Зеркало грядущего - Савин Владислав (мир книг .TXT) 📗
Черт! Звонок в дверь! И голос соседки снизу:
— Месье Лекур, откройте! Это я, мадам Кантен. Сейчас Президент по радио будет выступать! Да откройте же — я знаю, что вы дома. Я вам домашнего печенья принесла.
Что делать? Если, как это часто делается, соседку пустили вперед жандармы, чтобы ей открыли дверь — то это конец. В подвалах Службы Безопасности с пойманными террористами обращаются как в гестапо с бойцами Сопротивления. Но не открывать нельзя — эта старая дура поднимет шум. Тихо ее придушить — а если месье Кантен позвонит в полицию, обеспокоенный отсутствием супруги? Весь Париж на ушах стоит, мимо окна уже дважды армейский патруль проехал — еще неделю назад газеты и радио предупреждали о возможных коммунистических заговорщиках, намеренных устроить беспорядки, а также криминальном элементе, который этими беспорядками рад будет воспользоваться. Так что сделаем по-другому — живи пока, старая ворона!
— Мадам Кантен, спасибо — Поль в одних брюках и майке, босой, открывает дверь — вы очень добры. И у вас очень вкусное печенье было в прошлый раз.
— Вы позволите мне войти? — старуха пытается пролезть внутрь.
— Поль, ты скоро — из комнаты, наклонясь, выглядывает Адель, плечи голые, к груди прижимает полотенце, а что одежду лишь приспустила, не видно — ах, мадам Кантен, можно мы зайдем к вам после? А сейчас у нас дела.
— Ах, проказники! — мадам грозит пальцем — а вы разве обвенчаны? Знаю, что время сейчас… но все же, грех!
Ушла, старая корова! Вот дверь внизу хлопнула, щелкнул замок. Время одиннадцать ноль три, Президент уже говорит! Ставь на пять минут — и уходим.
Одеться можно очень быстро, если от этого зависит твоя жизнь. "Ситроен", что стоит внизу, бросим где-нибудь в Девятнадцатом округе. И нет больше никакого месье Лекура — а есть мистер Торнтон, коммерсант из Ливерпуля, документы безупречны. Как и его молодые спутники — больше не французы, а супружеская пара из Бельгии, свадебное путешествие в Париж совершали.
А за закрытой дверью квартиры ниже этажом стояла мадам Кантен, прильнув к дверному глазку. Отчего она проявила любопытство, не сумела ответить и сама, отвечая на вопросы в полиции. Просто захотелось — и все тут. И была чрезвычайно удивлена, когда все трое верхних жильцов, полностью одетые (а молодая пара ведь должна была заниматься совсем другим и не быстрым делом!) стремительно пробежали вниз, будто за ними кто-то гнался. Что-то было явно не так — и старушка, войдя в комнату, толкнула в бок мужа, сидящего в кресле у радиоприемника, с газетой в руках.
— Пьер, я звоню в полицию. Наши жильцы сверху явно не те, за кого они себя выдают. Когда я относила им печенье, они не хотели впустить меня в квартиру, а затем сбежали, словно за ними гнался сам сатана. А вдруг это русские шпионы, и они хотят убить нашего Президента? Что значит, "как убить", а вдруг у них атомная бомба там в квартире, как в том фильме было про лейтенанта Баттлера и Ирэн? Да оторви ты зад от кресла, старый пень — ты понимаешь, что у нас возможно, бомба прямо над головой!
В полиции отреагировали на слова о "шпионах с атомной бомбой"… ну как и ожидалось. Однако же сигнал следовало проверить. Еще не было радиотелефонов, которые мог бы носить с собой каждый патруль — но совсем рядом с указанным адресом была станция метро Сент-Амбруаз, где сегодня нес службу усиленный жандармский наряд. Туда в пункт полиции и позвонил из участка дежурный, когда наконец понял, что от него хочет эта мадам… можно было отделаться замечанием, но уже месяц ходили слухи, что все звонки в полицию прослушиваются Службой внутренней безопасности, так что теоретически, могло последовать наказание виновным — и в конце концов, пусть парни немного пройдутся и успокоят очередную сумасшедшую, которой всюду мерещатся русские шпионы.
Когда жандармы не спеша подходили к дому, раздался грохот, одно из окон разлетелось вдребезги, осколки полетели на головы прохожих, а из квартиры ударил сноп огня.
— Черт! — воскликнул сержант — кто туда зенитку затащил?!
