Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ" (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Кому что досталось. Спокойно сказал министр и вцепился зубами в ближайший к себе кусок.
— С копченым угрем…повезло. Сообщил он окружающим.
Третий мужчина, никто иной как Игорь Сергеевич Сикорский, внук того самого легендарного Игоря Сикорского, доказавшему всему миру и самим русским, что помимо лаптей и балалаек умеют делать еще самолеты. Сейчас, Игорь Сергеевич являлся председателем совета директоров акционерного общества «Технологии Сикорского» обьединявший более трех сотен заводов и два десятка конструкторских бюро.
Знакомство Дениса Бородина и Игоря Сикорского — младшего произошло три десятка лет назад, когда выпускник Киевского юнкерского училища Бородин, прибыл на службу в пыльный поселок Керки на самой персидской границе, пилот эксперементального вертолета С-41 [17] конструкции его деда, Игорь Сикорский младший готовил серию испытательных полетов в горно-пустынной местности и условиях высоких температур и песчаных ветров. Испытания проходили несколько месяцев и в одном из вылетов, «князь» потерпел аварию на территории соседней Персии. Все бы ничего, но места те были дурные и считались рассадником басмачей и контрабандистов. Хуже всего, в персидском приграничье, как дома чувствовала себя британская разведка из «департамента Макгрегора» [18] и попадание в руки англичан секретных вертолетных технологий и самого младшего Сикорского, было абсолютно неприемлемо.
Ближайшей воинским подразделением оказался пластунский отряд из полка туркестанских стрелков из двенадцати человек с одной радиостанцией. Которым командовал, никому тогда неизвестный лейтенант Бородин. Приказ был, наблюдать и ждать подкреплений, но юный лейтенант, действовал решительно и запеленговав сигнал бедствия разбитого вертолета, пересек границу и вторгся на территорию сопредельного государства. Вертолет вскоре обнаружили, из четырех членов экипажа уцелел только Сикорский, но с тяжелой контузией и переломом обеих ног. Эвакуация осложнилась тем, что к месту катастрофы подошел отряд басмачей в сотни полторы сабель и обратно пришлось пробиваться с боем. Будучи отрезанным от границы и с разбитой рациией, с ранеными на руках Бородин, был вынужден уходить вглубь персидской территории делать крюк и прорываться в другом месте. Через пять суток, границу пересекли пять измученных пластунов с одной фляжкой воды на всех и спасенным пилотом.
К тому времни в Асхабад прибыл сам старший Сикорский, несмотря на свой приклонный возраст. Крупнейшему русскому промышленнику и патриарху отечественной авиации никто из генералов перечить не посмел и на тот печальный инцидент была наложена печать секретности.
Сам Игорь Иванович лично долго тряс руку изможденному Бородину повторяя, что за спасение любимого внука он сам и вся его семья перед лейтенантом в неоплатном долгу. Через полгода Сикорский старший — умер, излечившийся от переломов и контузии Игорь Сергеевич отправился учится в Цюрих, оттуда поехал на стажировку в САСШ, на завод Сикорского в Стэнфорде и вернулся в Россию только шесть лет спустя. Сам Бородин, продолжал служить в туркестанских песках, делая неплохую карьеру, кое кому из вышестоящих офицеров, дерзость Бородина проявленная на границе понравилась и помогало ему в продвижении вверх. Карьера закончилась через четыре года, когда уже капитан и георгиевский кавалер Бородин, поступал в Академию Генерального штаба и вступительные экзамены у него принимал сам начальник академии, генерал-полковник Добужанский, в прошлом, начальник штаба Туркестанского округа, хорошо помнящий рейд отряда Бородина на сопредельную территорию, без приказа начальства. О чем, тут же, во время экзамена и сообщивший об этом капитану Бородину.
