Витязь специального назначения - Каменский Юрий (мир книг txt) 📗
— Да так, — неопределённо буркнул Акела, — понемногу обо всём: за «Боже мой», за ясень, за хрен за дяди Васин…
— Например, — вставил Клим, — о птичках разных загадочных, которые на сторону постукивают. Мы-то думали, ты Соловей, а ты, оказывается, дятел.
— Блин, Толстый, — взорвался Васька, — ты меня теперь этим до смерти попрекать будешь, что ли?
— До чьей? — невозмутимо спросил Славка. Акела с Барсом весело переглянулись. Клим, как личность, рос просто на глазах, впитывая любую информацию, оказавшуюся в пределах его досягаемости. Незаурядная всё-таки личность этот деревенский парень, такой вроде незатейливый, на первый взгляд.
— Да хоть и до моей, — Соловей старался «держать лицо», но явно уже начинал закипать. Ах, скажите, пожалуйста, ну, прямо оскорблённая невинность!
— Ну, эт-недолго, — широко улыбнулся Славик, — ты же, как только начнёшь бухать, опять какой-нибудь паскуде на цугундер попадёшься. Или, опять же, по пьяни, Юлию своему проболтаешься, что мы тебя в оборот взяли. Тут и каюк тебе.
— Мужики, вы что, правда мне не верите? — Васькин голос звенел от неподдельной обиды.
«И ведь самое забавное, — подумал Акела, — что он совершенно искренен. Только эта уверенность его «здесь и сейчас». А завтра он так же искренне будет считать совершенно иначе. Забавная всё-таки вещь, эта человеческая психика».
— Друг ты наш, Василий Викторович, — проникновенно сказал он, — я лично тебе верю, как мусульманин своему Аллаху. Но! Только когда ты трезвый и рядом со мной. А в иные времена, согласись, сам лукавый не знает — куда тебя заведёт твоя причудливая обезьянья натура?
— Борисыч! — прижав руки к груди, попытался что-то возразить Соловей.
— Погоди, позволь закончить. Я просто хочу сказать, чтобы ты был в курсе, как говорится. В прежнем нашем мире твои «косяки», по сути, нам ничем особенным не грозили. Ну, испорченным настроением, максимум — небольшими разборками с начальством. Так?
— Так, — понуро согласился Васька, уже понимая, куда клонит этот старый волк.
— А в этом мире мы, считай, каждый день под смертью ходим. Тут твои фокусы кому-то из нас могут стоить безвременной встречей с мадам Безносой. Разницу улавливаешь?
— Борисыч, да я…
— Дай договорить. До конца разжую ситуацию, чтобы у тебя не было иллюзий. Если ты, друг ситный, ещё раз скурвишься, я тебя разрежу на «слабые звенья» своими собственными руками. В самом прямом смысле этого слова. Ты во мне не сомневаешься, надеюсь?
— Да вы зверюги, кто бы спорил, — Соловей, ожесточённо пнув подвернувшийся под ноги камень, метнул косой взгляд на добро улыбающегося Барса, — с вас станется, с волчар. Но, мужики, честное слово…
— Василий Викторович, да кто бы спорил? — спокойно произнёс Андрей, — верим, конечно. Но и ты нам верь, мы не шутим. А говорим тебе об этом откровенно, чтобы, если что, ты знал, что склоняют тебя на верную смерть. Аль-Капоне был совершенно прав — доброе слово и пистолет убеждают гораздо лучше, чем просто доброе слово. Так что прикинь, пока ты ещё ничего не знаешь, можно отойти в сторонку. Подумай, ладно?
Соловей понуро кивнул, продолжая шагать рядом со Славкой. Когда они вышли на небольшую опушку, Акела остановился.
— Ну, что, Васильку, раскатывай коврик.
Василий скинул с плеча мешок и стал вытряхивать ковёр на траву. Акела курил, задумчиво выпуская дым, и гадал — с какой стороны появится Финогеныч? Посыл он сделал, когда они только подходили к лесу, так что, уж пора бы.
— Здорово живёте, люди добрые.
Как всегда, вышел из-за ближайшего куста. Леший, он и в Африке леший.
— Угощайся, дружище, — Акела протянул лесовику курево, уважительно поднёс огонька.
— Какая нужда? — спросил тот, затягиваясь.
— Ты через своих птах Берендея с Дорином можешь предупредить, чтобы к нам присоединялись?
— Могу. Серьёзное что затеваете?
