Пленники вечности - Морозов Дмитрий Витальевич (читаем книги онлайн txt) 📗
Эльфийка с удивлением опознала в тирзенской ярмарочной толпе знакомого паренька, за искусством которого в обращении с куклами она часами наблюдала по воле Басманова, и позвала парня.
В первый раз тот сбежал…
Второе свидание состоялось в лавке сукновальщика, куда Дрель зашла по каким-то хозяйственным надобностям. Огромный, похожий на гориллу хозяин и два его сына как раз лупцевали Николаса почем зря. Беглый кукольник забрался в распахнутое окно и собирался что-то стянуть, когда его почуяла мерзкая хозяйская собаченция и подняла лай.
Дрель за весьма скромную плату выкупила парня из рук пылающих жаждой мести тирзенцев и привела к своей недавно собранной походной кибитке.
— Вот, Кормак, полюбуйся, — сказала она. — Этот тип наверняка отбился от своих, или, может, сбежал. Возьмем к себе?
— А на фиг он нужен? — спросил Кормак, неприязненно рассматривая незадачливого воришку. — Его еще кормить придется.
— Забыл, как он с куклами обращается?
— Разве только это…
— А ты думал, он мне для любовных утех?
Словом, остался Николас при новоявленном балаганчике.
Очень быстро он освоился, стал ухаживать за лошадьми и вообще выполнять всяческую работу. Вот только дрова рубить не любил. Его тонкие и чуткие пальцы существовали в своей отдельной вселенной, в мире, где не существовало грубых топоров и иных подобных штуковин.
Поскольку Кормаку и Дрели приходилось спешно обучаться общению с европейцами, дело с появлением Николаса пошло быстрее. Тот разучивал певучие русские обороты, взамен поправлял произношение московитских варваров.
В состав бродячего балагана вошли еще два конюха — не поймешь, ляхи, русские или немцы, из той особой породы, что именовалась сервами.
— Как мы втроем спектакли будем разыгрывать? — сокрушался Кормак. — Видала, сколько у итальяшки персонажей кукольных?
— Но чем ты раньше думал, если только сейчас эта мысль в башку запала? — поинтересовалась ехидная эльфийка и добавила: — Ерунда, подойдем к репертуару творчески, сократим две трети персонажей и четыре пятых реплик.
— А прокатит? Все же существуют каноны, правила, взыскательная публика…
— Так кто нас просит сразу идти к взыскательной публике? Для сельской местности сойдет и так, а потом вырастим себе артистов.
— Воровать детей на большой дороге начнем? Откуда возьмем мы людей?
— После первого ознакомительного турне, — солидно сказала Дрель, — вернемся в Россию. А наша страна, как ты знаешь, никогда не оскудевала талантами.
Около месяца они стояли в Тирзене, изучая европейскую разговорную речь, изобретая постановки, переводя стихи Ариосто.
Давно ушла уже из лагеря армия Серебряного. Флот Карстена Роде вел бои у датского берега, а в жизни маленькой труппы ничего не менялось.
Время от времени приходил кривоглазый мастер и приносил очередную куклу. В мастерской стал пропадать и Николас, который, как выяснилось, никогда не видел, как изготовляют его собственный «рабочий инструмент».
Комплект фигур сицилийцы возили с собой, редко обновляя, отдавали в починку мастерам из своей гильдии и никогда не выбрасывали. Случалось, что набор «Роландов» и «Карлов Великих» переходил из поколения в поколение до полного износа.
— Нам такой хоккей не нужен, — заявила Дрель. — Кукол требуется много и разных.
— Давай телепузиков закажем, — рассмеялся Кормак. — Тогда нам и гильдия никакая не понадобится. Свою артель организуем, в историю искусств войдем.
— В какую-такую историю ты можешь войти с этими монстрами? На костер инквизиции ты взойдешь с рогатыми бесенятами, если вздумаешь разыграть такое где-нибудь в Италии или в той же насквозь католической Польше.
Вскоре они решили, что пора опробовать себя. На тирзенской площади, так сказать, не отходя от кассы, разыграли представление. Пока еще не Ариосто, а опять что-то из серии «новых приключений Буратино и его друзей».
