Гимназист (СИ) - "Vells" (читать полностью книгу без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Штабс-капитан царской стражи вёл наш отряд по границы центра города и местности, которая была вверена в патрулирование, когда-то двенадцатому отделу полиции, к которому я и был в самом начале прикомандирован.
По информации капитана, бунтовщики не могли обосноваться в центральной части Петербурга, но знатно задержали основные военные формирования, и сейчас те силы, которые были там задействованы, многочисленными группами отступали в прилегающие к нему районы. Их мы и должны были уничтожать по мере нахождения.
Нарвавшись на бунтовщиков, мы словно лавина ударили им в спину, и по началу дела шли хорошо.
Мы нападали, враг отступал, пока наш отряд во главе со штабс-капитаном не забежали, преследуя отступавших повстанцев на узкую улицу.
Окрылённый лёгкой победой наш главнокомандующий пёр на пролом, пытаясь настигнуть ретировавшихся врагов.
Стоило нам всем отрядом очутиться между домами по центру улицы, как раздался дикий свист, после которого улицу сотрясли взрывы.
Всюду взрывался камень, и летели доски, а всё пространство погрузилось в огненное зарево и клубы едкого дыма.
Я, спасаясь из огненной ловушки, чуть ли не с четверенек устремился в узкую подворотню, а в спину мне ударил кусок отвалившейся от стены, которая рушилась, заваливая вход в узкий проход между домами.
От удара я полетел вперёд и, уйдя в кувырок, покатился по грязному переулку, в конце которого меня уже поджидали несколько человек с саблями и топорами.
Предвкушая лёгкую жертву, они кинулись ко мне, улюлюкая и смеясь при этом. Я же катясь по земле, выронив саблю, шипя от боли в спине, вскочив на ноги, только и успел перехватить занесённую в ударе руку с топором.
Стоило мне схватить ударную конечность, как я врезал локтем в висок прыткого мужика и, скрутившись с ним на девяносто градусов, обрушил его конечность на второго врага.
Топор со свистом вошёл в ключицу мятежнику, а я, выпустив схваченную руку, быстро свернул голову всё ещё сжимавшему древко топора мужику.
Оставалось ещё три непоражённые мишени, от чего отпрянув назад, я сложил печати и из земли вырвались древесные копья, не давая и шанса на выживание, оставшимся врагам протыкая их тела на вылет.
Подняв выроненную саблю, я быстро как мог, пока заживала спина, пошёл по переулку, выходя вскоре на другую улицу, где всё было спокойно.
Когда я смог вернуться на место западни, то мой новый отряд был невиден из-за засыпавших их обломков, а вокруг просматривались только тела ранее убитых защитников города и горожан.
Обходя завалы, я пытался найти хоть кого-то выжившего, но все были мертвы. Отойдя от тела штабс-капитана, который лежал в снегу с открытыми глазами под частичным каменным завалом, я увидел на кровавом снегу, не пойми как оказавшейся тут растрёпанный букет белых роз, измазанных кровью.
В моей голове словно щёлкнул тумблер, и я вспомнил о Розе, от чего на душе стало беспокойно, от чего я быстро зашагал прочь от места смерти целого отряда солдат.
Если я правильно помнил, до особняка княжны Глицыной было чуть меньше километра. Ведь штабс-капитан, словно целенаправленно вёл нас к особнякам, один из которых принадлежал княжеской семье Глицыных.
Конечно, я предполагал, что как только всё это началось несколько часов назад, княжну должны были, по меньшей мере, охранять или спрятать, а то и вовсе вывести в безопасное место. Но проверить и убедиться в этом стоило. К тому же я был совсем близко с её домом.
За весь путь до особняка, я только один раз встретился с несколькими бунтовщиками, которые после нашей минутной встречи больше никогда не смогут, кому-либо навредить.
Когда я, практически переходя на лёгкий бег, вывернул на улицу, где стояли ровные ряды особняков, то видел, как часть из них полыхали огнём, а улица была усеяна телами стражи и бунтовщиков.
Увидев такую картину, я словно молния сорвался вперёд и, подбегая к высокому забору из белых колон, со стальными прутьями, застал момент как из окна второго этажа, выпрыгнула фигура, разбивая своими телом стекло, из которого вслед за людьми показались языки пламени.
