Триумф Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Мои мечтания прерывает появление Роберта. Оказывается, все уже собрались, пока мы с Клаймичем в кабинете строили свои наполеоновские планы. Что ж, пора порадовать коллектив новой песней о космосе. Такого мы еще с ними не пели.
Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе видна...
Как сын грyстит о матери, как сын грyстит о матери,
Грyстим мы о земле - она одна.
После всей той веселухи в стиле руссо дэнс, что мы исполняли в Англии, наша новая песня звучит непривычно серьезно. И слушают ее все с очень напряженными лицами. Вражеские голоса уже успели наябедничать, что с двигателем нашего Союза 33 были крайне серьезные неполадки, и все об этом теперь знают. Рукавишников по сути совершил подвиг, сумев вернуться на Землю и сейчас слова песни про оправданный риск и мужество звучат крайне актуально. Стоит мне замолчать, как на меня обрушивается просто шквал аплодисментов. А потом и град вопросов.
- Вить, это ты про последний полет написал, да? Здорово получилось!
- Нет, слушайте, а они, правда, могли навсегда остаться на орбите?
- А мне очень понравилась Витина фраза "Космическая музыка вплывает в деловой наш разговор"! Вот сразу представляешь себе ЦУП со множеством экранов...
- Не, припев здесь вне конкуренции! Такое мощное роковое звучание...
Я скромно пережидаю, пока народ закончит восторгаться. Песня, конечно очень ко времени. Надеюсь, что ее популярность будет еще выше, чем в моей прошлой жизни. Ну, а дальше по накатанной схеме. Девчонки переписывают слова, Клаймич с Завадским в две руки строчат ноты. Все при деле. Первый ажиотаж спал, наступает время серьезной работы.
Охранник звонит с вахты - прибыла наша горе-подтанцовка. Прошу Клаймича избавить меня от общения с ребятами, ну нет у меня сейчас на это сил. А Григорий Давыдович у нас известный дипломат - ему и карты в руки. Пока он разводит политесы с подтанцовкой, объясняя людям причины нашего с ними расставания, я успеваю сбежать в свой кабинет. С нетерпением набираю Эделя в надежде услышать от него приятные новости. А вот нет! Не все коту масленица. Хозяин дачи в отъезде. Будет в Москве только после майских праздников. Прошу маклера больше никому пока этот дом не предлагать, тот клянется, что у меня приоритет. Что ж, подождем...
Клаймичу промеж тем удается мирно распрощаться с нашими уже бывшими танцорами. О чем он мне и сообщает, заглянув в кабинет. У него сегодня по плану поездка к Калинину, с которым им осталось решить некоторые финансовые вопросы. Прихватив из сейфа пакет с остатками валюты, Григорий Давыдович просит разрешения забрать с собой одного из Денисов. Осторожность нам не помешает и даже приветствуется. Мы прощаемся до вечера. И почти тут же раздается звонок с Мелодии. Василий Иванович Пахомов интересуется, когда мы намерены завершить работу по записи дисков. Ох, долги мои тяжкие... Основная часть работы мы сделали, инструментальные и вокальные партии записаны, начато их сведение. "Патриотический" миньон, так и вовсе полностью готов. Но ведь беда в том, что за это время мы успели еще несколько песен спеть, и теперь Пахомов настаивает на их включении в "лирический" диск гигант. Просто какая-то сказка про белого бычка...
Обещаю директору Мелодии выкроить время и прислать своих сотрудников. В ответ интересуюсь судьбой магнитоальбомов. Вопрос все еще решается в верхах, и конца-края этому не видно. Ну, и черт с вами! Будем издаваться на Западе. Пока вы здесь разродитесь, мы там уже десяток дисков выпустим. Намечаем дату записи и на этом прощаемся. И что мы имеем? На "лирическом диске у нас семь песен: "На теплоходе музыка играет", "Городские цветы", "Карусель", "Мы желаем счастья вам", "Миллион алых роз", "Три белых коня", "Вера". Допишем "Две звезды". Если напряжемся, то можем записать еще "Альдону" и "Девочку-виденье", посвященную Ладе. Итого десять. Неплохо. Но "Трава у дома" войдет уже тогда в следующий диск. Короче, нужно обсудить это с Клаймичем и с коллективом.