Сержант служил в армии как раз в ПВО и не раз видел, как стреляет двадцатимиллиметровый эрликон. Затем он понял, в каком направлении стреляют, и похолодел от ужаса. А затем стал решать что делать — выбирая между долгом и инстинктом самосохранения. Расчет такой зенитки не меньше шести человек и у них наверняка есть что-то посерьезнее пистолетов, наличествующих у жандармов, так что лезть сейчас в ту квартиру, это самоубийство! Редкие прохожие на улице и то сообразили — все метнулись прятаться кто куда, а кто-то и посреди улицы упал плашмя, чтобы пуля не зацепила!
Удачно из-за угла выскочил джип армейского патруля. Сержант, трое солдат с винтовками МАС, и главное, рация! Зенитка перестала стрелять, непосредственной угрозы не было видно, даже бедняга, кто плюхнулся на мостовую, поднялся и пригибаясь, побежал за угол. Выслушав доклад полицейских, армейцы тоже не хотели лезть под пули, запросили подкрепление. Наконец подъехал взвод на грузовике, затем еще один, и броневик "панар", и две полицейские машины. А через десять минут вокруг собралось уже больше сотни солдат и жандармов, какой-то важный чин громко отдавал команды, военные и полиция рассредоточились по дворам, отсекая террористам все пути отхода. Теперь предстоял штурм!
Тут на четвертом этаже распахнулось окно. Все вскинули оружие, укрываясь за машинами или за углами домов и в подворотнях. Но наружу выглянул не бандит с пулеметом наперевес, а почтенная престарелая мадам.
— Мсье военные, что ж вы не заходите? Русские шпионы уже убежали, я видела сама! В квартире наверху никого нет.
А кто тогда стрелял? Дверь в квартиру 30 даже заперта не была. Солдаты осматривали пушку, когда появился какой-то штатский грозного вида, и приказал старшему:
— Лейтенант, убери свое стадо вон. Пока они не затоптали все следы. И тут могут быть мины — вызовите саперов.
У двери квартиры внизу стоял на карауле полицейский — наверное, со свидетельницей сейчас беседовали. Было погано — но в общем, обычная ситуация совершения преступления и дальнейшего расследования.
— Как там? — наконец сержант задал вопрос, всех волновавший — что на площади Бастилии?
Много убитых и раненых! Основная масса снарядов пришлась по толпе. И вроде бы, Президента несли к санитарной машине… но никто ничего толком не знает.
Мерзавцы! В такой день! И таких людей — кто сражались за Отечество тридцать пять лет назад! Кому повезло выжить в аду Марны, Вердена, Соммы — и умереть здесь от рук террористов. Когда негодяев поймают — гильотина покажется им милостью.
По радио передают сообщение от какого-то "временного чрезвычайного Комитета", который призывает к соблюдению порядка. Неужели наш Президент убит?!
"Радио Франсе", Париж, 11 ноября 1953, репортаж с площади Бастилии.
Мадам и месье, мы продолжаем наш репортаж после вынужденного перерыва. Совершено ужасное злодеяние! Во время речи нашего Президента перед публикой и ветеранами Первой Великой войны, террористы обстреляли собравшихся из пулемета, кажется, крупнокалиберного. Есть многочисленные жертвы среди зрителей, солдат, охраны Президента, не пострадал ли он сам, о том официально не сообщается, но циркулируют многочисленные слухи, что "видели как уносили тело". У нас на глазах больше трех десятков карет "скорой помощи" уже отбыли в больницы, увозя пострадавших, а всех раненых еще не собрали. Это был какой-то ужас, некоторые из тел наличествуют лишь в виде фрагментов, не поддающихся опознанию! И многие получили травмы в давке, возникшей в результате паники — так что общее число пострадавших может достигнуть четырехсот-пятисот человек! По крайней мере, эту цифру озвучил префект, уважаемый месье Мартелль.
Только что стало известно. В квартире на бульваре Ришар-Ленуар, откуда велась стрельба, обнаружены документы на русском и немецком языке, и что особенно важно, партбилет ФКП на имя Поля Матье. Коммунисты уже выступили с заявлением, что данное лицо утеряло билет еще неделю назад, о чем было подано заявление в полицию, но поспешность такого опровержения наталкивает на подозрения. Тем более, как удалось установить, упомянутый Матье проходил службу в ВВС и имел дело как раз с таким типом вооружения, который применили мерзавцы. Мы продолжаем следить за развитием событий.
