Ермак. Начало - Валериев Игорь (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Корнет Блинов Сергей Николаевич — командир полусотни второй Черняевской сотни, штабс-ротмистр Некрасов Александр Николаевич — заместитель командира Албазинской сотни, — корнет сделал паузу. — И, новый командир Первой Албазинской сотни — есаул Кононович Николай Казимирович.
Некрасов и Кононович изобразили кивки головой, а Арсений с достоинством склонял свою голову по мере представления офицеров.
— Подполковник Печёнкин на повышение пошёл после прошлогодних событий, кстати, с участием этого молодца, — штабс-ротмистр Некрасов пьяно погрозил мне пальцем. — А к нам прибыл новый командир! Вот знакомимся с Албазинским округом, а потом в Благовещенск.
В тоне Некрасова звучала затаённая обида. Штабс-ротмистр выглядел значительно старше есаула и, видимо, сам рассчитывал на продвижение по службе. Но пришлось по воле командования остаться в замах.
— Садись! — есаул повелительно махнул мне и Аркадию рукой. — Половой, посуду и водки!
Как из-под земли возникли двое молодых половых в холщовых подпоясанных рубахах и штанах, которые мгновенно расставили передо мной и, оказывается, купцом и управляющим Тарала, а не приказчиком, как я считал, посуду, успев налить в гранёные стопки водки.
— За ПЕРВУЮ Албазинскую сотню! — поднял стопку Кононович и, дождавшись, когда все поднимут свои стопки, одним махом выпил её. Я свою чуть пригубил и спрятал за высокой тарелкой.
— А каким образом, вы оказались в Албазина? — поинтересовался корнет.
— Я контролирую прохождение обоза чуринского дома от Шилкинского Завода до Благовещенска, а Тимофей командует десятком казачат, которые осуществляют охрану обоза, — ответил Арсений.
— У господина Чурина денег не хватает на оплату нормальной охраны? — удивлённо и ехидно спросил Некрасов.
— Господин штабс-ротмистр, с Алениным и его казачатами заключён стандартный договор со стандартной оплатой на проводку обоза, — обстоятельно начал отвечать Тарала. — Я не знаю, чем руководствовался Александр Васильевич Касьянов, нанимая их, но он не прогадал. Ребята отбили нападение на обоз больше шестидесяти красных волков, а Тимофей спас от антонова огня одного из казаков, которого укусил волк. И это была бы единственная потеря за всё время.
— Так это ты со своим казачатами столько волков убил? — корнет с восторгом уставился на меня. — Мы пока в станице живём, только о вас и слышим со всех сторон. А откуда такие казачата-умельцы взялись?
— Ваше благородие, после прошлогодних состязаний и шермиций в станице Черняева, на которых вы присутствовали, — подбирая слова для ответа, осторожно начал я. — Старейшины станицы отдали мне в обучение десять казачат, которые на пару лет меня моложе. Видимо чему-то за год научил, раз торговый дом «Чурин и Ко» взял меня и моё отделение в охрану обоза. А с волками просто повезло.
— Сколько волков убил ты со своим казачатами? — спросил меня есаул, взгляд которого на мгновение стал трезвым.
— Сорок один из шестидесяти одного, — быстро ответил я.
— С какого расстояния начали стрельбу? — продолжил расспросы Кононович.
— С трехсот шагов я и казачата, с двухсот и меньше шагов обозники, — отрапортовал я.
— Сколько волков добралось до обоза?
— Семь.
— Изрядно, казак, изрядно, — Кононович смотрел на меня уже абсолютно трезвыми глазами. — Чем были вооружены казачата и обозники?
— Мой отряд весь вооружен пятизарядными карабинами Маузера, обозники берданками, сибирскими штуцерами и ижевскими двустволками, бодро отвечал я.
— И откуда у вашего отряда такое вооружение. Это же новейшие карабины?
— Удалось приобрести по случаю, — опустив глаза к столу, ответил я.
— Александр Николаевич, — есаул повернул голову в сторону Некрасова, — а в моей сотне есть казаки, вооружённые таким карабинами?
— Насколько мне известно, около десятка есть, — ответил штабс-ротмистр. — Корейцы везут с той стороны. Говорят, пятизарядки Маузера на вооружение корейской армии Германия поставила.
Дальнейший разговор, часто прерываемый тостом и возлиянием очередной порции водки, вертелся вокруг оружия, повадок волков и других зверей. Не смотря на то, что я только пригублял водку и на сытый желудок, через пару часов я почувствовал себя с непривычки хорошо выпившим, точнее пьяным. Корнет и Арсений ещё сидели за столом, пьяно улыбаясь окружающим, а Некрасов и Кононович, были хоть и остекленевшими, но речь их лилась без задержек и логично.
«Вот это опыт, — пьяно подумал я, глядя на штабс-ротмистра и есаула. — Пожалуй, они и в моём времени всех моих знакомых перепили бы».
В этот момент есаул потребовал гитару, а когда её принесли, взяв несколько аккордов, запел хорошо поставленным голосом:
Закончив романс и переждав аплодисменты, собравшейся в трактире в значительном количестве публики, есаул Кононович поинтересовался у меня:
— Казак, знаешь, чей это романс?
— Дениса Давыдова, ваше благородие, — я пьяно улыбнулся есаулу. — «Песня старого гусара» называется.
— Хмм! Молодец! Следующий романс.
Следующим прозвучал романс также Дениса Давыдова «Не пробуждай, не пробуждай», потом ещё пару романсов, авторов которых я не знал и слышал впервые. После исполнения последнего, есаул положил гитару на стол и у него завязался какой-то спор с Некрасовым. Я же взяв в руки гитару, попытался взять несколько аккордов. В том времени, я хорошо играл на шестиструнной гитаре. Курсов, школ не завершал, начал с дворового обучения, а потом по жизни попадались хорошие учителя. Голос и манеру исполнения слушатели тоже хвалили, иногда сравнивая с Александром Малининым. В этом же мире, куда я попал более полтора лет назад, гитару в руках держал первый раз, да и пел только про себя, чтобы никто не слышал.
Увидев мои потуги с гитарой, есаул с ухмылкой поинтересовался:
— Умеешь музицировать, казак?
Я с пьяной бесшабашностью кивнул головой, ударил по струнам и, подражая голосу Розенбаума, затянул:
После второго куплета, припев стал подпевать Кононович, а в конце песни припев пели все, находящиеся в трактире, причём пару казаков пустились в пляс.
— Ээээхх! — есаул от избытка чувств жахнул кулаком по столешнице. — Любо! Чья песня, казак?
— Моя.
Извини, Александр Яковлевич, но такая песня нужна казачеству и в это время. Никак я не мог понять в том мире, как еврей смог написать такие замечательные казачьи песни. Видимо, кто-то по материнской линии Розенбаума точно согрешил когда-то с казаком.
— Любо! А почему Амур и Дон? — продолжил опрос есаул.
— Мой дед с семьей пришел на Амур с Дона. И в станице Черняева много семей, чьи корни идут с Дона. Поэтому для меня Амур — батюшка, а Дон, получается, дедушка!
— Ой, любо! Молодец, казак! Ох, не зря я тебя к нам за стол посадил! Ещё какие у тебя песни есть? — взгляд есаула светился искренним интересом и хмеля в нём не было ни грамма.