— Знаешь, похоже, скоро начнётся. В том смысле, что всё идёт к последнему бою. Или мы их, или они нас. Сам понимаешь, при таком раскладе каждый меч…
— Финогеныч, — вмешался Клим, — подскажи, как знающий товарищ, как бы мне одного гоблина найти в этих лесах? Очень надо.
— Кого? — лесовик был не на шутку ошарашен, — эти-то вам зачем?
— Борисыч правильно говорит. Нам сейчас каждый союзник на вес золота. А этот топором махать мастер.
— Ну, ты что-то, паря, несусветное городишь. Никогда ещё эти, как вы их зовёте, гоблины, доброму делу не служили.
— Так ведь всегда что-то первый раз бывает, — философски заметил Барс, — а орка этого я помню, по-моему, Клим прав. Да он, к тому же, если не ошибаюсь, родня их вождя, — и хитро посмотрел на Славку.
— Родной сын, — улыбаясь, подтвердил тот.
— Ну, не знаю, — насупился леший, — орки, они и есть орки, шарятся по лесу и пакостят. Я с них глаз, конечно, не спускаю, но как я вам именно этого найду? Мне они все одинаковые.
— А если тебе племя сказать и имя, поможет? — спросил Акела.
— Какое ещё имя? — хмуро спросил Финогеныч. Видно было, что вся эта затея ему крепко не по душе.
— Уррак его имя, сын вождя белых орков, — ответил Клим.
— Ишь, ты, белых. Да по мне хоть белых, хоть чёрных, хоть полосатых — один пёс, — пробурчал лесовик, — ладно, поищу. Найдётся, так найдётся. Мне что?
— Не злись, дружище, — Акела положил ему руку на плечо, — кто ж виноват, что вот так всё перемешалось? Не мы же всю эту пакость придумали и не ты.
— Да так-то оно так, — с тяжким вздохом согласился леший, — но чудно уж это больно.
— Это да, — вздохнул в ответ Акела и обратился к Барсу, — Василич, значит, мы с Соловьём летим за Дорином и Берендеем, доставляем их сюда, а потом летим за Володом. Пора это осиное гнездо разорять к чёртовой бабушке. Ладно, поехали. Присаживайся, Финогеныч…
— Погоди маленько, — лесовик как раз о чём-то чирикал с сидящим у него на плече крупным свиристелем. Наконец, тот коротко свистнул и, вспорхнув, скрылся в чаще. Леший шагнул на ковёр и уселся, по-татарски скрестив ноги. Самолёт медленно заскользил над землёй и по пологой траектории стал подниматься в воздух.
Сидящие на ковре махнули руками оставшимся на земле, те помахали в ответ, на глазах становясь всё меньше, а потом и вовсе исчезли. И опять в лицо дул ветер, а внизу проносилась, похожая на камуфляж разведчика, земля. Финогеныч сначала, что называется, дышал через раз, потом любопытство взяло своё и вот он, оправившись от первого страха, с любопытством наблюдает проносившиеся внизу пейзажи.
Примерно минут через сорок полёта над ковром на бреющем полёте встречным курсом пронёсся крупный чёрный ворон. Финогеныч встрепенулся и жестом показал, что нужно замедлить ход. Самолёт величаво поплыл над лесом, гася скорость. Ворон, догнав, спикировал вниз и вцепился мощными когтями в плечо лесовика, хлопая крыльями, выровнял баланс и что-то хрипло закаркал. Финогеныч что-то каркнул в ответ, птица тяжело взлетела и стала снижаться, теряясь из виду. На звероватом лице лешего держалось непонятное выражение.
— Орк ваш нашёлся, — хмуро и как бы даже с удивлением пояснил он в напряжении ожидавшим ответа людям, — он, оказывается, уже давно Клима ищет, сам у воронов выспрашивал — не видали ли? С отцом, говорят, разругался, бродит по лесу с топором в одиночку. Этот ворон спросил: можно ли ему дорогу указать к людям этим? Я сказал: укажи и проводи коротким путём. Ладно ли?
— Всё правильно, — кивнул Акела, — я тоже с ним сталкивался. Клима он уважает не на шутку и слово своё держит крепко. Он, между прочим, жизнь ему спас.
— Клим орку?!
— Нет, орк Климу. А тот его из рабства освободил. Блин, только вот…
— Что, Борисыч? — повернулся к нему Васька.
— Как Берендей с гномом такого союзника примут? Они же орков на дух не переносят. У них эта вражда веками, она у них в крови. Вот это, ёшкин кот, проблема.
— Чего говоришь? — не понял Финогеныч.
— Закавыка, говорю, — пояснил незнакомое слово Акела.
— А-а…
— Это не то самое место, где мы их ждать должны?
