Всадники. История Адама Борута (СИ) - Перунов Антон (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
В город он вошел, когда солнце поднялось уже высоко. Из 'Алого Дракона' доносились дивные запахи пирогов и жаркого. Прохожие оборачивались, провожая его взглядами, а он, словно не замечал, весь уже устремился к церкви, купол которой, блестя на солнце, завладел всеми его мыслями.
Храм, который тогда, в полутьме, показался ему заброшенным, сейчас, при свете дня смотрелся иначе. Все-таки умели здесь строить. Красота линий сложенных из камня стен, тяжелые дубовые двери, украшенные резьбой, небольшие оконца с цветными витражами, забранные узорчатой решеткой. Все сейчас виделось в другом свете. Не так много усилий потребуется, чтобы все привести в порядок. Гораздо важнее, что внутри...
Но мысли эти лишь на мгновение промелькнули. Отец Филарет опустился на колени на пыльную землю перед каменными ступенями и на несколько минут замер, вознося Творцу безмолвную благодарственную молитву. Только поднявшись на ноги, он заметил стоящую рядом женщину, совсем еще молодую, в черном вдовьем наряде.
- Благословите, батюшка, - попросила она ясным голосом, глядя на него с робкой улыбкой.
- Бог благословит тебя, - монах осенил ее крестным знаменем и спросил, - как тебя зовут?
- Фрося. Ефросинья.
- Скажи мне, Фрося, а не знаешь ты, у кого ключи от храма?
- Знаю. Я ж тут немного приглядывала, только сил на все не хватало, дети малые, хозяйство... Ключ здесь, у сторожа в ратуше. - Она указала на высокое здание напротив церкви. - Прямо через площадь. Я могу сбегать.
- Сделай милость, очень тебе буду благодарен.
- Да что вы, батюшка, мне не трудно, я мигом.
Ожидая Ефросинью, монах обошел церковь кругом, внимательно оглядывая и дорожку вокруг храма и стены, которые оказались целехонькими, что немало порадовало. Только витражи были кое-где разбиты, но сейчас это казалось мелочью.
Покосившийся крест на колокольне удручал - добраться самому пока не представлялось возможным. Трещины на ступенях совсем не волновали, а вот с крестом надо было думать - не хорошо это.
Наконец на площади снова показалась Фрося. Она отдала ключ, и спросила, может ли еще чем-то помочь. И так как монах, поблагодарив ее, отрицательно покачал головой, Ефросинья ушла, объяснив, что времени сейчас совсем нет, но позже обязательно еще зайдет.
Ключ легко повернулся в скважине и отец Филарет открыл тяжелую, заскрипевшую на заржавленных петлях, дверь. Внутри царил полумрак и прохлада. На каменную плитку пола падали цветные зайчики света от сохранившихся витражей.
Отец Филарет не заметил, сколько времени он простоял посреди храма, оглядывая иконы, проникаясь духом церкви. Потом обошел весь храм приложился к каждому образу. Видно было, что хоть и не идеально, но за храмом следили. Пыли было совсем немного.
Вот в алтаре было похуже - сюда явно уже года два не заглядывали. Хотя все оставалось на своих местах - престол, семисвечник, книги на полках, пара простеньких облачений в ризнице, пожелтевших от времени, но вполне еще пригодных, все было покрыто толстым слоем пыли и казалось серым и неприглядным. Оставив в сторону посох и сбросив котомку, отец Филарет засучил рукава и принялся за уборку. С большой любовью прикасался он к каждой вещи, словно к неожиданно вернувшимся к нему старым знакомым.
За делом незаметно пролетел день, даже голода он не чувствовал, пока вновь пришедшая Фрося не позвала его, сообщив, что принесла поесть. Наспех перекусив и поблагодарив добрую женщину, за подол которой цеплялся малыш лет пяти, монах снова принялся за работу. Лишь, когда свет, падающий из окон, стал совсем тусклым, он засобирался в обратный путь, решив завтра же прийти сюда снова.
Отдав ключи сторожу в Ратуше, который глянул на него острым заинтересованным взглядом, отец Филарет хотел было уходить, когда сторож окликнул его.
- Эй, батя. А ты чего, новым попом у нас будешь?
Монах приостановился:
- Может и буду. Посмотрим.
- А ты дом то церковный смотрел? Ты глянь, глянь, может передумаешь.
