Женское оружие - Красницкий Евгений Сергеевич (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Давайте до матери вас доведу, — предложила Аринка. — Мне все равно по пути.
Рада согласно кивнула — она уже не прижималась к своей спасительнице, но по-прежнему держала ее за руку, будто боялась отпустить. Дударик тоже закивал, немного опасливо поглядывая в сторону отроков, — Андрей сейчас занимался с ними чем-то другим, благоразумно отложив упражнения с кнутом на потом. Увидев, что Аринка, Дударик и Рада собираются уходить, что-то показал отрокам коротким жестом, словно команду отдал, и направился в их сторону. Рада вздрогнула и спряталась за Аринку — Андрея она явно боялась; впрочем, кажется, она тут исключений не делала и опасалась всех мужей. А он и не стал к ним приближаться, остановился на вполне приличном расстоянии, глянул вопросительно.
— Все в порядке уже, Андрей, — улыбнулась ему Аринка, отвечая на незаданный вопрос. — Не волнуйся. Я ее Плаве с рук на руки передам.
Андрей кивнул, повернулся и пошел назад к отрокам, а Дударик, посмотрев ему вслед, удивленно спросил:
— Надо же… выходит, ты тоже дядьку Андрея понимаешь?
— Немножко понимаю. Если в глаза ему гляжу.
— И я понимаю, — улыбнулся мальчишка. — Он добрый на самом деле. А мне говорят — выдумываю все. А у него в глазах все ясно видно. И музыку любит и понимает. Когда мы играем, всегда слушает, как не многие умеют…
Аринка бы с радостью с ним про Андрея еще поговорила. Надо же — этот паренек тоже видит в нем то, что и она. Но тут к ним подлетела встревоженная Плава.
— Рада! — Повариха выглядела взъерошенной и обеспокоенной не на шутку, впервые Аринка ее такой видела… — А мне холопки сказали, что тут снова с Радой беда…
— Да ничего страшного, мам! — поспешил ответить Дударик. — Тетка Арина ее уже успокоила, почти как Юлька!
Плава всплеснула руками и строго взглянула на дочь:
— Зачем же ты одна пошла так далеко?
— Она не одна, она со мной, — вздохнул Дударик, — но их много было, отроков-то, вот она и испугалась. Но они же не нарочно.
— Да понятно, что не нарочно, — вздохнула Плава. — А кабы опять с ней худо стало? Помнишь, что Юлия говорила? И ее в крепости сейчас нет, как назло…
— Ну не случилось же ничего! Я ж тебе говорю — тетка Арина вон помогла не хуже Юльки. И наставник Андрей отроков увел…
Плава коротко зыркнула в Аринкину сторону и насупилась:
— Немой? Сколько раз тебе говорить — не лезь ты к старшим!
— Мам, не сердись на Любимку, он не хотел… — тихо подала голос и Рада, а Аринка уж было подумала, что она и говорить не умеет.
— Ладно! Пошли домой, — скомандовала детям повариха и неожиданно повернулась к собравшейся уходить прочь Аринке: — Арина, не договорили мы с тобой прошлый раз… Время есть?
— Да не особо. Занятия с девками сейчас начнутся, тороплюсь я, — извиняясь, улыбнулась Аринка.
— Ладно, — кивнула повариха. — Вечером поговорим.
После ужина она и в самом деле зазвала Аринку к себе на кухню, предложила сесть, вздохнула и сказала, хмуро глядя в окно:
— Спасибо тебе за дочку. Рассказали они мне, как дело было. Не хотели, понятно, мальчишки ее напугать, им и в голову бы не пришло, но ей и того хватило. Пуганая она у меня, не знаю, что и делать. От моего Простыни, сама знаешь, толку никакого — ни защиты, ни помощи…
Аринка молча слушала, понимала — не на Простыню жаловаться собиралась повариха. И действительно, Плава завела речь совсем о другом.
— Не знаю, слышала ты или нет, но не ратнинские мы — из Куньева городища. Была такая весь.
— Была? — со значением переспросила Аринка.
— Да, еще зимой — была. Сейчас, поди, одно пепелище и осталось. А жителей всех в Ратное пригнали — холопами… кто жив остался.
От этих слов словно дымом повеяло с того пожарища, что Аринка в Дубравном оставила. А тут вся весь… Значит, Лисовины и так вот могут? Только и смогла спросить одними губами:
— За что вас так?
— Нас — ни за что… за то, что были соседями Славомиру, отцу Татьяны. Ну так по-хорошему, конечно, не Лисовины это начали. Ты же Татьяну в Ратном видела, да? — Аринка молча кивнула. — Когда Лавр ее увозом замуж взял, Славомир до небес взвился, хотя и по обычаю это, и выкуп ему привозили, все честь честью. А его заело, вишь, так очумел, что дочь проклял и покойницей считать велел.
— Как это — покойницей? Как так можно-то — свое же дитя?
— А вот так. За то, что замуж в христианское село пошла и сама окрестилась. Вражда меж их родами давно была. Сколько лет уж прошло, а он так и не простил. Говорят, напал в лесу на лисовиновский обоз, вот и потерял все. И сам погиб, и всех мужей, что с ним ушли, там же положил. Они-то сгинули, а ответили за все мы — Корней сотню поднял и Кунье городище разорил. Воины! — зло усмехнулась Плава. — Они воюют, а бабам расхлебывать. Вот и за Славомирову месть сколько народу расплачивается — почитай, одни бабы и детишки. Всех в полон взяли.
— А стариков куда дели? — медленно спросила Аринка, уже со страхом ожидая ответа. Впрочем, хоть тут самого страшного не услышала.
— А не осталось у нас стариков — моровое поветрие всех подчистую вымело. Остались только мужи постарше, которые со Славомиром не пошли — вот они и выжили. Всех в Ратное привели — холопами. Вот так вот: жили — хозяевами себе были, а сейчас та же Загляда боярыней стала, а ее подружки закадычные — холопки на соседнем подворье.
— Загляда? Кто это?
— Ой, да Татьяна — она же крестилась, как вышла замуж за Лавра, за сына Корнеева. Ее снохи — жены… — Плава запнулась, — вдовы ее братьев боярыней ее величают, ластятся к ней — сотник их семью, весь Славомиров род к себе на подворье взял, родней объявил, а их прежние соседи теперь у них же в холопах. Вот так вот, Арина: один старый пень ума лишился, а у скольких семей жизнь поломалась. И у меня — тоже.
— Но вы же сейчас вроде вольные?
— Сейчас — да. Только не все. У меня ведь две дочки было, две… всего полгода назад…
Ох и сильна была повариха духом! Даже лицом не дрогнула, словно окаменела, а у Аринки комок в горле стоял — чувствовала, про страшную беду сейчас услышит. Поняла внезапно — как бы не впервые Плава об этом сейчас вслух будет говорить. От ее рассказа выть хотелось, а та продолжала все так же внешне спокойно, словно рассказывала о чем-то обыденном:
— Старшая в меня была. И повадкой тоже. Хозяин полез к ней под юбку… по праву своему. Не стерпела — в рожу ему вцепилась, жаль, глаз совсем не выцарапала… А по закону, знаешь же, наверное, как с холопами, поднявшими руку на хозяина, поступают? Вот и с ней… И нас смотреть заставили, как Бурей ее кнутом забил да в прорубь скинул. Она у меня красивая была, не хуже вон тебя…
А Рада с тех пор никак от ужаса не отойдет, от мужей и отроков шарахается, боится всех, а пуще того — щелчков кнута не переносит, совсем тогда с ней плохо становится. Хорошо еще здесь мы живем, не там… Да еще лекарка здешняя, Иулия, помогла. Раньше-то Рада даже на улицу боялась выходить, но Иулия ее из страха как-то потихоньку вытягивает. Ее сейчас здесь нет, кабы не ты, уж и не знаю, что делать бы тогда, хоть в Ратное вези… Молода у нас лекарка, совсем еще девчонка, но не проста — некоторые отроки ее больше, чем наставников боятся. Сам Михайла с нее глаз не сводит…
— А как же вы вольными-то стали? — тихонько спросила Аринка. О казненной дочери, поняла, лучше сейчас не заговаривать.
— Как освободились? — Плава невесело усмехнулась. — Михайла и помог, выкупил нас, как узнал, что случилось. Да не просто так, а оружный приехал, чуть не пришиб того гнуса. И Корней Агеич поддержал его. На них я зла не держу — Корней по закону рассудил, не мог он иначе. А потом Роська… видела отрока? — Плава улыбнулась уже по-доброму. — Хороший он парнишка, только уж больно в Христа уверовал… истово. Он Михайлу и упросил нас освободить, потому как сам из холопов. Его Михайла раньше выкупил, окрестил, а уж Роська — нас, вроде как в память о своем освобождении, в благодарность своему Христу. Потом нас сюда определили, в крепость. Жаловаться вроде и не на что — боярыня не обижает, да вот Рада моя… Спасибо тебе еще раз за дочку! — и поклонилась низко.