Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Интересно, а что скажут мои профессора, услышав «Нотр-Дам де Пари» от Люка Пламондона и Риккардо Коччанте? В своём времени за два десятка лет со дня создания, я смотрел этот мюзикл, наверное, раз десять. И на языке оригинала, и английскую версию, и немецкое исполнение и, само собой разумеется, русский вариант. Что могу сказать? Если не обращать внимания на сам текст, то, наверное, французский вариант смотрится более предпочтительно, чем другие. И как язык оригинала, и за свою «французскую» напевность и артикуляцию.
Но если брать его «текстовую составляющую», то лучше российского исполнения я не слышал. Всё-таки «наши» песни дадут сто очков вперёд любой иностранщине. Может это во мне играет «великорусский шовинизм», но скорее всего отказ от перевода оригинала и создание «своих» русских песен к мюзиклу и принесло такую популярность спектаклю в России. Дорого бы я дал за то, чтоб взглянуть на лицо профессора слушающего музыку «мастера миниатюры».
Вот только это скорее всего произойдёт уже без меня. Что касается «Пиратов карибского моря», а я оставил оригинальное название мюзикла без изменения, то мне обещали поставить его в Одесском театре Революции, но что-то я уже сомневаюсь в этом. Во-первых, мне не нравятся намёки на желательность моего перевода диалогов и песен спектакля на украинский язык. Мол, у нас и Шекспира на украинском поют! А я вам что, переводчик что ли? Я не возражаю, хотите, так переводите, Шекспира же перевели? Не сам же он для Вас писал и переводил?
А во-вторых, начинающийся в Украине голод не располагает сейчас к постановкам в театрах весёленьких пьесок. Поэтому ещё в октябре отправил «Пиратов» в Москву к Столярову. Если кто сейчас сможет «пробить» и поставить мой мюзикл, так это Немирович-Данченко. А всю осень, зиму и весну я писал «Нотр-Дам», хорошо, что и роман читал хотя и давненько уже, ещё в свою школьную пору. И постановки мюзикла «в прошлом» смотрел, так что сложность состояла только в том, что писать приходилось сразу два варианта.
Русский текст для Немировича-Данченко и французский для моего будущего педагога Поля Дюка́. Написать успел и уже отправил либретто и партитуру в Москву Столярову с извинениями за отказ от места пианиста. Надеюсь и Григорий Арнольдович и Владимир Иванович примут мои извинения и сочтут мою стажировку уважительной причиной для отказа. А вот французский вариант пока придержал, возьму его с собой и «пущу в ход» когда закончится моя официальная стажировка и понадобится веская причина для моей задержки во Франции.
Думаю, что спектакль заинтересует французскую публику, а его постановка потребует моего присутствия. Возможность заработать немного валюты для своей страны, скорее всего будет благосклонно встречена в нашем МИДе и мою командировку продлят. А дальше что-нибудь ещё придумаю. Полагаю, что года на два я свою стажировку затянуть смогу, за это время и на гражданского пилота выучусь и окончательно станет понятно в какую сторону история движется. Мне главное удостоверение пилота получить чтоб иметь допуск к пилотированию, а гражданский лётчик или военный, для меня дело десятое.
Моя частичная эмансипация тоже уже проведена и особого затруднения у меня не вызвала. Мама против эмансипации не возражала и сразу дала своё согласие, хоть и всплакнула, но как она объяснила, «от радости». Мой трудовой стаж, да ещё и на «руководящей должности» членов комиссии приятно удивил, а наличие аттестата о полном среднем образовании и диплом об окончании Муздрамина, не только подтверждающий моё высшее образование, но и дающий мне право на преподавательскую работу, на работников органа опеки произвёл самое благоприятное впечатление.
Для меня же самым важным было формальное признание моей дееспособности. Теперь я и за границу мог спокойно выехать, и банковский счёт там открыть и договор об обучении подписать. Заграничный паспорт тоже получил, действительно, как и писал Маяковский – «краснокожая паспортина». Что интересно, паспортов в СССР ещё нет, вместо этого всевозможные удостоверения, справки и выписки, порой в них даже печатей нет, ни говоря уже о фотографиях. И ничего, как-то живут люди. И только для выезда за границу паспорт требуется, да и то не для советской стороны, а как документ, удостоверяющий личность для стороны принимающей.
