Неизданные записки Великого князя (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Сергей сказал, что у него есть кое-какие средства, ведь ФИАТ должен выплатить ему за годовой контракт. Он решил открыть лавочку парфюмерии, как и его отец, погибший в Мессине. Он уже в Таганроге провел кое-какие опыты по составлению парфюмерных смесей, пораженный тем, каким амбрэ несло от местных дам, даже состоятельных. Они использовали какую-то отвратительную контрабандную турецко-румынскую парфюмерию с наклейками на французском, либо болгарское розовое масло. Немного поколдовав с пробирками и ретортами и полагаясь на свой нос, Сергею удалось получить вполне неплохие духи, которые его теща тут же выдала за настоящие французские, привезенные прямо из Парижа. Зависти местных дам не было предела. Его тестю, генералу Ковалеву, ничего не стоило заказать в Париже настоящие французские духи, но он разбирался в этом деле "как свинья в апельсинах". Я и раньше подозревал, что к его рукам, как генерала, отвечающего за поставки вооружения от союзников, "прилипают" колоссальные суммы, а теперь лишь уверился в этом, когда узнал сколько было заплачено за поставленное итальянское вооружение (я ведь видел прейскурант с реальными ценами). Генерал Ковалев заявил, что его дочь ни в чем нуждаться не будет, поэтому обойдется и без денег Сергея как экс-пилота ФИАТ. А пока Сергей под руку с Натальей прогуливались по центральной улице, привлекая внимание публики: красивый штабс-капитан с Георгием на полосатой летночке и Владимиром с мечами на черно-красной с белой тростью и в темных очках вместе с юной женой — истинно неземным созданием. Сергею врач рекомендовал носить черные очки, так как он сказал, что надо защищать глаза от травмирующего яркого света, ведь глазные нервы перебиты и не обеспечивают своего обычного трофического (питательного) воздействия на ткани глаза и без ношения темных очков может наступить атрофия глаз. В свободное время Сергей проводил химические опыты (естественно, без кислот и щелочей), по составлению различных спиртовых вытяжек из трав и цветов, смешивал их в разных пропорциях и записывал результаты, пользуясь трафаретом, чтобы строчки не налезали друг на друга. Чтобы восстановить тот или иной состав, ему приходилось просить Наталью прочесть записи, но она с трудом понимала французский. Впрочем, он практически свободно уже говорил по-русски, а теперь освоил и письменную речь.
Забегая вперед, так как жизнь Серджи-Сергея пойдет теперь вдали от России, я скажу, что все же он откроет в Риме лабораторию по созданию новых ароматов и свой магазин по продаже духов и кельнской воды (известного нам как одеколон). Создаст и запатентует торговые марки, которые принесут ему популярность как ведущего европейского парфюмье и первыми из них будут духи "Натали" и вода "Гран дьюк" — это в честь меня, Серджи будет регулярно присылать мне посылки с этим одеколоном. Считалось, что в "Гран дьюке" есть нотки авиационного бензина и пороховой гари, а целом, все сошлись во мнении, что это очень мужественный аромат и сильная половина человечества считала за честь обзавестись флаконом такого парфюма. Также как среди дам очень популярными были духи "Натали", но только первые три года, пока они выпускались в Риме, потом качество стало не то, так как выпускал их теперь не Серджи, а Наталья, к которой после развода перешли права на эту марку, а она продала патент какой-то парфюмерной фирме. Развелись они из-за слишком чувствительного носа Серджи, просигнализировавшем об измене, когда он обнаружил в супружеской постели чужой запах, а потом смог идентифицировать его с одним из ловеласов, увивавшихся вокруг его жены. Наталья не стала отпираться и сказала, что он со своими пробирками ей надоел, ей нужно блистать в свете, а не сидеть в его лаборатории, записывая и читая результаты скучных опытов. Детей у них не было, так что все закончилось банальной дележкой имущества, однако, у Наталья быстро закончились средства, так как она привыкла жить на широкую ногу, проматывая деньги на наряды и балы, куда, естественно, она ездила без Серджи.
Все три года, что они прожили вместе, она только и тратила то, что Серджи удавалось зарабатывать, и постоянно писала папеньке, прося прислать денег. Папенька как-то при встрече стал мне жаловаться на скрягу Серджи, который держит жену в "черном теле" не давая его девочке вкусить европейской жизни и просил меня надавить на крестника. У меня же были совсем другие сведения, о чем я не преминул заявить генералу Ковалеву, сказав, что в ближайшее время я инициирую инспекторскую проверку его ведомства и он может избежать неминуемой каторги, лишь пожертвовал все деньги, что наворовал, на устройство специализированной нейрохирургической и офтальмологической клиники для воинов, раненных в голову и потерявших зрение, а также написать рапорт об отставке. Дальновидный генерал так и сделал и быстро покинул пределы России. Ковалев купил скромное именье на юге Франции, а Наталья после развода быстро вышла замуж за какого-то промотавшегося графа, став графиней, затем за какого-то авантюриста-шулера, игравшего в Монте-Карло и далее вниз по нисходящей.
Серджи переехал в Париж, где развернул достаточно крупное производство парфюмерии и скоро его ассортимент достиг нескольких десятков наименований. И, самое главное, у него стало возвращаться зрение — он стал различать свет и тьму (я вспомнил, что он сказал мне на пароходе, что видит солнце, а я тогда подумал, что это реакция на тепло солнечных лучей, нагревших его веки). Серджи стал уже достаточно богатым человеком и прошел обследование у светила нейрохирургии. Изучив рентгеновские снимки и осмотрев Серджи, профессор заявил, что пуля не перебила зрительные нервы, а потеря зрения связана с кровоизлиянием, сдавившем зрительные нервы. Если бы он сразу, хотя бы в течение двух недель после ранения, попал к хорошему нейрохирургу, то и слепоты бы не было. Потом сгустки крови проросли соединительной тканью, но можно попытаться убрать сдавливавшие нервы остатки этой ткани и зрение может, хоть частично, но восстановиться. Серджи сделали две операции, после которых он стал различать крупные предметы в центральном поле зрения. Дело в том, что сдавление произошло в том месте, где пучки зрительных нервов пересекаются, обмениваясь волокнами, ответственными за разные поля зрения, так называемой хиазме. Поэтому периферические поля уже потеряны (слишком много прошло времени), так же пострадало стереоскопическое зрение. Пилотом Серджи, конечно, не станет, но со временем его зрения станет хватать для чисто бытовых целей, возможно, он даже сможет читать и писать. Так и случилось, через два года Серджи пошел слушать курс на химическом факультете Сорбонны, где познакомился с будущей женой, у них родился мальчик, которого они назвали Александром в мою честь и я смог приехать в Париж, но это выходит за рамки моего повествования о гражданской войне в России.
Таганрог, ноябрь 1919
Как уже я упоминал выше, единственной многочисленной и организованной силой конницы ВСЮР осенью 1919 г оставались казаки. И с ними надо было договариваться. С одной стороны, это были боеспособные части, одержавшие ряд важных побед. Донская армия дошла до Воронежа и Курска. Но, по мнению Антона Ивановича "грабеж для казаков был исторической" традицией. Корпус Мамонтова тащил за собой из "похода за зипунами" огромный обоз с награбленным, казаки тут же принялись развозить подводы с имуществом по станицам, что привело к полному разложению корпуса. Сам Мамонтов тоже отправился "отдыхать", хотя казаком по происхождению не был, но проникся "зипунным" настроением своего корпуса. А что творили части, набранные из горцев Северного Кавказа, не поддается описанию: они вели себя на русской земле как на оккупированной территории злейшего врага и не просто отнимали добро, а лили еще и реки крови. Собственно и офицеры-добровольцы были уже не те, что участвовали в "Ледовом походе", лишь немногие не поддавались соблазну "погреть руки". Реальной стала проблема коррупции и спекуляции. Крупный капитал перевел свои автивы за границу еще в 1917 г, а сейчас процветало такое воровство, что деятельность "земгусар" можно было бы считать детской игрой. Разворовывалось все. Инфляция превысила все возможные пределы. За фунт стерлингов давали 200 рублей "николаевскими" 400 рублей "керенками" и 600 рублей "донскими". Я, полный адмирал и герой войны, получал меньше лондонского дворника, а что говорить о простых прапорщиках и поручиках: на свое официальное жалование они не могли купить пары сапог. Главком до весны 1919 г ходил в заштопанном мундире и, лишь когда начались регулярные поставки от англичан, обновил свой гардероб.