- А что не так с домом? - Отец Филарет скорее обрадовался сообщению сторожа, чем насторожился. Вот ведь как, дом то он и не приметил.
- Так там, батя, одни стены остались. Все обвалилось, крыша течет. Да ты вон возьми ключ, сходи сам глянь. Мож, передумаешь, а мож, это. Скажешь голове. Чтоб нанял кого, это ведь лучше заранее обговорить. А то он тебе дом и не показал, потому что знает. А согласишься, так он после уже гроша ломанного не даст. Скажет, раньше думать надо было. Он такой.
- А большой дом то?
- Ну, как, не хоромы. Да ты чего ж не сходишь?
- Тебя зовут то как?
- Трифон я, а что?
- Да вот, Трифон, устал я сегодня, дом же не убежит. А завтра - с утреца опять приду. Будешь здесь?
- А куда ж я денусь? - Удивился Трифон. - Ну, ты, батя, как скажешь, насмешил, ей богу!
- Вот и хорошо. Так я бы с тобой дом и осмотрел. Вижу, хорошо знаешь его.
- А как же, знаю. И покажу. Вон брата, попрошу заменить меня, и покажу!
- Значит, договорились?
- Ну, а как же. Я не голова, осторожничать не привыкши. Раз слово дал - выполню. Труда не составит. А ты бы помолился, батя, в ответ то. Внучка у меня на сносях. Родить должна скоро. Боимся мы, как бы чего не вышло. Первенца ждет.
- Помолюсь, Трифон! А внучку как зовут?
- Милой кличу, а так Людмила, по церковному то. Бывший поп ее и окрестил. Здоровый был мужик. Крепкий, а уж какой голос, на другом конце Гребенска слыхать было. Жаль, помер.
- И давно вы без священника?
- Да как сказать. Был тут один пару лет назад, странный, такой, тихий, так сбежал. Чего уж ему не понравилось, ума не приложу.
- Может дом и не понравился?
- А может! Что-то я и не подумал. Точно ведь. Мож, зря я тебе про дом-то.
- Не зря, руки есть, придумаем что-нибудь.
- Ой, батя, вот я трепло, задерживаю вас разговорами. Ты уж не серчай. А завтра жду. И брат подменит. Или внука посажу - нечего ему лодырничать.
- Прощай, Трифон, после завтрака и появлюсь.
Распрощавшись со сторожем, отец Филарет направился обратно в замок. Дорога в гору давалась труднее, и он часто отдыхал, опираясь на палку. Но и это не могло омрачить его радость. Он ощущал прилив сил и мечтал уже, как начнет служить в храме. Подумал еще, что надо бы и, правда, с головой обговорить. Стать городским священником. Вот оно счастье то будет. И мыкаться по миру уже не так хочется. И службу в настоящем храме ни с чем не сравнишь.
Так, весь погруженный в мысли добрался он до ворот Чернагоры. Оглянулся еще раз на город посмотреть, увидел купол храма и крест вдали в лучах заходящего солнца, подумал растроганно, нет, не оставил его Господь, раз такое счастье посылает, значит на верном пути стоит.
***
Дома Марицу ждали. Все собрались в общей столовой вокруг лежащего с несчастным видом Матвея, тетка пыталась рассказывать детям сказку о драконе с которого началась история Вендии, но выходило у нее не очень. Дети почти не слушали, баловались, стараясь досадить друг другу так, чтобы тетка не заметила. Павел что-то вырезал из дерева, сосредоточенно хмурясь.
Марица застыла у входа, наблюдая эту картину. Вот так же они будут и без нее собираться. И так холодно на душе стало. Показалось, что уже ей здесь не место. И без нее им хорошо. Первым ее заметил Матвей, глаза у него вспыхнули, на лице появилась счастливая улыбка. Он тихонько подтолкнул младшую сестренку и та, оглянувшись, и увидев Марицу, огласила комнату радостным воплем. Все оживились, малышня бросилась ее обнимать. Даже Пашута оторвался от деревянной фигурки и тоже робко улыбнулся Марице.
Тетка Клава с ворчанием поднялась:
- А ну за стол все! Совсем распоясались. Тинка, кончай шуметь!
Но не было в ее голосе обычной строгости и дети это тут же почувствовали. Стали просить Марицу досказать сказку. Ведь чуть-чуть осталось. Тетка после небольших препирательств с детьми, все же раздобрилась, дала им пять минут, а сама пошла стол накрывать.
