Тверской баскак. Том Пятый (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Поднимаю на разведчика вопросительны взгляд, и тот понимает меня без слов.
— Тамо конных, на вскидку, тыщи две будет, а есть еще и пешее войско. Тех около тыщи. Конные все в кольчугах и шлемах. Оружье у них тож справное, длинные мечи, копья, сулицы! Пешие вооружены похуже, кто во что, по большей части без кольчуг и другой брони.
«Это скорее всего ополчение Льежа». — Делаю однозначный вывод и задаю очень беспокоящий меня вопрос.
— И что ордынцы? Послание мое Абукану передал⁈
Меня беспокоит тот факт, что описанное Еремеем войско противника представляет такую легкую добычу для монгол, что Абукан может не устоять. Соблазн разгромить втрое уступающего по численности врага очень велик, но такой ход может погубить весь мой план.
Словно специально подначивая мое нетерпение, Еремей замялся.
— Так это… Тут, такое дело, к главному басурману меня не пустили. Отдал послание какому-то узкоглазому, а что тот пролаял в ответ, так я и не понял.
Пресекаю это подобие оправданий на корню.
— Ладно об этом! Говори, что апосля монголы сделали.
— А! — Радостно воспрянул Еремей, поняв, что ругать его не будут. — Так поганые по утру следующего дня двинулись на хранцузов. Те, бросили им навстречу своих панцирных всадников. Монголы, как обычно, стрелы пустили и поворотили коней. Хранцузы за ними!
Еремей запнулся, а у меня от дурного предчувствия аж скулы свело. То, что бывает в таких ситуациях при численном превосходстве монгол, мне хорошо известно. Конница противника отрывается от пехоты, попадает в окружение и уничтожается!
Нервно подстегиваю Стылого.
— Ну! И что дальше-то было⁈
Тот, словно бы вспоминая, поскреб затылок и выдал.
— Да ничего не было! Монголы боя не приняли. Утекли, як трусы, даже часть пожитков своих побросали.
Выдыхаю с облегчением.
«Все ж военная хитрость у монголов в крови. Уж как небось хотелось Абукану наказать зарвавшегося врага, а удержался! — Впервые подумал о младшем Батыевом отпрыске с уважением, но все равно поправился. — А может Берке удержал батыра от глупости!»
Еремей еще что-то рассказывает, но, перебивая его, я спрашиваю о главном.
— Так и что французы нагнали монголов⁈
— Да, куды там! — Стылый махнул рукой. — Тяжелые конники долгую скачку не потянули. Вскоре их жеребцы на шаг перешли, а опосля и совсем встали.
— А дальше⁈ — Вновь подстегиваю рассказчика, и тот продолжает.
— Дак потом, собрали хранцузы свой лагерь и вместе с пехотой по следу ордынцев двинулись.
«Вот теперь все! — Как-то разом отпустило на душе. — Попались, голубчики!»
Через мгновение радостное возбуждение начало спадать, и вновь вернулось тревожное понимание. — «Я по-прежнему ничего не знаю об основных силах противника! Где сам король Людовик и все его войско⁈»
По тому, что было известно до этого, король Франции собирал войска под городком Намюр, но не мог же он там стоять до сих пор.
«После получения известий от передового отряда о приближении монгол, Людовик должен был двинуться к нему на соединение. — Пытаюсь рассуждать логически, но понимаю, что так остаются только вопросы без ответов. — Начал движение? Нет? Как далеко успел продвинуться? По какой дороге?»
Информации по-прежнему крайне недостаточно, и я вскидываю взгляд на Еремея.
— Ты как вообще, устал⁈
Тот по-простому кивнул.
— Да есть манеха! — И тут же, поняв о чем я, испуганно замотал головой. — Тока ежели что, ты, господин консул, об сем не думай. Говори, что надо! Все сполним!
Глядя ему прямо в глаза, понимаю, что человек только-только вернулся с дозора, где пять дней подряд мок под проливным дождем и все же говорю.
— Надо вернуться обратно, Еремей! Те французы, что ты видел, это тока часть малая, а где-то есть их главные силы. Надо их найти!
— Надо, так найдем! — Уверенно пробасил разведчик, глядя мне прямо в глаза. — Счас прям и двинем в обратку!
Я останавливаю его.
