Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Когда Кит под суперконвоем двинулся по нему, позади стали одна за другой сдвигаться тяжелые двери отсеков, и каждый раз раздавалось шипение, словно они проходили через шлюзы на какой-нибудь космической станции… И наконец, тоннель вывел их в очень просторный круглый купольный зал.
Этот был очень хорошо освещенный радиальными концентрическим плафонами зал высотой метров пятнадцать в вершине купола. Зал состоял из двух ярусов. В центре нижнего находилось полусферическое, матово отливавшее алюминиевой обшивкой, глухое, без всяких иллюминаторов помещение высотой метра три. На нижнем ярусе Кит заметил еще два закрытых входа. И по всей окружности, у стен, стояли эсесовские андроиды в касках и с автоматами — числом десятка два. Эти были одеты не в серую полевую форму, а затянуты в пугающую и завораживающую — идеальную эсэсовскую черноту ада.
Верхний ярус представлял собой глубокую круговую галерею с двумя пологими подъемами-пандусами — связками с нижним ярусом — и блестящим никелированным парапетом по окружности. Там, наверху, тоже торчало полтора десятка черных автоматчиков, сильно напомнивших Киту черных робокопов из далекого будущего. Но, пока Кит глазел, появились еще и какие-то гражданские — кто в серых строгих костюмах, кто в медицинских белых халатах. Кое-кто из них при виде Породистого Пилота выбросили руки в нацистском приветствии, другие сделали это, покосившись на первых. Пилот ответил галёрке легким взмахом, украденным у самого фюрера, который, в свою очередь, украл этот жест у римских императоров.
Прошествовав через помещение под эхом своих шагов, отдававшихся в куполе, они — Породистый Пилот, Кит и эсесовский офицер — вошли в другой тоннель-коридор и, завернув, оказались в небольшой, очень ярко, но матово, то есть не слепяще освещенной комнате с тремя черными кожаными креслами и низким кофейным столиком между ними.
Породистый Пилот, не глядя, указал Киту на одно из кресел и, когда расположились, со смаком проговорил редкое русское слово, как бы хвалясь его знанием:
— Рассупонивайся. Спаришься. Здесь очень тепло… Почти как в преисподней.
И адски усмехнулся.
Кит, уже привыкший к этой большой тяжести на себе, даже забыл про нее… а теперь спохватился и поспешил сбросить с себя гитлеровский обогрев. Он вскочил с кресла, огляделся, ища порядок — видно, и вправду проснулись в нем немецкие крови прапрапрадеда Вольфа. Увидев вешалку, он пристроил куртку на крючок. Потом вернулся на место под внимательными и, как назло, одобрительными взглядами арийских эталонов темной стороны Силы.
— Мы предлагаем тебе десять минут отдыха, больше не можем допустить, — сказал Породистый Пилот. — Отдохнуть. Собраться с силами. Есть просьбы? Чай? Может быть, кофе? Хотя для твоего возраста я бы не рекомендовал… Шоколад? Или, к примеру, что-нибудь поосновательней. Пару сосисок… таких, каких у вас в будущем уже никогда не попробуешь… Пальчики оближешь.
Киту пришлось побороться с кучей искушений. Но главное — он очень не хотел, почти уже боялся остаться в тишине наедине с самим собой, со своими мыслями и догадками, особенно с теми, которые еще не вылезли на уровень сознания, но уже толклись из глубины, как страшный детеныш Чужого — наружу из грудной клетки бедного зараженного астронавта…
— Не, я сыт, — сказал Кит, сглотнув слюну. — Все нормально. Лучше бы поскорее.
Внезапно лицо и взгляд Породистого Пилота изменились — что-то поистине нечеловеческое, мертвенно-свинцовое проявилось в его чертах, вздулись жилы на шее.
— Что ты всё мямлишь! — прохрипел-прошипел он с ледяной яростью. — Ты же сверхчеловек! Тот, о котором мечтали мы все. Тот, кто должен прийти на землю и вымести всех унтерменш… Эту плесень! Я бы лично повесил твоего дальнего предка за то, что он предал родину… валял дурака с низшей расой. Повесил бы! Но сначала заставил бы его родить тебя не от быдла, а от истинной арийки. Тогда ты был бы идеален в своей силе и правоте! Я жизнь бы посвятил тому, чтобы вычистить твою родословную и подобрать тебе предков чистой расы! Найти тебе настоящую мать в тевтонской земле! Но пусть ныне так… Как твои унтерменши любят говорить про всё, что делают, — «первый блин комом». Мы готовы принять тебя. Мы вычистим твою кровь. Твои потомки будут править вселенной. Но ты — ты должен осознать себя сверхчеловеком. Первым, как Адам. Ты сильнее всех своих предков! Ты — начало нового мира! Ты — исток новой расы!
