Заметки на полях (СИ) - Криптонов Василий (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Принимал вроде трезвый дядька, в круглых очёчках, в верхонках и с замусоленной тетрадкой. Вопросов никаких не задавал. Когда мы с Цыганом, матерясь и умирая, перевалили здоровенную дуру через борт железной бадьи, он махнул рукой, и крановщик поднял бадью. Посмотрев на весы, дядька написал что-то в тетрадке, потом дал Цыгану квиточек.
— Чё за х**ня? — возмутился тот.
— Не габарит, — последовал вялый ответ.
— Слышь, командир, да ты не гони!
— Не габарит, — повторил дядька. — Здоровенная.
— Да ладно, тебе не пох*й? Напиши «а три»?.
Наши трофеи тем временем уже вывалили в кучу за сеткой-рабицей. Посмотрев туда, дядька о чём-то подумал, махнул рукой и выписал Цыгану новую бумажку.
— Другой базар, начальник, — обрадовался Цыган и повернулся ко мне: — В тачке жди.
Я послушно сел на пассажирское сиденье. Уже даже говорить было влом. Я сидел, прижимая к груди бутылку вкусной местной газировки, и расфокусированным взглядом созерцал раскинувшийся передо мной мир.
Мир, населённый людьми, которые тоже как-то жили. Наверное, о чём-то мечтали. В чём-то отчаивались. Кого-то любили. За гроши выполняли тяжеленные работы, теряя человеческий облик. И не выпрыгивали из окон восьмого этажа. Просто продолжали жить.
Вот взять этого, со сваркой. Вот он маску поднял. Вот эта рожа… Была у этой рожи великая любовь? Не верится. Добротное порево — легко поверить, а в любовь — уже как-то не очень. Ради чего он живёт? Небось, и не задаётся таким вопросом. Живёт и живёт себе. Потом умрёт. Как все, как полагается. В какой же грёбаный момент я так сильно ударился головой, что мне этого сделалось мало?
Я бы мог тогда просто выпить. А утром прийти на работу с похмелья и рассказать пацанам, что от меня жена ушла. Меня бы похлопали по плечу, сказали бы, что все бабы — суки. Сходили бы покурить. Что-нибудь поругали, над чем-нибудь посмеялись. И так — шаг за шагом — продолжалось бы бессмысленное существование. Не поднимай головы, не смотри в небо, делай свою бессмысленную работу и не ищи смысла. Устал — покури. За**ался — напейся. Хочешь чего-то яркого — обнови новостную ленту в своём смартфоне.
— За-е-**сь! — по слогам произнёс Цыган, плюхнувшись на водительское сиденье. — Погнали. Ещё ходка-другая, и хорош, основное вытащили.
— Угу. Чё там по деньгам-то получается? — вяло осведомился я.
Деньги… Вот никакого интереса, честное слово. Спрашиваю — чисто чтоб линию выдержать. Игра. Роль.
— Смотри. — Цыган завёл мотор. — С медью вообще красиво будет. Ты тему подогнал. Можно пацанам по пятихатке выдать, остальное пополам порвём.
— Договаривались поровну, — сказал я, глядя в окно.
— Да ладно, чё ты. Рыба тупой, как полено. Корефан этот твой — вообще ничё серьёзного. Ты тему нашёл. Это нормально, себе побольше взять.
Смешно было. Я и усмехнулся. Вот интересно, привычный Цыгану контингент на такое ведётся? Слышно же сразу, что провоцирует, разводит. Проверяет, из чего я скроен. Психолог-то из него, может, и ничего такой, на бытовом уровне, но вот над интонациями — работать и работать.
— Ну вот когда левых пацанов подпишем на нас дело делать — тогда и поделим, как ты сказал. А своих я обманывать не буду.
Цыган промолчал, но я, косясь, видел, что он удовлетворённо ухмыляется. Закурил, протянул сигарету мне. Я взял, открыл окошко.
— Значит, говоришь, нож на улице нашёл, да? — сменил вдруг Цыган тему.
— Да, возле бункера, — сказал я, выпуская изо рта клубы дыма.
— А я-то там не ходил…
— Ну, не знаю. Да только он там лежал.
— Может, кто-то его у меня сп**дил и потерял?
— В душе не е*у, Цыган. Честно.
Цыган задумчиво крутил баранку. Выехал с территории, свернул на дорогу.
— А чё ты так за Рыбу подписываешься? — спросил он. — Он тебе вот недавно п**дячек навалял.
— Он извинился и проставился. Замяли.