— Не торопись! Пусть твои бойцы отдохнут до утра. Обсохнут хоть, да и лошадям отдых нужен. Утром выступите. — Чуть подумав, уверенно добавляю. — Лучше всего будет, ежели языка мне приведете!
Еще два дня прошло в ожидании. Правда, томительное бездействие мучило только меня, войско же в поте лица готовилось к предстоящей битве. Я определил место почти в центре долины и там начали насыпать вал под баллисты и остальную «артиллерию». Выставили фургоны по фронту, расставили вешки для определения дистанции, размерили позицию каждой бригады и роты.
Предварительно расстановку войск по фронту обговорили с герцогами на общем совете. Я предложил центр оставить за мной, а на фланги поставить спешенные дружины герцога Людовика Баварского и маркграфа Иоганна Бранденбургского. Отряд же Альберта Саксонского отвести за линию баллист и, жестко разбив на сотни, вводить в бой лишь по мере необходимости.
Я ожидал, что наибольший протест вызовет мое желание спешить рыцарей, но ошибся. Это они, как раз, восприняли спокойно. Оказалось, такой подход у них довольно распространен и очень часто применяется. Лошадь используют лишь как средство доставки тяжеловооруженного всадника к месту боя. Надо сказать, это имеет смысл, поскольку не каждый рыцарь способен сидеть в седле как монгол. Степняк взбирается на лошадь раньше, чем начинает ходить и сидит в седле устойчивее, чем стоит на ногах. Европейскому дворянину до такого уровня как до небес и свалиться с вздыбившегося коня он может запростак. А упал с лошади в полной броне — это, как минимум, поломался, а как максимум…
В общем, вопреки моему ожиданию, большую дискуссию вызвал отвод Саксонской конницы на вторую линию. Альберт распетушился и требовал дать ему место на одном из флангов, где он одним лихим ударом опрокинет хвастливых лягушатников. Его брат, как и трое других сиятельных сеньоров с ним согласились и мне пришлось потратить полдня на то, чтобы убедить их в правильности моей позиции. Это было нелегко и порой мне очень хотелось наорать на них и обозвать тупыми кретинами, но я все же сдержался. Сказался двадцатилетний опыт общения с подобными субъектами. Сдержанно, но убедительно я раз за разом втолковывал им, что побеждает не тот, кто удачно стартует, а тот, кто первым приходит к финишу.
— Бой будет долгим, — убеждал я их своей непреклонной уверенностью, — и победит в нем тот, у кого в конце останутся силы на последний решающий удар.
В конце концов я их все-таки одолел. И тут не последнюю роль сыграл тот факт, что я их всех уже бил. Разгром у Эбенхюгельского холма отложился у каждого из них в памяти, придавая моим словам неоспоримый авторитет. Единственно, чего я им не сказал, так это то, что в предлагаемой расстановке сил я видел еще один смысл. Заключался он в том, что я постарался по максимуму обезопасить себя от традиционной рыцарско-удалой глупости. Дабы никто из них не бросился в незапланированную отчаянную атаку, оголив фланг, или не кинул резерв в бой раньше времени, или еще чего-то подобного. Ведь пешком тяжелые рыцари далеко не убегут, а разделенная на отдельные сотни дружина не помчится в едином порыве туда, куда не следовало.
Ко всем этим событиям, еще утром вчерашнего дня от Абукана примчался гонец и сообщил, что сам нойон со всем туменом выйдет к долине завтра к полудню. Я тотчас отписал ему, чтобы тот не торопился отрываться от преследователей и постоянно держал их у себя за спиной.
Весть была такая горячая, что я не дал гонцу даже времени на отдых. Сменили ему лошадей на свежих, подбросили еды на дорогу и тут же отправили обратно.
Сейчас уже заканчивается ночь, и близится рассвет. Мне не спится, и, спустив ноги с походной койки, я невольно прислушиваюсь к звукам за стеной дома. Чего-то не хватает, и я не сразу понимаю в чем перемена. Только через несколько секунд до меня доходит — не слышно шума дождя.
— Мать честная, дождь кончился что ли! — Не веря своим ушам, я пытаюсь уловить звук падающих капель, но нет. За стеной стоит ночная тишина, и я поднимаю глаза к небу. — Спасибо тебе, Господи! Вот уважил, так уважил!
