Князь Двинский (СИ) - Башибузук Александр (онлайн книга без txt) 📗

Иван зло зыркнул на соратников, подвел меня к своему креслу и почти насильно усадил.

- Присядь, Иван Иваныч, грят, что бусурмене посекли тебя крепко.

- Врут... – коротко ответил я. – Жив и здоров.

- Ну рассказывай, рассказывай... – потребовал княжич. – Как удалось-то бежать?

- Ничего особенного. Тех, кто помешать пытался – посек, спрыгнул со стены в ров с водой, выполз к своим, вот и все.

- А башня, башня-то, тоже твоих рук дело?

- Не моих... – твердо ответил я. – Но знаю кто. Со мной пробивался плененный тверской ратник, Степан Помысел. Крепко бился, но посекли его, дальше не смог идти, вот он по своему желанию остался и подпалил погреб с огневым зельем.

- Не оставим милостями семью оного воя! – горячо пообещал Иван. – Слово даю. Большое дело сделал, ведь татары сразу после того, как твой умелец стал огонь пущать, да стены упали, послов прислали, мириться хотят. Но мы их пока не приняли. Что скажешь, Иван Иваныч?

- Решай сам, а мое слово такое, полная сдача на твою милость, без условий, – спокойно ответил я, – либо гнать взашей и штурмовать до полной победы. Ибо если сейчас спуск дадим, почитай зря начинали.

Воеводы недовольно закрутили бородами, зароптали, но высказался один Холмский.

- Можыть сначала выслушаем казанцев, а потом будем решать? Так оно верней будет, государь?

- Так и сделаем, – после недолгого раздумья решил Иван. – Пущай приходят. Останешься с нами, князь, или к себе отдыхать отправишься? Смотрю с лица сходишь ты, видать тяжело.

- Останусь... – усмехнулся я, смотря на разочарованные морды воевод. Хотя, на самом деле, больше всего хотелось плюнуть на все, нажраться и завалиться спать.

Очень скоро в шатре княжича появились несколько почтенных старцев в белоснежных чалмах. Очень ожидаемо они пытались выторговать даже не капитуляцию, а предлагали просто восстановление протектората русского государя над Казанским ханством, с сохранением правления хана Ильхама.

Переговоры продлились почти до вечера, но с мертвой точки так и не сдвинулись. Татары упорно стояли на своем и не поступались не на пядь. Скорее всего, просто затягивали время.

Мне все это надоело до чертиков. Я склонился к княжичу и шепнул ему.

- Дозволь слово молвить.

Иван кивнул.

- Гони ты их взашей. Слово даю, к утру припрутся и на коленях будут уговаривать о милости.

Иван Молодой помолчал и коротко сказал, как отрубил.

- Пошли вон...

Скажу сразу, все случилось, как я и пообещал.

Всю ночь Фен обрабатывал Казань ракетами, а с рассветом опять приперлось посольство, уже гораздо более сговорчивое.

В общем, город сдавался на милость только с одним условием: обеспечить безопасность ханской семьи с самим ханом Ильхамом.

Я в переговорах практически не участвовал, но после того как все утряслось, выдвинул Ивану несколько своих требований, которые он и удовлетворил. А требования простые, назначить городским воеводой на сутки и дать в подчинение полк ратников.

К полудню отворили ворота, защитники сложили оружие и были заперты в казармах. Русское войско вступило в город.

Я сразу направился к темнице в которой сидел. Она каким-то чудом уцелела во время взрыва. Туда же притащили Юсуфа, оказавшегося главой какой-то ханской службы дознания. Его безоговорочная выдача была условлена во время переговоров.

Спустился и первым делом прошел к камере, где остался Лука. Но никого там не обнаружил. Калека нашелся в пытошной. Его труп висел на крюке, подвешенный за ребро. Там же валялись истерзанные мертвые тела остальных узников, в живых не осталось никого.

- Эх, Лука, Лука, прогадал ты парень... – тихо вздохнул я, смотря на изувеченное тело калеки, а потом обернулся к стоявшим на коленях охранникам зиндана. – Помните, что я обещал вам?

Татары молчали, не осмеливаясь поднять на меня взгляд.

- Значит помните, – сделал я вывод и после паузы приказал: – На кол немедля.