Цыган опять загадочно похмыкал, что-то там для себя понимая. Потом покосился на меня:
— Слышь. Ты, я смотрю, пацан нормальный. Разговаривать умеешь. Не красный, не гнида…
Бля, сейчас руку и сердце предложит… Вот как некстати-то, блин. Скажу, что женатый, может, прокатит…
— Я тя могу с серьёзными пацанами свести. Ты на меня не смотри, я-то дурак. Я, вон, только ввалить могу, если надо. А ты захочешь — далеко пойдёшь.
— На сто первый километр? Или ещё дальше?
Цыган хитро сверкнул глазами, затянулся.
— Подумай, — сказал он. — Сам смотри, чё творится. Возможности-то есть ещё. Чтоб от зарплаты до зарплаты х*й не сосать всю жизнь.
В каком-то безумном искажении всех мыслимых и немыслимых измерений мы с Цыганом пересеклись в одной точке. Он говорил о том, о чём я только что думал, но видел только одну проблему: деньги. А деньги были всего лишь вершиной айсберга. Но даже так — я задумался. Что он мне предлагал? Что я буду делать? Зеркала с машин снимать, колёса? Ларьки грабить? Наркотой торговать? Если временно засунуть свою мораль куда подальше, то…
То получится, что и эта жизнь будет куда лучше той, что я оборвал прыжком с балкона. Да, я буду делать плохие дела. Но эта жизнь не превратится в отупляющую рутину. Цель, средства, адреналин на пределе. Осознание того, что делаешь нечто такое, от чего у большинства добропорядочных людей поседеют волосы. Ощущение того, что ты — вне системы. Ты — паразит на её теле, но ты — вне её. Это — возможность настоящей войны. Нелепой, партизанской, но — войны. Всё лучше постиков в блогах.
Хотя за постики ведь тоже сажать начнут. Ну, там, наверху, ведь не совсем уж дураки. Понимают, что народу нужно как-то с ними воевать. А что за война без риска? Вот и начали за постики сажать. Исключительно чтобы у блогеров появилось поле боя, где они могли бы бегать и кричать: «Пиу-пиу!». А их потом по рандому берут — и…
Так вот. Цыган предлагал мне не кричать: «Пиу-пиу!», а стрелять по-настоящему. Уважать себя. Жить полной жизнью. Он не мог всего этого сказать. Он мог лишь сказать про деньги. Но и всё остальное — он тоже чувствовал! Хоть и был, как сам сказал, «дурак».
— Рыба — чё? — развивал мысль Цыган. — Рыба — он как я и пойдёт. На стрелки ездить, да лохов щемить, бабло отжимать. Получит пером меж рёбер — и нет Рыбы. Корефан твой этот — вообще не потянет, сольётся. А ты, я думаю, нормально поднимешься.
— Подумаю, — честно сказал я.
— Думай. Если чё — вон, Рыбе скажи, он сведёт, побазарим нормально.
Тут мы уже подъехали к растленному заводу. Рыба и Гоша сидели рядом, курили.
— О, ну ты глянь, — усмехнулся я. — Наши детишки подружились. Трогательно как. Ради таких моментов и сто́ит становиться отцом.
Цыган, разворачивая машину, заржал.
— Вот ты п**дабол, я х*ею!
Мы съездили в третий раз, пото́м — в четвёртый. Когда в пятый раз закрывали крышку багажника, я обнаружил, что солнце уже не так чтобы высоко. В сердце закралась гнусная тень…
Я вспомнил, что — не взрослый и не самостоятельный, что вышел из дома, сказав маме что-то типа «щас вернусь». И пропал.
Бывает так в жизни — только подумаешь о плохом — и жизнь сразу… Вот — сразу. Вот как будто актёр, ждущий своего выхода, безупречно знающий роль.
Мы все устали, утратили бдительность. Если бы не утратили — наверное, приняли бы какие-нибудь меры, может быть, и пронесло бы.
Мимо, со стороны города, проехала машина. Если быть точным, то это была «Хонда Аккорд» 93-го года выпуска, с пятиступенчатой механической коробкой передач. Как в кино, она замедлилась, и водитель сквозь стекло пассажирской двери посмотрел на нас.
В сущности, ничего бы это не значило. Ну, посмотрел и посмотрел. Ну пусть даже понял, что воруем. Мы бы сели в свой гроболёт и улетели в прекрасное далёко. Хрена с два поверю, что найдётся сознательный гражданин, который напишет заявление, укажет приметы. А даже если найдётся, хрена с два поверю, что нашему участковому увальню будет интересно этим заниматься.
Но тут ситуация была несколько иного толка. Я сразу узнал эту мясистую рожу. Она посмотрела прямо мне в глаза. Она увидела меня, грязного, уставшего, возле вскрытого цеха, рядом с крайне тёмными личностями вроде Цыгана и Рыбы. И улыбнулась.
