Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий (читать книги бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
— Он живой, вообще?
— Да они все давно уже не живые, — резонно ответил Ситников. — Если душа умерла, как бы тело не трепыхалось — это уже не жизнь. Существование. Но ежели ты решишь, что он никакой угрозы не представляет и захочешь подойти ближе, то очень об этом пожалеешь.
— Понятно, он, типа, в анабиозе?
— Да нет, вон же, лежит.
— Я имею в виду, вроде спит, но если почует еду, то набросится.
— Вроде того.
— Типичный зомби, — заключил я. — С той лишь разницей, что в наших фильмах они не превращаются в Падших.
— Вроде все показал тебе, — поежился генерал-губернатор. — Пойдем, а то озяб совсем. Всем тут хорошо, только холодно. Зимой людей вместо камер приходится розгами наказывать. А то не дело, застынут еще, умрут. Но через розги разве ум появляется? Нет, — ответил он на собственный вопрос. — Шкура заживет, и опять непотребства творят. Когда же в каталажке сидят, слушают, как вода капает, как минуты в вечность растягиваются, совсем другое понимание приходит.
— То есть, Владимир Георгиевич, Вы из тех, кто считает, что тюрьмы исправляют людей?
— Тю, глупости какие, — усмехнулся Ситников. — Человека каленое железо не всегда исправляет, а ты — тюрьма. Но вот ума прибавляет, у кого он есть, конечно. Заставляет свое непотребство и греховное нутро в узде держать. Это да. Ну, пойдем, голубчик, чаю горячего попьем, отогреемся. Мы же не твари, вон, безмозглые, это им холода нипочем.
Мы вернулись домой к генерал-губернатору, где и правда попили горячего чаю, после чего перешли к делам. Если быть точнее, Ситников приказал приволочь шкатулку с сульфарами и стал наказывать мне, что бы хорошего им привезти.
— Это как получится, — отозвался я. — Игорь Вениаминович уже заказал какие-то артефакты. Но Вашу просьбу я озвучу.
— Добре, — кивнул генерал-губернатор. — Только держи ухо востро с этим Максутовым. Видел я его в жизни всего раз, да мне хватило. Хитрый лис, себе на уме.
— Другие при Его Величестве бы и не остались, — пожал плечами я.
— Твоя правда. Но все же мои слова помяни.
— Пока он больше помогает. Кулон, вот, дал, который выручил.
— Запомни одну важную вещь, Николай, — посуровел Ситников. — Никто и никогда ничего не делает просто так. Я тоже раньше верил в чистоту души и праведников. Да только пожил на земле чуть побольше твоего, разное повидал. Все всегда ищут своей выгоды.
— Даже Вы?
— А чем я хуже, — пожал плечами громадный генерал-губернатор. — Именно потому мне и выгодно, чтобы с тобой ничего не случилось. Чтобы ты и дальше сюда приходил, артефакты приносил, нам помогал. Я же к тебе в друзья не набиваюсь и не пою соловьем, как мы с тобой заживем, если рука об руку пойдем.
Генерал-губернатор тяжело вздохнул, думая о чем-то своем, а после добавил.
— Думаешь, не понимаю я, что наша карта бита? Понимаю, Николай. Что может крохотная крепость супротив целого мира Падших сделать? Ничего. Покряхтеть да побрыкаться, чтобы не так позорно было умирать. Вот только к Императору и Максутову я не побегу, чтобы живот свой спасти. Прости уж, не из того теста. Ответственный я перед людьми. И костьми лягу, но их не брошу. Тьфу, разговор какой пошел, может настойки?
— Нет! — решительно поднялся я. — Да и пора мне, Владимир Георгиевич.
— Эх, вот, всем ты, Николай, хорош. Умный, честный, добрый, боец, опять же, каких поискать. Да вот только некомпанейский…
Глава 23
Возвращение прошло буднично. Ваську в конюшню, сам к Максутову. Его холуи, простите, подчиненные уже ждали меня возле Миши Хромого. Вот интересно, у них вообще нет личной жизни?
— В последнее время я езжу в бордели чуть чаще, чем к себе домой, — сказал я, входя в просторную комнату.
Опять новую. Такое ощущение, что Максутов собрался посетить все апартаменты этого заведения или познакомить меня с их убранством. Нынешний номер отличался помпезностью и размерами. Видимо, оказался предназначен для излишне тучных посетителей.