Ариец вещал прямо, как с трибуны! У Кита даже в голове загудело.
— …А ты мямлишь… — прошипел ариец и…
…сдулся, словно вырубил в себе какой-то канал адского вещания.
— А кто такие «унтерменши»? — полюбопытствовал Кит.
Ариец ухмыльнулся:
— Когда-нибудь ты поймёшь, что это уже все, кто — не ты. Даже я буду готов признать это. И тогда начнется новая эра… Другие вопросы есть?
В самом деле, у Кита на коре головного мозга, как на сковородке, уже давно испекся и даже стал подгорать один — главный — вопрос.
— Ну это… — начал Кит, раздумывая, как бы выразиться по-лаконичнее, по-взрослому, по-немецки четко. — Какие вы мне даете гарантии, что потом… ну, когда я закончу… вы меня оставите, типа, живым… и отправите домой, ну, в мое время?
Кит сказал это еще без всякого настоящего страха — он реально все еще смотрел серо-черное, старое, но классно оцифрованное кино в 3D.
И тут Кит вдруг решил, что задав вопрос не по-детски, стоит все-таки закончить его в некотором соответствии со своим возрастом… может, даже прикинуться малым дуриком и надавить на жалость, которой в эсэсовцах не могло быть как класса.
— …типа, к маме с папой, — закончил он и посмотрел фашистам в их неизвестные глаза, стараясь и тужась, как жалостливый Кот-В-Сапогах.
Породистый Пилот, похоже, решил, что пора прикинуться добреньким… даже при сверхчеловеке, которому захотелось к мамочке. Не проклюнулся, значит, из него человек, не вырвался смертоносный Чужой, надо потерпеть.
— Иного вопроса мы не ждали от такого смышленого подростка, каким есть ты, — сказал он. — Но ты сам прекрасно понимаешь: эти гарантии существуют только на словах. Однако мы знаем твою мощь, и ты можешь нам пригодиться в будущем. Поэтому у нас нет никаких веских причин угрожать твоей жизни.
«Но и не отпустим…» — добавил про себя Кит.
— А во-вторых… — И Породистый Пилот вынул с нижней узкой полочки столика и положил на него небольшую коробочку, в которой Кит опознал допотопный магнитофончик с маленькими катушками (были такие гаджеты уже в то далекое время, но только — у самых супер-гипер-секретных служб). — Твой предок по прямой линии, герр Вольф, обещал нам забрать тебя, когда мы посредством твоей помощи достигнем пункта назначения. Здесь записан его голос. Обращение к тебе.
Породистый Пилот потянулся включить его…
— Не надо! — чуть криком не крикнул Кит.
Ему почему-то до содрогания души и всего тела не хотелось сейчас услышать какую-нибудь вкрадчивую агитационную речь своего великого и ужасного предка.
— Я вам и так верю, — эффектно сказал он, взяв себя в руки. — А запись и подделать можно.
— Жаль, что мы не могли привлечь тебя лет пять назад, — прямо-таки с искренней горечью заметил Породистый Пилот.
«А почему?..» — вдруг задался вопросом Кит, почувствовав в этом замечании какую-то тайну.
Но поразмышлять ему уже не дали.
— Итак ты уже готов, да? — спросил Породистый Пилот и, не дожидаясь ответа, стал подниматься.
Кит чуть не ответил по советски-пионерски «Всегда готов!».
Вернулись в просторный купольный зал и уже не стали обходить алюминиевую полусферу, а уперлись прямо в нее — в узкую дверь. Как только она чуть провалилась внутрь и отплыла в сторону, Породистый Пилот вошел, пригнувшись, а Кит — не пригибаясь.
Офицер-эсэсовец остался у закрывшейся за ним двери, подперев ее собою… Чего он опасался?
Посреди этого супертайного помещения, в свете большой лампы на коленчатом штативе, очень напоминающей хирургические светильники, стоял саркофаг из непонятного материала, похожего на свинец… Наверно, это и был свинец: судя по всему, нацисты подозревали, что сберегаемый в саркофаге «объект» может в один прекрасный день напустить кругом жуткой радиации.
