Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ) - "Сербский" (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
И ничего ведь не возразишь, над собой надо работать.
Капот 'бобика' на глазах сморщивался. Радиатор потек медленными каплями и лениво запарил, а лобовое стекло, покрывшись трещинами, в свете фар засверкало сотнями огней. Старшину едва не зажало двигателем, который неотвратимо заползал в салон - еле успел мужика из-под руля выдернуть. Тяжело из болота тащить бегемота! В колене что-то остро кольнуло, потом заныло неприятно. Черт, допрыгался, теперь точно к хирургам на прием.
Ухватив старшину на ворот гимнастерки, попятился задом. Тащил на последнем издыхании, куда-нибудь подальше. Собрался было отдышаться но, вспомнив о водителе грузовика, бросился обратно. Фары 'бобика' погасли, картина смазалась, смещаясь. Следом за обломками стекол из кабины грузовика показался водитель. Он уходил в свой последний полет, и сделать я уже ничего не мог.
- Прости, мужик, - куски окон 'бобика' летели навстречу грузовику, и от двух медленно сходящихся стеклянных облаков мне пришлось отскочить. - Не достану я тебя. Прощай, и бог тебе судья.
Лицо его, залитое кровью, было не разглядеть.
Колю застал на месте - в больничной палате, слава богу.
- Рота, подъем! - выдохнул вместо приветствия. - Коля, тревога.
Зыркнув молча, тот принялся натягивать спортивный костюм.
- Попали в автомобильную аварию, - я старался быть лаконичным. - Антон в норме. Пострадавших трое. Мужчина в возрасте, милиционер под пятьдесят, ушиб грудной клетки. По плохо не это, у него сердце прихватило. Все признаки приступа: острая боль, сердцебиение, прыгающий пульс, одышка, потливость, серое лицо. Далее, Вера Радина, разбит лоб.
- Вера?! - он замер. - Она сейчас будет здесь?
- Коля, детали потом! - цыкнул я. - Третий человек: Анюта Швец. Ушиб груди и, видимо, перелом ключицы. Давай за врачами и каталкой.
- А ты?
- У меня опять колено поломалось, - невольно я покривился. - Но придется работать грузчиком, ничего не поделаешь. Скоро буду, пока-пока.
***
Возле стеклянных дверей реанимационной палаты мы с Колей восседали рядышком, словно два голубка. Свободная каталка служила насестом, лысый доктор прохаживался по коридору перед нами.
- Значит, проведать вас, Николай Сергеич, приехал старый товарищ?
Коля кивнул. Лысый доктор перевел взгляд на меня:
- И с ним две девочки, ваши внучки?
- Мои внучки, - подтвердил я. - Одну вы знаете, она уже здесь лежала.
- Помню, - лысый доктор прищурился. - А как вы это объясните?
Жестом факира он продемонстрировал красное удостоверение с гербом СССР. Развернув оное, доктор с чувством прочитал:
- 'Старшина милиции Кравчук Максим Максимыч'.
Вот это я косяка упорол! Не догадался тело обыскать, даже в голову не пришло. И Коля тоже хорош: 'скорей, скорей, при инфаркте важна каждая минута'. Спасатели Малибу, блин. Не зря предупреждала польская сказка: поспешишь, народ насмешишь.
Коля сидел с каменным лицом. Не дождавшись ответа, лысый доктор продолжил допрос:
- Какая, нахрен, милиция, и откуда, к чертям, СССР?! Почему он в форме допотопной?
- Поймите, доктор, - очнувшись, проникновенно запел Коля. - Наш Максим актер, они снимают новый фильм про советскую милицию. Со съемочной площадки ехал с девочками нас проведать, а тут бац - кошка! Резко тормознул.
- А советские деньги зачем артисту? - лысый доктор раскрыл потрепанный кошелек, еще один вещдок из кармана потерпевшего. - А билет члена КПСС?
- Да вы поймите, - воскликнул Коля, - это элементы образа, они позволяют актеру скрупулезно вжиться в роль!
- Да? Портянки вонючие и трусы сатиновые тоже? Папиросы 'Беломорканал', - лысый доктор с подозрением уставился на мою кислую физиономию. - Образы у них... А вы, Антон Михалыч, чего ногу гладите?
- Болит, - честно признался я, самолечение помогало плохо. - Съезжу, пожалуй, в ЦГБ. К Георгию Шотовичу.