В дверь осторожно стучат, и на пороге появляется одна из уволенных Клаймичем танцовщиц - яркая крашеная блондинка с родинкой над губой, чьего имени я даже не помню. Ее мини-юбка открывает взору все, что только можно и нельзя
- Виктор, я могу с тобой поговорить?
- Ну, поговори...
Виляя бедрами, девица проходит через весь кабинет и, томно заглядывая мне в глаза, присаживается на краешек рабочего стола. А дальше я с веселым изумлением наблюдаю за потугами этой нахалки, соблазнить меня прямо на рабочем месте в рабочее время. Похоже, эту идиотку, возомнившую себя роковой красоткой, ввел в заблуждение мой юный возраст, и она на полном серьезе считает, что я просто обязан бросаться на все, что шевелится. Она что-то лепечет мне про то, что мы могли бы с ней сработаться, что я просто не видел ее на сцене и вообще - она очень трудолюбивая и исполнительная. Попутно девушка расстегивает пуговички блузки.
От вида ее скромненькой "двойки", которую она мне так старательно демонстрирует в распахнутом вырезе, я, наверное, должен растерять последние мозги и предложить ей руку, сердце и заодно ключи от своей квартиры. Нет, мне даже интересно, в каком общежитии Верина мать отыскала это провинциальное убожество, возомнившее себя Мэрилин Монро? Ладно... пора заканчивать эту комедию. Не отрывая взгляда от ее лица, и не давая ей соскочить со стола, беру трубку телефона, набираю репетиционную
- Зайди.
Через пару секунд дверь распахивается и в кабинет входит Альдона. Невозмутимо окидывает взглядом открывшуюся перед ней картину и вопросительно приподнимает свою безупречную бровь. Девица снова пытается дернуться, но моя рука крепко держит ее за колено, ей лишь удается судорожным движением пальцев стянуть распахнутый вырез блузки.
- Альдона Имантовна, не подскажете, что у нас там в Уголовном Кодексе со статьей о совращении несовершеннолетних?
- До тре-ех ле-ет.
- О, как! Однако... Здесь вот девушке не очень хочется покидать стены нашей замечательной студии, и она решила, что я прямо тут на столе ...изменю свое решение о ее увольнении. Проведи с ней, пожалуйста, разъяснительную работу и проводи эту ...леди до дверей.
Алька, молча, распахивает дверь и жестко командует неудачливой совратительнице
- На выхо-од!
Девицу буквально сдувает с моего стола. О суровом характере нашей Альдоны она явно хорошо наслышана, и заметно, что она боится ее до судорог. Ну... я и сам ее иногда побаиваюсь, если честно. До сих пор помню, как получил от нее ногой с разворота по тыкве. Дверь за Альдоной закрывается, и я устало откидываюсь на спинку кресла. Совратительница хренова... Хоть бы бельишко поприличнее одела, да маникюр обновила. В голове у меня только одна мысль: Неужели я так похож на малолетнего озабоченного идиота...? Чтобы отвлечься, приходится браться за трубу спутникового телефона. Сначала звоню Гору, затем в банк Амброзиано, наконец, в Стрелковую ассоциацию, чьи контакты мне оставил Магнус. Пора крутануть земной шарик побыстрее.
---
На ловца и зверь бежит. Стоило мне только закончить разговор с Америкой - мне звонят с проходной. У нас неожиданные гости. Билл Прауд, американский атташе по культуре почтил нас своим визитом. Приглашаю его в кабинет, жалея про себя, что Клаймич сейчас в отъезде. Прауд говорит, что заскочил на минутку. Привез мне пакет с кассетами и документы на контейнер, переданные Гором. Контейнер сегодня прибыл в Москву, и значит, он уже на таможне. Вот и славно! Хоть одна приятная новость. От кофе Прауд отказывается, но уходить особенно не спешит. Начинает подробно расспрашивать меня про теракт в Савойе. Сочувственно кивает, когда я живописую ему все ужасы своего плена. Разговор плавно переходит на конгрессмена Магнус.
- И как он вам показался, Виктор? Что он за человек?
- Ну... мы мало с ним знакомы и почти случайно оказались вместе. Но я, если честно, восхищен его мужеством и решительностью. Я даже не знаю, что было бы дальше, если бы не он.
