Где деньги, мародер? (СИ) - Фишер Саша (книги полностью бесплатно TXT, FB2) 📗
— Ну и что ты здесь топчешься, очкарик? — сказала Соловейка, обращаясь к Леннону. — Выметайся. Вернешься через два часа.
— Сольвейг Павловна, — укоризненно протянул Леннон. — Я все-таки его наставник…
— Ты меня будешь учить делать мою работу? — Соловейка ловко забралась на стул перед пультом, похожим на тот, который я видел на станции в Новониколаевске. Но этот был побольше. — Почему ты все еще здесь?
Леннон бросил на меня косой взгляд и вышел за дверь. Соловейка молчала, крутила какие-то рукоятки и щелкала какими-то переключателями. Про меня она, кажется, забыла. Вряд ли, конечно, но вид сделала именно такой.
Я потоптался на месте и кашлянул.
— Ты все еще одет? — спросила она, не глядя в мою сторону. — Одежду долой. Всю. Раздевайся и ложись на стол.
До магических проверок дело дошло далеко не сразу. Сначала Соловейка меня измеряла. Все на свете параметры, начиная от роста и заканчивая длиной мизинцев на ногах. Это бы даже могло восприниматься игриво в какой-то мере, если бы не ее равнодушный и отрешенный вид. Интересно, зачем это делается? Униформа тут вроде как состоит из жилетки и шапочки, и я бы не сказал, что они как-то подогнаны по фигуре. Но спрашивать пока не стал. Не мешать же человеку во время его работы…
— Одевайся и садись на кресло, — бросила Соловейка, что-то сосредоточенно записывая в журнал.
Ага, а вот это уже ближе к магии. Металлический обруч, на подлокотниках — стеклянные шары. Немного другого вида, чем та штука на станции, но все равно узнаваемо.
— Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай, не задумываясь, — Соловейка завинтила обруч на моей голове, спрыгнула с табуретки на пол и вернулась за пульт.
— Хорошо, — я вздохнул. По моим ощущениям та станция с бородатыми работорговцами была уже как-то головокружительно давно. Целую вечность назад. Столько событий произошло с того момента. А ведь даже месяца не прошло. Сколько? Две недели? Или даже меньше?
— Тебе случалось убивать других людей? — спросила Сольвейг.
— Да.
— Восстанови в памяти лицо первого убитого тобой человека. Вслух можешь ничего не говорить, просто представь как можно отчетливее.
— А если я не видел его лица? — спросил я.
— Тогда просто вспомни как можно больше подробностей, — сказала Соловейка. — И сожми пальцы плотнее.
Я сжал стеклянные шары на подлокотниках.
Лица его я действительно не видел, оно было замотано тряпкой по самые глаза. И еще было темно. Было жарко, несмотря на ночь. Там все время было жарко. Днем от солнца, ночью от высохшей до каменного состояния земли. Это была моя первая командировка. В страну, где нас как бы не было. Тот парень вряд ли был старше меня. На шее болтался автомат, а он такой, повесил на него руки. Он явно чувствовал себя в безопасности на этом посту. И не успел даже понять, что произошло.
Как это было?
Быстро. Он не сообразил, я тоже не сообразил. Просто в какой-то момент понял, что пора, метнулся и всадил нож. Сзади, справа, ниже ребер, лезвие чуть вверх. Провернуть.
Придержать обмякшее тело.
Аккуратно положить на иссохшую до состояния асфальта землю.
— Достаточно, — кукольный голос Соловейки вырвал меня из воспоминаний. — Следующий вопрос. Какое твое самое первое детское воспоминание?
— Про собаку, — не задумываясь ответил я. — У соседа была тупая дворняга, такая мохнатая и черная. Она ко мне бросилась, а я ударил ее в нос. Она завизжала и убежала. Потом извинялся, когда подрос.
Допрос продолжался не меньше часа. Только принципа его я все равно не уловил. Обычно в допросе есть какая-то система, цель. А здесь как будто бы был набор никак не связанных с собой вопросов из самых разных областей жизни. В какой-то момент мне показалось, что она пытается вычислить наиболее эмоциональные области, но к чему тогда были вопросы о том, какой цвет я предпочитаю?
— Испытание закончено, — Соловейка развинтила обруч на моей голове и вернулась к пульту.