Тюремщиков потащили на выход, они истошно выли, суча ногами и руками, но я уже забыл о них и шагнул к Юсуфу.

- Прочитал мое послание, Юсуф?

- Прочитал... – тихо, но спокойно ответил татарин.

- Готов?

- Готов... – эхом отозвался казанец.

- Повесить его за шею на стене... – коротко приказал я. – Все честно Юсуф, не обессудь...

- Твоя воля... – татарин гордо поднял голову. – Но выполни последнюю просьбу, скажи мне, ты князь Двинский?

- Нет, не князь, граф божьей милостью Жан VI Арманьяк... – после секундной паузы ответил я. – А князем Двинским... когда-то был...

И не оглядываясь пошел на выход. Вскочил в седло и направился к рыночной площади.

В городе к этому времени началась кровавая резня. Я приказывал убивать только тех, у кого найдут рабов, но ратники вошли в раж и уже особо не разбирали, кто попадает под меч. Обычное дело, кровь делает из людей зверей.

А останавливать их у меня не было никакого желания.

Неожиданно, совсем рядом раздались крики на русском языке.

- Не дам, не дам... – надрывно кричала какая-то женщина. – Что ж вы творите, ироды, не замай, говорю...

Я свернул в распахнутые ворота. В небольшом дворике при богатом доме, худая пожилая женщина в драном восточном платье, раскрыв руки, закрывала собой прижавшихся в стене нескольких татарок с детьми. Мужчины уже лежали порубленными в лужах крови.

- Ироды, бога на вас нет... – ожесточенно кричала она, коршуном бросаясь на подступающих с гоготом ратников. – Не дам... – увидев меня, баба бросилась под ноги коня и взмолилась. – Боярин, молю тебя, не дай сотворить грех...

Я подал знак ратникам остановиться.

- Как тебя зовут?

Женщина запнулась, словно вспоминая, а потом тихо ответила:

- Агафьей звали, боярин.

- Сколько тебе лет?

- Сколько? – озадачилась баба. – Дык... мабуть до трех десятков еще не дожила...

Я про себя зло чертыхнулся, выглядела она минимум на пятьдесят.

- Сколько в рабах?

- Почитай, с малолетства... – еще тише прошептала Агафья.

- Это у тебя, что? – я показал на вросший в кожу ошейник на ее шее.

- Сам будто не знаешь? – неожиданно зло выкрикнула женщина.

- Почему тогда защищаешь?

- А чем бабы с дитями малыми провинились? Нешто вы бусурмене?

- А им значит можно? – спросил я у нее. – Или не тебя еще малолеткой в рабы взяли? А рубцы на теле от плетей, сами по себе проявились?

- Не дам! Вот мой сказ! – вместо ответа Агафья отпрянула и снова закрыла собой татарок. – Секите вместе!

Русские ратники вопросительно посмотрели на меня.

- Рубите, оставьте только детей... – тихо приказал я. – Чтобы и внукам своим завещали, что будет, ежели удумают рабов брать...

- Креста на тебе нет! – обреченно взвыла Агафья.

- Прости женщина, но так надо... – шепнул я и выехал со двора.

К исходу дня русичи вырезали почти треть населения Казани. Казармы с запертыми разоруженными воинами сожгли дотла. Практически всю знать, разве что за исключением немногих сторонников русской партии, тоже пустили под нож. В живых остался только хан Ильхам с семьей. Иван Молодой ни во что не вмешивался, потому что указание так поступить отдавал сам великий князь. Хотя, честно говоря, во многом побоище вышло из-под контроля, как это почти всегда случается.

В реальной истории почти то же самое сделал с Казанью Иван Грозный, внук нынешнего государя. И разом решил казанский вопрос. Ну что же, будем считать, что и мы решили.

Выбрав момент, я взял под локоть Муххамеда-Эмина, подвел его к окну и показал на город.

- Видишь, царевич, как случилось?

- Вижу... – тихо прошептал парень.

- Накрепко запомни, на что обретешь свой народ, ежели удумаешь хвостом вилять... – встряхнул его и рявкнул. – Отвечать, щенок!

- Понял... – быстро ответил царевич.

- Вот и молодец... – я пригладил на нем кафтан и подтолкнул к трону. – А теперь правь...

А сам спустился во двор, где уже собрали всех городских рабов.