Донос мертвеца - Прозоров Александр Дмитриевич (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
– Вот так, – кивнул боярин, заканчивая демонстрацию мастерства коротким выдохом. Из пяти стрел две вошли в ствол в оба отростка над развилкой, одна впилась заметно ниже цели, а две исчезли в темном лесу. – И сыто мне разводи погуще! Коли захочу воды похлебать, так и скажу.
Воину было чем гордиться: на расстоянии, в общем-то запредельном для точного выстрела, он вогнал в цель три стрелы из пяти. Ввпрочем, неудивительно – выросший в семье потомственных служилых людей, он уже в три года пытался таскать по избе отцовский кинжал, подражая баловству старших братьев с саблями, в пять был посажен в самое настоящее седло и впервые попытался выстрелить из боевого лука. В десять – достаточно уверено отбивался от взрослых противников, а в шестнадцать – ушел на Литву в свой первый военный поход. И если он смог попасть в цель всего три раза – добросит ли вообще до нее стрелу тощая иноземная девка?
Но боярин даже не подозревал, с какой садисткой жестокостью будут готовить олимпийский резерв в спортивных школах наползающего из далекого будущего Советского Союза. Засунув в обширный карманы на животе грубо сшитые – терпения не хватило – рукавицы, Юля натянула куцые спортивные перчатки: всего два пальца одеты в кожу на правой, и вовсе один – на левой руке. Затем вскинула легкий угольно-черный лук, попробовала пальцами капроновую тетиву. Улыбнулась, опустила колчан на землю выбрав из него белоснежную стрелу из березы с острым граненым наконечником, встала в позицию, широко расставив ноги.
Несколько минут она выжидала, следя за вьющимися над рекой снежинками, принюхиваясь к воздуху и зачем-то высунув язык. Потом легким движением натянула оружие, на несколько мгновений замерла…
Тын-н-нь – тетива пластикового лука не звякнула звонко, как боярская, а низко, басовито запела, а сам лук медленно качнулся вперед, словно не был зажат в руке, а крепился к ней на шарнире. Под самой развилкой, взявшись словно ниоткуда, выросла новая длинная оперенная ветвь.
Юля наклонилась, достала следующую стрелу, натянула лук.
Тын-н-нь – стрела впилась в сосну на расстоянии пары ладоней от предыдущей. Третья – вонзилась чуть ниже, четвертая и пятая – по сторонам от первой.
– Вот так, – укоризненно сказал кто-то в повисшей тишине. – А ты в ста шагах в зайца попасть не можешь.
Мужчины громко, с облегчением, захохотали.
– Это неправильно, – густо покраснел боярин. – Она по одной пускала, а я все дружно!
– Давай, – независимо пожала плечами Юля, аккуратно убирая лук. – Только не забывай: рыбу нужно начинать чистить с хвоста. Судака желательно сперва взять за хвост и голову и хорошенько дернуть в разные стороны. А окуня обварить кипятком.
Боярин что-то тихо неразборчиво пробурчал, кинул колчан на снег, оставив в руках только одну стрелу, начал целиться.
– И потрошить ее надоть, – внезапно вспомнили чуть в стороне.
Воины снова развеселились. Лучник на несколько мгновений закрыл глаза, открыл и отпустил тетиву. Стрела впилась в ствол. Он облегченно перевел дух, взялся за следующую. Есть! Она вошла прямо в середину выращенного девушкой пучка! Но уже третья выпущенная им стрела мелькнула в развилке и умчалась куда-то в глубину леса. Боярин безнадежно махнул рукой – пропал последний довод в оправдание поражения.
Теперь, поддавшись азарту, русичи чуть не все взялись за саадаки, и устроили сосне форменный расстрел. Однако, к стыду своему, большинство было вынуждено признать, что вступивший в соревнование боярин владеет этим искусством куда в большей степени, чем они.
Зализа в общем веселили участия не принимал, усевшись посреди медвежьей шкуры, кинутой поверх толстого слоя лапника и задумчиво поигрывая маленьким ножичком. Немного позади, явно подражая опричнику, сидел, положив на колени бердыш, Нислав. Разве только лапнику под ним было поменьше, да вместо шкуры выручал от холода довольно поношенный медвежий тулуп.