На что Денис Бородин сообщил, что поступил и сейчас точно так же, и вообще русская армия должна держаться на взаимовыручке, как говаривал легендарный Суворов «сам погибай а товарища выручай»…Добужанский вспылил, сообщив Бородину, что армия держится на дисциплине прежде всего…Бородин вздохнул и поведал приемной комиссии Академии, что старый маразматики, не понимают природы современной войны и их надо держать подальше от Генштаба. После таких слов, об военной карьере можно было забыть и тут, на горизонте появился Игорь Сикорский — вовремя нашедший своего спасителя. Отмечено, ставшее переломным в судьбе Дениса Бородина событие, было грандиозной попойкой в ресторации «Лосиная охота» с битьем зеркал, купанием голых певичек в шампанском и стрельбой по люстрам..
Наутро, к еще похмельным Бородину и Сикорскому, присоединился друг Игоря с университетских времён, молодой банкир, Лёва Гучков прибывший в номера с целым десантом очаровательных стенографисток. Троица относительно молодых людей, опять ударилась в пьянство и разврат по итогу которого, именно Лева предложил Бородину — пойти в политику. Мол в самый раз, пустить свежую кровь в стареющую думскую фракцию «октябристов».
Денис Бородин, который всегда отличался природным чутьем и тягой к авантюрным действиям согласился с радостью, увидев не маленькие перспективы, но выдвинул встречное предложение — то, что они говорят между собой сегодня и впредь, остается исключительно между ними. Никаких общих компаний, никаких явных действий, никакой публичности. Игорь Сикорский, сразу понял все, благо за спиной, образование журналиста и только потом — инженера. А Лёва Гучков, понял смысл слов Бородина, что «чем больше секретов, тем больше шансов на успех», много позже, когда сам стал политиком. И не разу не усомнился в их правоте.
Имея негласную, но весьма действенную поддержку таких семей как Сикорские и Гучковы, Бородин с головой окунулся в российскую политику, сначала в провинциальную а затем и столичную. Молодой офицер, георгиевский кавалер, несгибаемый борец с мздоимством и бюрократией на местах. Успех на первых выборах — был ему гарантирован. За восемь последующих лет, возглавляя подмосковный промышленный городок Орехово — он превратил городок из унылого затхлого местечка в процветающий провинциальный город. С новым вокзалом, чистыми улицами, аккуратными бордюрами и вежливыми городовыми. Неожиданно с приходом Бородина, городские фабрики, получили солидный заказ от Военного министерства на пошив обмундирования, чего не было ранее. В отличии от других городских глав, Бородин всегда был подчеркнуто скромен, ввел практику ежегодного открытого принятия городского бюджета с публикацией расходной части. Теперь каждый горожанин знал куда и сколько было потрачено из городской казны. Это нововведение, понравилась лидерам всех думских фракций и в Орехово зачастили высокопоставленные гости и даже сам губернатор, помнящий еще старика Палицына назвал Бородина «Очень приятным и умным руководителем». После этого, вопрос о дальнейшем взлете политической карьеры — уже не стоял. Сначала независимый гласный в Государственной думе, собравший в Орехово едва ли не восемьдесят процентов голосов, потом вице председатель комитета по налогам и акцизам, насмерть бившийся за большую налоговую независимость уездных городов и даже написавший неплохую книгу посвященную провинциальным налогам. На следующих выборах, Бородин уже гласный с солидным стажем и огромными политическими связями был весьма, неожиданно выдвинут ставшим оппозиционным Республиканским блоком на пост руководителя думского комитета по вопросам обороны, одного из ключевых в Думе и очень влиятельного. К полной неожиданности прессы и политических аналитиков, правящий Прогрессивный блок, ничего против не имел и Бородин возглавил комитет по обороне, что бы еще через пять лет, после ожидаемой отставки вызванной инфарктом, предыдущего военного министра, престарелого, но авторитетного военного реформатора еще палицынских времен, генерала армии Петра Николаевича Волкова. Сам Волков, уходя в отставку, дал понять, что именно гласный Бородин, достоин занять его место. Президент Кулешов, занятый формированием правительства с доводами генерала Волкова в целом согласился, несмотря на поддержку Бородина парламентской оппозицией. В конце концов худой мир, лучше хорошей ссоры.
