Московское золото или нежная попа комсомолки (СИ) - Лёха Лётчик (электронные книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
Что-то вспоминалось легко, как, например, обучение в Качинской авиашколе по призыву партии — комсомолец, на самолёт. Зато какие-то моменты были покрыты мраком. Было вообще не понятно, есть ли такое воспоминание в сознании этого тела.
Промучившись в поиске ответов на самые актуальные вопросы типа "кто я" и "где я", Лёха не заметил, как уснул.
*****
Проснувшись от необходимости облегчить мочевой пузырь, Лёха постарался аккуратно сползти со скрипучей кровати с панцирной сеткой. Часа в два ночи он осторожно вылез из-под одеяла, надел тапочки без задников «ни шагу назад» и отправился в туалет, прихрамывая на раненное медсестрой полужопие.
Палата ответила ему дружным храпом раненых молодых организмов.
Справившись с кальсонами на завязках и как следует облегчившись, наш товарищ отправился в обратное путешествие. По пути он заметил полоску света, пробивающуюся из-под двери в ординаторскую. Живо представив вчерашнюю блондинку в развязанном халатике на голое тело, Лёха тихонько поскребся и отворил дверь.
Перед ним предстала картина: вчерашняя медсестра, что-то вытаскивающая из открытого шкафа. Её филейная часть в коротковатом халате и крепкие ноги, призывно покачиваясь, торчали из шкафа.
Лёха ощутил, как член моментально напрягся и попытался вырваться из-под больничного халата. Он решительно шагнул вперёд, прижался к блондинке и обнял её нежную попу.
— Меня Лёша зовут, — зачем-то представился он.
«Сейчас она меня точно убьёт», — мелькнула у него в голове мысль.
С удивлённым видом блондинка распрямилась и повернула голову, держа в руках какую-то коробку. Её нежная попа ещё сильнее прижалась и, казалось, слегка потерлась о торчащий прибор. Лёха, не думая, впился в её губы долгим поцелуем. Слабая попытка отстраниться провалилась — медсестра держала в руках коробку с ампулами. Лёха аккуратно отобрал её и поставил на стол. Затем, не отрываясь от поцелуя, перенёс медсестру на небольшой диванчик у стены. Халатик распахнулся, и, падая на спину, молодая женщина увлекла Лёху за собой, крепко обхватив его ногами.
— Презервативов-то в этом времени, наверное, ещё и нет, — запоздало подумал Лёха, провоцируя методичный скрип дивана…
Когда через полтора часа довольный, как удав, Лёха пробрался в палату, он уже знал о Маше — так звали его новую знакомую — почти всё. И что ей уже целых двадцать восемь лет, и что она второй год как в разводе, и у неё давно никого не было, хотя особист пытается оказывать ей знаки внимания. И что Лёха ей сразу понравился, и хотя она знает, что болтушка, но ей не с кем поговорить, так что он пусть не волнуется. А вообще, она учится в мединституте заочно, на педиатра, потому что любит детей, а в части подрабатывает для практики...
Лёха в это время лежал, закинув руки за голову, даже не пытаясь говорить, слушая в пол-уха местный аналог Телеграмма и прочих информационных каналов.
*****
Появившийся с утра местный аналог доктора Айболита в форме с двумя прямоугольниками в петлицахвнимательно прочитал вчерашние записи блондинки, потом прослушал Леху, заглянул в глаза, простукал всю Лёхину голову, плечи и спину, долго заставлял крутить руками, нагибаться и даже подпрыгнуть. В результате обследования доктор вынес вердикт, что падение особенно ни на что не повлияло, может быть был небольшой ушиб головного мозга.
— Ага, был бы мозг, может и было бы что ушибать, а так там же кость одна, — влез в рассуждения доктора Лёха.
Доктор посмеялся и прописал пару дней постельного режима в профилактических целях.
— От полетов я вас отстранять не буду, но на внеочередную лётно-врачебную комиссию запишу. Так и вам и мне спокойнее, — озвучил вердикт эскулап от медицины.
*****
Лёха залез на крышу медицинского блока и, удобно устроившись за невысоким ограждением, скрывавшим его от посторонних глаз, валялся на спине, уставившись в высокое голубое небо.
— Ни единого облачка, — подумал Лёха.