Впрочем, бывший милиционер вел так себя явно не специально. Просто несколько лет службы в патрульно-постовой службе приучили его выполнять порученное дело четко и до конца. Потому, что от этого иногда зависела жизнь совершенно посторонних людей, а время от времени – жизнь товарищей. И еще потому, что невыполнивший приказа мент моментально оказывается крайним в самых неожиданных неприятностях. Разумеется, в прежние времена он иногда позволял себе некоторые шалости вроде как покатать на казенной машине и потискать в темном проулке девок, надавать по шее зарвавшемуся пацану или вытряхнуть у пьяного из кармана явно ненужные тому деньги – но это только в моменты спокойного патрулирования без особых спущенных сверху приказов. Но если ему говорили: до утра смотреть в третье слева окно крайнего дома – он смотрел, каким бы идиотом сам себе при этом не казался.
Шестнадцатый век в этом деле никак не отличался от двадцатого. Тоже патрулирование, те же заморочки. Разве только теперь его отец-командир назывался государевым человеком и смотрел на мелкие «подработки» достаточно спокойно. Разумеется, пьяных с «лишними» деньгами тут не встречалось – царь-батюшка, говорят, позаботился о том, чтобы «пьяные» копейки прямым ходом утекали в казну. Но девки смотрели на патрульного даже с большим подобострастием и не раз ночевали с ним в ароматных стогах. Опричник не то что про «чистые руки» не говорил, но и мелкими подношениями запросто делился. Местные крестьяне иногда еще лично Ниславу то монету, то курицу подсовывали с просьбой жалобу свою барину подробнее пересказать.
Правда, хотя подарки Зализа временами и принимал, но в деле государевом еще ни разу интересов Руси не предал – что при проверке засеки, что при облаве на тропах или дорогах при известии о татях или лихих людях. Здесь опричник и на топоры не моргнув глазом шел, и на просьбы откупиться не поддавался. А лихим людям было за что мошну развязывать: просто подозрительных или под приметы попадающих они в Копорье, в допросную избу свозили, где дыба милиционеру одиножды на глаза попалась и очень не понравилась; ну, а если кто «с поличным» попадался, то ни о каких «КПЗ» и адвокатах разговору и вовсе не возникало… Петля, да сук покрепче – и все недога.
Нислав успел усвоить, что заменил рядом с Зализой целый отряд, ранее ходивший в засеку и патрулирующий окрестные земли – а потому, получалось, доходы получал сразу за всех. Так что, местом своим бывший милиционер дорожил, в полной мере перенес на него принципы прежней службы, да и инициативу порой пытался проявить. Как-никак, здесь и прибыль некоторая есть – что при отсутствии оклада штука весьма приятная, и сам при деле. А коли добавить, что сеять-пахать он отродясь не умел, кроме школы, срочной службы и школы милиции ничего не изучал – то потерять свое место только потому, что окликнувший его опричник вдруг не обнаружит штатного телохранителя за спиной Нислав очень не хотел. Так что на творящееся неподалеку веселье он внимания не обращал, а сам потихоньку зыркал глазами в стороны. Может все вокруг и спокойно – но по службе положено.
Пожалуй, теперь уже и вовсе не существовало более рядового патрульно-постовой службы Кировского РУВД Станислава Погожина, а был служилый человек, поднятый с земли на государеву службу местным опричником. И человек этот уже сам давно называл себя Ниславом.
– Есть будешь, Семен? – подошел Феофан и протянул крупный шмат запеченного над огнем мяса, положенного на длинный ломоть хлеба.
– А это откуда? – удивился Зализа, отвлекшись от своих раздумий.
– Так я вас, почитай, два часа ждал, – усмехнулся боярский сын Старостин. – Стрелять пока не разучился.
– Ну, спасибо, – взялся за угощение опричник, а Феофан перевел взгляд на бывшего милиционера.
– Нислав! А тебя Матрена, никак, решила больше не кормить? Чего не трапезничаешь?
– Готовить некогда, – поморщился милиционер, качнув бердышем.
– Может, тебя тоже на кошт взять? Моим смердам все равно, что на семерых, что на восьмерых варить. Только ты тодыть котомку-то развязывай. Делись, чем в общий котел войдешь.