— И… что? — спросил я. А как же хоть какое-нибудь резюме? Ну, там, я избранный, чрезвычайно одаренный и потенциально великий волшебник…
— Не очень хорошо, Лебовский, — сказала Соловейка, сложив на пульте свои кукольные ручки. — Все эти процедуры с тобой должны были проделать в детстве. А сейчас… Ну, потенциально ты очень крутой, да. В трех дисциплинах, что действительно бывает очень редко. Только по двум из них у нас нет ни учебников, ни преподавателей. Империя очень ревностно следит, чтобы техноманты и доминаторы не покидали пределы страны.
— А третья дисциплина? — спросил я. Самое неприятное в этом разговоре было то, что я все еще не мог относиться к теме серьезно. Как будто игру какую-то обсуждал.
— Объектика, — сказала она. — Самая распространенная из одаренностей.
— И что это такое? — спросил я. Поймав на себе очередной странный взгляд, поморщился. — Ну да, так получилось, что я не знаю очевидных вещей. Случается. Дурное воспитание, амнезия и нездоровый образ жизни. Хочу восполнить пробелы, но ума не приложу, как мне это сделать, не задавая тупых вопросов!
— Справедливо, — Соловейка мне подмигнула. — Объектика — это все, что касается внешних воздействий на поверхности. Базовая основа боевой магии, но одной объектики недостаточно.
— А сколько всего дисциплин? — спросил я.
— Семь, — быстро ответила Соловейка. — Объектика, исцеление, игнистика, сенсорика, творчество, техномантия и доминатика. И нет, я не буду тебе сейчас читать лекцию о том, какое направление чем занимается.
— Ладно, — я кивнул. — Но что конкретно меня ждет, я могу спросить?
— У тебя были пробои? — спросила Соловейка. Увидев на моем лице недоумение, добавила. — Спонтанные проявления магии. Что-то такое, что ты никак не можешь объяснить другими методами. Предметы двигались не так, как должны были, например.
— Один раз, — сказал я. — Запертая дверь открылась.
— Техномантия, — Соловейка вздохнула. — Плохо. Лучше бы объектика пробилась…
— Как бы это сказать повежливее… — пробормотал я. — Жажду подробностей.
— Обычно пробои провоцируют в детстве, когда это сравнительно безопасно, — Соловейка соскочила со стула и направилась к двери. — Ты уже взрослый, чтобы тебя сломать, придется постараться. Сложно это будет сделать, не причинив тебе вреда.
— Кажется, начинаю понимать… — медленно проговорил я. — Нужно, чтобы со мной произошло что-то такое, чтобы я воспользовался магией, которая у меня есть, но в которую я, как взрослый, вроде как не верю?
— Все верно, садись, пять, — Соловейка хихикнула и открыла дверь. — Вот твои бумаги, иди ищи своего очкарика, пусть он тебя на остальные процедуры тащит. А мне некогда.
Она уперлась своими кукольными ручками мне в бедро и стала невежливо выталкивать меня за дверь.
— А кто такие мародеры и каратели? — спросил я, упираясь в порог.
— Какой-то студенческий жаргон! — Соловейка с силой толкнула меня в коридор и захлопнула дверь.
Я понял, что оказался в полной темноте. Даже те тусклые светильники, которые освещали этот коридор раньше, больше не горели.
— Илья! — негромко сказал я. Никакого эха. Глухо, как будто я заперт в крохотном помещении. Никакого ответа.
Ладно, вроде я помнил дорогу. Там же не было никаких лабиринтов. Я коснулся стены и пошел вдоль нее. Ненавижу подвалы, блин.
Не то, чтобы боюсь или что-то такое. Мне просто не нравится вот это вот ощущение, что со всех сторон земля. Как в могиле.
Было тихо, только где-то далеко впереди как будто падали капли воды. Медленно и ритмично.
А я вообще в ту сторону иду?
Я напряг память. Мы шли по коридору прямо, потом свернули направо. Потом дверь. Я вышел из двери, пошел вдоль стены… налево? Ладно, в любом случае, я не успел отойти далеко, надо просто вернуться и найти снова эту дверь. Перед Соловейкой будет немного стыдно, что я темноты испугался, но ничего, я как-нибудь переживу.
Я перешел к противоположной стене, той самой, на которой должна была быть дверь в лабораторию Соловейки. Медленно пошел обратно. Кирпичная кладка под моими пальцами была холодной, иногда казалась будто бы чуть влажной.