После вчерашнего дождя откровенно дерьмовая погода, накрывшая полуостров Крым с конца февраля, закончилась, и начало весны радовало его ранним теплом.
— Да, похоже, что-то подкрутили в организме зелёные человечки. Сотрясение точно было, но прошло за ночь. Да и энергии стало безумное количество, прёт меня, как быка перед случкой, — с удовольствием вспомнил Лёха предыдущую ночь.
Солнце пригревало, и тело разомлело под его жаркими лучами.
— Вот понять бы ещё, на хрена меня занесло в этот мир, — лениво шевелились в голове мысли. — Коллайдеры, переходы, фашисты недоделанные, сверхновые! Нет бы методичку прислать! — Лёха лениво перевернулся на бок и закрыл глаза. — Об этом я подумаю завтра, — задремал он в лучших традициях Скарлетт О’Хары.
На улице был конец марта 1936 года.
Придремавший Лёха сквозь сон услышал мелодичный женский голос:
— Ой, Лена! Что вчера было...
26 марта 1936. Поселок Кача, район Севастополя.
Лёха удивительно быстро перестал нервничать по поводу своего загадочного переноса в прошлое. Вся эта ситуация, которая сперва показалась абсурдной и пугающей, неожиданно стала для него чем-то вроде захватывающего приключения. Теперь его охватило не страх, а безумное любопытство к происходящему вокруг. Всякий раз, сталкиваясь с чем-то, чего он не понимал или не знал, Лёха просто погружался в воспоминания тела, ставшие теперь его собственными.
Со стороны это выглядело так, словно он просто замолкал и глубоко задумывался, как человек, размышляющий о чём-то важном. На самом деле Лёха в эти моменты «нырял» в воспоминания, пытаясь найти ответы на вопросы о том, как устроен этот мир. Его ум, привыкший к современным технологиям и обилию информации, легко сумел адаптироваться к новой, старой реальности, каждый раз находя в ней что-то удивительно интересное для себя. Прибыв на попутном грузовичке в расположение части из госпиталя, Лёха, ориентируясь на странные, но всё более привычные воспоминания этого тела, довольно быстро нашёл своё «место жительства». Оказалось, что он снимал чистенькую комнату с отдельным входом в небольшой мазанке у пожилой, дородной украинки. Дом стоял несколько в стороне от части, на краю небольшого посёлка Кача, метрах в пятидесяти от обрывистого берега моря. До аэродрома отсюда можно было добраться быстрым шагом за пятнадцать, ну, максимум двадцать минут, но среди военлётов это считалось далеко и не пользовалось популярностью. Для Лёхи, привыкшего к шуму и транспорту, такое место показалось даже забавным — уединённое, тихое, да ещё и море рядом.
Хозяйка, Мария Петровна, похоже взяла над Лёхой шефство. Ей было лет за шестьдесят, крепкая женщина с властным голосом. Она предложила за небольшую доплату готовить ему завтраки, но предупредила:
— Девок не води, — строго сказала она, покачивая головой. — Кровать сломаете, а где новую брать? На пляж ходите тешиться!
Прежнее тело, как узнал из воспоминаний Лёха, не особо это беспокоило. Лёха задумался — такой профсоюз его не устраивал, и он решительно пошёл к хозяйке на переговоры.
*****
Лёха, используя весь арсенал навыков из двадцать первого века, решительно направился к Марии Петровне для переговоров. Прежде чем постучаться, он слегка поднёс к носу кусочек лука, предусмотрительно подрезанный с кухни, чтобы придать глазам нужную драматичность. Лук не подвёл. Лёха зашёл в комнату с глазами, полными слёз, и начал свою речь:
— Мария Петровна, — начал он чуть дрожащим голосом, — боюсь, придётся мне от вас съезжать…
Она, заметив его грустное лицо, слегка насторожилась: избытка квартирантов у неё не было.
— С чего это вдруг? — прищурилась она.
— Понимаете, стал вот с девушкой встречаться, — продолжил Лёха, вытирая несуществующую слезу, — холостой и здоровый красный командир, как-никак. А вынужден, простите, по помойкам шарахаться! Ведь начальство прознает. Позор же! Надо решить этот вопрос! – Лёха добавил убедительности в голос.
Мария Петровна выдвинула свой вечный аргумент:
