это преступление?
Ага! Всё-таки вопреки заверения Кукурузника – никакой «случайности» не было.
«Вот же пидор!».
Подняв палец вверх:
- Это не преступление, товарищи командиры… Это хуже. Это – ошибка! А ошибки принято смывать кровью.
После этих слов, наступила зловещая тишина.
***
Вдруг всхлипнув, полковник достал свой «ТТ»…
Думал уже – издец мне арктический, как тот передёрнув затвор стал примащивать ствол к своему виску.
Кричу:
- СТОЙ!!! Держите его!
Затем, когда капитан успел того обезоружить, успокаивающе-укоризненно:
- Что Вы, полковник - чуть что стреляться, как царский титулярный советник - обличённый в казнокрадстве? А война скоро – кто за вас воевать будет? Товарищ Сталин, что ли?! Так старенький он уже и, сказать Вам по правде – диспозицию с дислокацией частенько путает.
Встав, сделав вокруг стола круг, я остановился напротив командиров и начал последний этап перевербовки:
- Ошибки принято смывать кровью, конечно. Но необязательно своей-собственной…
Вижу – оживают прямо на глазах и продолжаю:
- …Хрущёв со товарищи хотел совершить военный и государственный переворот: товарища Сталина и его соратников из Политбюро ЦК ВКП(б) – убить, а самому стать императором Советского Союза и самодержцем вся Руси. А моего Василия и вас, а также других слушателей Академии – он использовал «втёмную», сочинив легенду о якобы моём аресте по приказу Берии.
Полковник и майор перебивая друг друга:
- Какой негодяй!
- Сволочь!
- Мы этого не знали, товарищ Сталин!
Капитан-танкист, с загоревшейся искоркой надежды в глазах, внёс первое конструктивное предложение:
- Товарищ Сталин! Дайте нам приказ и мы его арестуем!
Отрицающее покачав пальцем, строго:
- Никаких арестов! Он скажет, что ничего не знает и вообще – видит вас первый раз в жизни. Главные его сообщники уже мертвы и подтвердить ваши слова некому. Да и вообще: кому поверят – вам или члену Политбюро ЦК ВКП(б)?
- А что же делать?
Перехожу на заговорщический шёпот:
- Значит надо сделать так, чтобы Хрущёв не смог ничего про вас плохого сказать. Желательно даже, чтоб он вообще бесследно исчез… Понимаете, о чём я?
Те переглядываются и также шёпотом:
- Понимаем…
Сажусь за стол, разливаю остатки водки и, подняв свой стакан - со звоном «чокаюсь» с командирами и, произношу краткий тост:
- Ну… За понимание!
Выпили, закусили и капитан задал наводящий вопрос:
- Товарищ Сталин… А как нам тов… Эээ… Хрущёва? Как товарища Берию: завести в ванную - чтоб следов крови не оставалось и, застрелить?