Игорь Вениаминович сегодня был будто еще более сосредоточен, чем обычно. Он сверлил меня внимательным взглядом, словно увидел нечто неожиданное. Причем явно впервые.
— Рассказывай, — повелительно сказал он, приглашая меня присесть на кресло.
— Иду я по вашему Питеру, никого не трогаю, чисто символически битой размахиваю, — развязно закинул я ногу на ногу. Правда, под суровым холодным взглядом Игоря Вениаминовича поежился и стал серьезнее. — В общем, слетал я в Петербург. Чуть не вляпался в очередную историю. Хотя вляпался, но после благополучно выпутался.
Вот в чем были похожи Ситников и Максутов: оба слушали внимательно, выказывая тем самым уважением к рассказчику. Разве что генерал-губернатор изредка качал головой, да причмокивал на особо интересных моментах. Игорь Вениаминович же представлял собой мраморную глыбу. За все повествование на его лице не дрогнул ни один мускул. Разве что убийство Падшего заставило брови высокородного поползти вверх.
— Ты уверен, что он… умер? — наконец выдохнул Максутов.
— Я ему пульс не щупал конечно, но у меня есть уважительная причина. У тошкенов вроде нет пульса. А по другим признакам он явно был более мертв, чем жив. А я что, опять что-то не так сделал?
— Что-то не так… — повторил Игорь Вениаминович мои слова, чуть скривившись. Будто попробовал их и вкус ему пришелся не по душе. — Если все так, как я понял, то ты убил Экзарха. Одного из трех Верховных Падших, высших тошкенов, помощника самого Полимарха. Причем, сделал это чересчур легко.
— Ну, по этому поводу я бы поспорил. Если бы не Вась… кьярд, то черта бы с два это у меня получилось. А что за Полимарх? Титулов у него почти как у вашего… нашего Императора.
Максутов укоризненно покачал головой, но мой комментарий касательно Его Величества пропустил мимо ушей.
— Правитель тошкенов. Их верховный генерал, если можно так выразиться. Полностью лишенный всего человеческого, существо, которое есть сама суть оскверненной магии. Многие именно с ним и связывают возникновение Разломов.
— Но точно Вы не знаете, так? — поинтересовался я.
— Наши немногочисленные разведчики, которые смогли попасть в тот мир с помощью обратных Разломов или редких артефактов, не вернулись. Поэтому все, что нам остается — лишь домыслы. Известно только, что его Экзархи и руководят вторжениями в иные миры. Мы видели Полимарха только однажды. Когда он вместе со своей армией обрушился на Петербург. Неудивительно, что после Экзарх остался там для поднятия новых Падших.
— Я думал, что вы сбежа… эвакуировались прежде, чем случился Разлом.
— Нет! — холодно процедил сквозь зубы Максутов. — Неужели ты думаешь, что мы не пытались дать отпор? Пытались до последнего. Но когда поняли, что сопротивление тщетно, отступили. Спасли тех, кого смогли спасти.
Надо сказать, что это уточнение немного меняло всю картину. Тот же Ситников считал, что Император сбежал, поджав хвост, как только запахло жареным. Да и я, если честно, считал так же. Достоверной информации о Переходе не существовало. А свидетели тех событий старались молчать. Вряд ли тут была какая-то цензура со стороны жандармов, скорее, здесь испуганно замер еще более страшный зверь — самоцензура. Когда считаешь, что за сказанное можно отхватить таких оплеух и даже не пытаешься что-то произнести вслух.
— А откуда все эти названия — Экзархи, Полемархи? Это же вообще ни разу не русское.
Впервые за сегодняшнюю встречу губы Максутова тронула улыбка.
— Покойный дедушка нашего Императора, Александр IV был большим любителем Древней Греции. Он и себя считал греком, даже нанял каких-то прохиндеев, которые нашли в нем кровь чуть ли не самого Александра Македонского. Александр Македонский и русский Император, — качнул головой Игорь Вениаминович, давая понять степень абсурда.
Я пожал плечами, и не такое бывает. Истории про то, как всякие Пупкины и Пузиковы внезапно разбогатев также внезапно покупают себе дворянские титулы — были не новы даже в нашем мире. А тут — сам Император. Ну хотелось ему быть потомком Александра Македонского, так что, жалко, что ли?