Из реанимации, снимая маску, очень вовремя вышел врач. Он донес радостные вести: сердечный приступ купирован, угрозы предынфарктного состояния нет. Больной спит.
- Отлично! - вскакивая, засуетился Коля. - А что с девочками?
- Забирайте, - сказал доктор. - Не наши больные. У одной лоб слегка разбит, у другой ключица ушиблена. Помазали, повязки наложили. В общем, до свадьбы заживет.
В ординаторскую врач-реаниматор ушел страшно довольный - руки ему грела бутылка настоящего армянского 'Юбилейного'.
- Счет я оплачу, выписывайте, - Коля поднялся.
- Позвольте, так и писать: 'член КПСС, старшина милиции'? - возмутился лысый доктор. - Где документы на больных?
- Завтра все будет, - отмахнулся Уваров, устремляясь вслед за каталками, которые из реанимации повезли в палату.
- Коля, занимайся тут без меня, - крикнул я ему вслед. - Если, что звони.
В колене стреляло и жгло, шутить с этим желания было мало.
Глава тридцать четвертая, в которой все главные герои оказались прикованы к больничной койке
Сестра-хозяйка ортопедического отделения умела ставить бизнес-процессы - распухшее колено врачи осматривали недолго. Компьютерная диагностика и анализы тоже не отняли много времени.
- Человеку стало плохо, подхватил, уложил, - пояснил я боли под коленной чашечкой.
А что, чистую правду сказал, с докторами лучше так.
Через пару часов уже лежал на операционном столе, старательно избегая взгляда на экран. Пытка телевизором продолжалась двадцать минут, после чего меня отвезли в родную палату. Здесь ничего не изменилось, как домой попал, ей богу. А ассистент Голубева на прощание улыбнулся:
- Сделали ремонт по гарантии, бесплатно. Но чтоб больше людей на себе не носили! Хотя бы две недели. Чревато, знаете ли.
Душевные ребята мне попались, да и армянский коньяк - великая сила. Бутылку 'Двина' я все-таки не забыл передать, чтобы на гарантию дали новую гарантию, мало ли что в жизни бывает.
Вечером я угостил чаем сестру-хозяйку, за которым договорился о завтрашнем чаепитии с Верой и гинекологами. Да и ногу ей заодно не помешает осмотреть.
- Замена картошки на осетрину чудесно меняет цвет лица, - сообщила мне сестра-хозяйка, налегая на бутерброд. - Вы почаще к нам заходите, Антон Михалыч.
Утром зеркало над раковиной показало мне довольную физиономию мужчины слегка за сорок. Царапина на лбу бодрую картину совершенно не портила. Блин, да это ни в какие ворота не лезет! Опять помолодел... Надо что-то делать, и уж бриться сегодня точно не буду. Вообще бриться не буду, стричься тоже. Кстати, надо разыскать свои древние очки, чтобы нацепить для солидности.
После утреннего осмотра перебрался в больничку к лысому доктору, и сразу попал на допрос к Коле Уварову - тот с газеткой прогуливался в скверике перед входом.
- Рассказывай, - приказал он, увлекая меня на скамейку.
Пришлось выкладывать правду - рассказал, все как есть. И о новом умении - тормозить время - тоже. Врать не хотелось, а в чудо Коля не поверит. Помнится, товарищ Хрущев как-то справедливо заметил: 'мы, большевики, в чудеса не верим'. Кстати, ему же принадлежит еще один гениальный афоризм: 'От саксофона до ножа один только шаг'.
О разных вещах я успел подумать, пока ошарашенный Коля протирал очки - они у него вдруг запотели.
- Ну дела, - наконец пробормотал он. - Твои акции поднялись еще на один пункт.
- Думаешь, это опасно?
- Следует озаботиться охраной твоей персоны. Но первым делом надо решить с милицейским старшиной. И еще эта дылда приблудная, Анюта Швец... Подкинул ты мне задачек!
На входе путь преградил охранник в черной униформе.
- Антон Михалыч? Заведующий просил вас зайти, как появитесь.
- В чем дело? - тревожно вопросил Коля по дороге. - Какие-то проблемы?
- Да какие проблемы, - вздохнул я. - Коньяк будет клянчить, к бабке не ходи. А ты спекуляцию запретил.