Забежав в распахнутые ворота, где повсюду валялись тела охранников и прислуги, вперемешку с бандитами, я устремился к выпавшему из окна человеку.
Подбежав к нему, я увидел Николая, который крепко прижимал к себе Розу, закутав её в свою шинель, на которой сверкали кусочки стекла и, начинала проявляться кровь.
— Твою мать. — Выпалил я сквозь зубы, падая перед ними на колени, бросая рядом с собой саблю, начиная тянуть дрогнувшие руки к своим друзьям.
Стоило мне коснуться рук Николая, дабы разжать их и начать осмотр их тел, как Коля, словно в бреду дёрнулся всем телом, и даже в полубессознательном состоянии попытался одной из своих рук вцепиться мне в горло.
Я перехватив его руку сжал её, под кашель Розы, которая походу надышалась дымом.
Веки Николая дёрнулись и приоткрылись, а я увидел мутный практически невменяемый взгляд, который сменился лёгким осознанием.
— Г… Гришь… — еле ворочал языком мой друг. Чьё лицо было белое, как мел, от чего кровь на нем выглядела особенно ярко. — Сссс… спаси её. Бегите быстрей. — С большим трудом прохрипел Николай и разразился кашлем.
— Лежи спокойно, — нервно произнёс я, стоя на коленях перед ними. — Всё будет хорошо. — Убрал я вторую руку парня от Розы, и осторожно перекатил девушку, уложив её рядом с парнем.
Как только я это сделал, то увидел, что бок князя был распорот, а также на бедре виднелась глубокое рассечение, от вида которой, я сразу сложил печать лечения, и не жалея сил направил исцеляющую энергию в его тело.
Николай взвыл в голос от побочного эффекта техники, которая несла сильную боль, а я приступил к осмотру Розы.
Явных ран видно не было, хотя лёгкое платье девушки, было перепачкано кровью и, местами пропитано ей насквозь.
Мои руки быстро скользили по телу княжны, становясь вновь мокрыми от крови, но не найдя серьёзных ранений, я осознал, что она просто потеряла сознание от угарного газа.
Сложив печать лечения, я коснулся руками чуть вздымающейся груди Розы, и она выгнулась дугой начиная хрипеть и кашлять.
— О. Как кстати. — Раздался неуловимо знакомый голос со стороны крыльца дома.
Я, ежесекундно разворачиваясь на голос, подхватил саблю и поднялся на ноги, а из клубов дыма, который валил из входной двери вышел мужчина в чёрной военной форме без знаков отличия, на лице которого была маска филина.
Незнакомец сжимал в руках саблю, которая была слегка измазана кровью.
Сделав шаг с порога, он отпихнул ногой мёртвое тело охранника, и произнёс:
— Оражен. Убей Ястрина и Горлицыну. — Приподнял маску мужчина, и я увидел лицо графа Ехитова, моего куратора из тайной царской канцелярии. — Может ты с этим справишься, а то этот мусор только и смог, что тут подохнуть. От чего пришлось вмешаться и самому доделывать работу. Это приказ Оражен. Выполняй.
Я стоял как вкопанный. За моей спиной в снегу лежали мои друзья, а передо мной стоял представитель царской воли.
— Что ты вылупился на меня? — рявкнул Александр Романович. — Исполняй приказ. Живо! Или ты от взрывов оглох на оба уха.
Рука, сжимающая саблю, которая отняла за эти несколько часов не одну сотню жизней, дрогнула, а мои зубы сжались до скрипа, после чего я поднял своё оружие, и направил его остриё в грудь графа. Уже как я думал, осознав причины и следствия данного покушения на Горлицыных, где Николай был просто случайным свидетелем.
— Катись к чёрту со своей канцелярией, — улыбнулся я улыбкой, больше напоминающей оскал. — Этот тайный приказ вы не исполните.
— Это мы ещё посмотрим, — засмеялся Ехитов. — Мёртвы или живым, ты одинаково будешь мне полезен. — Рванул он с крыльца, занося в ударе саблю.
Глава 22. Эндшпиль.
Только в последнюю секунду я успел отразить удар саблей, который был нацелен мне в плечо.
Раздался сабельный звон, после которого, я, чётко отдавая себе отчёт в том, что за моей спиной лежат мои друзья, яростно провёл контратаку.