Билет на пароход уже куплен, через два дня отплываю первым классом до греческого Пирея. Там пересадка на другой пароход, идущий уже до Марселя. Конечно, можно было бы и поездом, но посовещавшись с мамой «решили», что лучше всё-так морем. Всего одна пересадка и приятное морское путешествие, почти круиз. А поездом, это через Польшу, Румынию или Прибалтику. «Одному и без сопровождения? Да ни за какие коврижки!»
Вердикт мамы был окончательным и обжалованию не подлежал. Ну да, тем более что газетных сообщений о провокациях, кражах и даже грабежах советских граждан в поездах, следующих за кордон и обратно через территорию этих стран хватает с избытком. И что тут газетная утка, а что реальный факт неискушённому читателю понять было сложно, и мы решили не рисковать. Тем более, что морем по деньгам выходило ненамного дороже даже первым классом. Не, я мог бы и третьим, но мама на меня ТАК посмотрела… Что я всё понял. Её сыночка не босяк, он поедет только первым!
Начальник Одесского областного отдела ГПУ, товарищ Перцев Юрий Моисеевич, вот уже два часа находился в скверном расположении духа. Даже стакан отличного коньяка, выпитого залпом, не смог поднять его настроения. Вчерашний вечер и ночь прошли просто волшебно, Зоечка Вансович, как всегда, была бесподобна и пока оправдывала те средства, что он тратил на свою любовницу. Но с утра настроение главному Одесскому чекисту испортила телеграмма, сейчас лежавшая на столе.
И какого хрена им опять надо? Вроде бы никаких нареканий от своего непосредственного начальства Юрий Моисеевич не имеет и все «заявки» на поставку в столицу дефицитных контрабандных товаров выполняет вовремя. Нет, тут что-то другое. Или какая-то сволочь на него донесла за участившиеся загулы, но тогда бы «для внушения» приехал кто-нибудь из своих, или это действительно проверка и тогда обычной пьянкой с дорогими подарками уже не отделаться.
Придётся показывать «работу», а вот её он действительно запустил, пустив всё на самотёк понадеявшись на своих помощников. И если планы по борьбе с троцкистами, антисоветским элементом и раскулачиванием выполняются и перевыполняются, то работа с агентурой в загоне. Что и говорить, если денег, выделяемых на агентурную работу иногда, не хватает даже для личных нужд, а это заграничное отребье за идею работать не хочет и требует оплату в твёрдой валюте.
Надо как-то выкручиваться. Юрий Моисеевич глубоко вздохнул, покосился на початую бутылку и убрал её со стола от греха подальше. Пока не время, вот решу вопрос тогда и расслаблюсь. Пододвинув к себе папку с документами Перцев, углубился в чтение. Ещё через два часа он довольно откинулся на спинку стула. Вот же чёрт! И как это раньше он не обращал внимания на такую возможность работы с агентурой? А ведь если хорошенько подумать, то тут скрыты большие финансовые возможности!
И главный чекист, отпив честно заработанные полстакана поднял трубку телефона: – Дежурный! Расписание рейсов пассажирских пароходов с отбытием из Одессы и заходом в зарубежные порты на ближайший месяц. И списки пассажиров-одесситов, отбывающих за границу в ближайшие две недели ко мне в кабинет, срочно! К вечеру Перцев откинулся на спинку стула уже устало, помассировав виски и веки удовлетворённо взглянул на листочек бумаги с двумя десятками фамилий и пробормотал: – Всё самому приходится делать, ну и работа! – подняв трубку телефона на минуту задумался, а затем набрал номер: – Кубаткин? Зайди, дело есть.
Мы с мамой пили кофе и просто болтали, вспоминая различные смешные случаи, произошедшие с нами за последние шесть лет. Всё то важное, что мама хотела мне сказать уже было повторено не один раз. С утра я сбегал на свою зарядку, побоксировал с мешком и приняв душ упаковал перчатки в саквояж. Теперь если и достану, то уже в Париже. Паспорт, билеты и немного денег лежат в портмоне во внутреннем кармане лёгкой куртки. Остальные документы и смена белья уже тоже лежат в саквояже. Еду налегке, во Франции уже лето.