Как ни странно, публике понравилось. Денег насобирали уйму. Правда, нашелся тощий и подслеповатый субъект с руками, запачканными чернилами от бесконечной писанины, каковой олицетворял собой ту самую «взыскательную публику», — устроил форменный скандал, кричал о падении нравов и требовал канонического театра. По счастью, рядом оказались стрельцы, которые и прогнали «искусствоведа» копейными древками и пинками.
— Раз уж и первый блин не комом… — протянула Дрель, с легким благоговением глядя на книгу Ариосто, — стоит попробовать уже и по-взрослому.
Через неделю состоялась премьера «Неистового Орландо» а ля рюс. К удивлению Кормака и Галадриэли, публика приняла дебют вполне благосклонно, вот только недавние спасители-стрельцы с площади рассосались сразу же, как заслышали латинские реплики…
На радостях Кормак отправил Николаса за медовухой.
— И все же чего-то нам не хватает, — протянула Дрель. — Какой-то изюминки…
— Тут все дело как раз в отсутствии изюминок. Чем ближе к канону, тем и лучше. А модернизм ограничим буратиной.
— Поняла, — хлопнула себя по лбу Дрель. — Музыки нет!
— Кстати, да! — Кормак прихлебывал мутноватый желтый напиток из глиняной корчаги, закатывая глаза от блаженства. — У сицилийцев с этим был полный порядок.
— Музыкантов придется заводить уже в Европе. Не знаю я тут ни одного толкового.
— А что, много искала?
Но Дрель оказалась права. Кроме фланговых барабанщиков в стрелецких сотнях да немецкого забулдыги с ярмарочной площади, что играл на жалком подобие губной гармошки, иных талантов в Тирзене не наблюдалось.
— Ничего, Польша — страна культурная, там и найдем себе аранжировку. Ну что, Кормак, пора и в путь?
— Пора, иначе Басманов решит, что мы денежки его прокутили…
Прекрасным днем они тронулись в путь, простившись с городом Тирзеном.
Так начались их странствия по Польше.
Пришедший от князя Басманова человек велел им к середине зимы явиться в Краков, по определенному адресу, и получить инструкции. Разумеется, он выразился несколько иным языком, но смысл сказанного, до боли знакомый из бульварных книжек про разведчиков, был очевиден. Во всем остальном балаганчику предоставлялась полная свобода действий. Никто даже не требовал от них наблюдения за перемещением польских хоругвей вдоль границы. На то имелись особые казачьи секреты и разъезды.
…Потянулись спектакли, порой и по нескольку раз в каждом мелком поместье, замке и даже деревне, где всегда находилось с десяток мающихся бездельем лоботрясов, готовых «приобщиться к культуре».
Дважды их пытались грабить на большой дороге. Один раз спас подоспевший уланский разъезд, патрулировавший мосты и переправы, второй раз пришлось расстаться с большей частью заработанного. С той поры Дрель не отставала, пока Кормак не выдолбил в тележной оси особое место для золота и серебра.
— Может, нам еще и контрабандой заняться? — спросил он, любуясь своей работой.
— А что продавать-то? Подержанных холодильников и наркотиков еще не придумали.
— Отсталое время, что и говорить…
И вот нежданно-негаданно в местечке со смешным названием Лисий Лужок их нагнал посланник опричного ведомства. Все было честь по чести: показал личный перстень Басманова, нужные слова назвал…
— Так встреча в Кракове отменяется? — спросила Дрель у невзрачного мужчины в простых и неприметных одеждах.
— Каком еще Кракове? Не знаю я ничего ни о каком Кракове… И вообще, девица, читала в Писании: язык твой…
— Враг мой, — докончила за него Дрель неприязненным тоном. — Выкладывай, служилый, что тебе надо, и вали отсюда. Не мешай репетиции.
Посланец крякнул от досады, но ничего не сказал. Вышел из комнатки постоялого двора, где нашел троих комедиантов, сходил на конюшню. Долго возился с навьюченными на лошадь тюками со всяким хламом, потом принес бережно завернутый в промасленную кожу сверток.
— Что это? — спросил Кормак, не притрагиваясь к подарку.
— Работа того же мастера, что и ваши куклы, — пояснил гость. — Руки у вас, как говорят, золотые, быстро освоитесь. А с чего начать, я покажу.
