Аврора (СИ) - Соловьев Михаил (книги без регистрации TXT) 📗
— Вам главное удержать руками противника, — говорил тогда Зубатов в поезде перед самой Уфой, — Мужчины такой прыти от дамочек никогда не ожидают, а ведь вы намного пластичнее нас и можете ногой даже в подбородок попасть.
Клашевский с удивлением рассматривал странные движения Ирэн.
«Что это? — никак не мог понять он, — Что за случай? Раздвоение личности?»
В этот момент девушка на диване шевельнулась и потянула к нему руку, — Миша, мне страшно, — шепнула она.
— Не переживай, дорогая, — поднялся и шагнул к женской фигурке Клашевский.
То, что произошло дальше, он помнил смутно.
Руки девушки мертвой хваткой вцепились в предплечья мужчины, блокируя ему руки, и острое колено неожиданно полетело откуда-то снизу, прямо в подбородок.
— Кланц, — щелкнула нижняя полуоткрытая челюсть, противно отдаваясь застарелой травмой, и в голове неожиданно поплыла розовая муть.
— Вот черт, — выругался он, но наяву изо рта у него вырвалось только легкое шипение, и ослабший профессор сполз на пол, окончательно теряя сознание.
Ирэн, ничего не соображая, еле поднялась на ноги. Если в горизонтальном положении организм еще хоть как-то повиновался, то сейчас ноги ее подкосились и девушка рухнула рядом с поверженным Клашевским.
Силы заканчивались.
— Прости, Миша, — шепнула она профессору, совсем запутавшись, — Я должна была тебе помочь…
Темнота рухнула на девушку тяжелым покрывалом, и она с огромным удовольствием приняла эти объятия, укутываясь и закрываясь в них ото всех напастей мира…
— Пять, четыре, три, — прорывался в сознание девушки обратный счет, — Когда я скажу два, вы проснетесь, и все будет хорошо.
«На Клашевского похож голосом, — пыталась шевельнуться девушка, — Только шепелявит он чего-то… — двинуть руками у нее никак не получалось, — Да что же это такое?» — рассердилась она и рванулась.
— Два! — слово сверлило мозг, вытаскивая сознание девушки из оцепенения.
Ирэн открыла глаза.
Она лежала на высокой кровати, привязанная по туловищу ремнем. Такого же цвета кожаные полоски с отверстиями фиксировали ее руки и ноги.
— Проснулись? — наклонился над ней профессор, — Ну и как вы, деточка? — Одной рукой он поддерживал челюсть и неожиданно у Ирэн всплыли смутные воспоминания о какой-то схватке. — Да, да, — заглянул к ней в глаза Клашевский, — Травмировали меня, старика. Плохо, что разгадать мы с вами ничего не разгадали, зато остальное очень уж интересно. Очень! Готовы, Ирочка, от пут освобождаться? — улыбался он.
Девушка кивнула. Когда она поняла, что теперь не вольна двигаться, на нее навалилось давно забытое детское чувство клаустрфобии и сразу начали давить стены.
Тошнило.
— Плохо ей после гипноза вашего, — ворчала санитарка, подставляя девушке плечо, — Вон валяет ее как. В шестую вести что ли?
— Конечно! — неосторожно крикнул профессор и сморщился от боли в челюсти, — Вы, деточка, идите, поспите. Вам теперь силы понадобятся. Исследовать вас будем, если мама, конечно, согласится. Редкий случай у вас, Ирочка, ой какой редкий…
Мама пришла на следующий день после обеда и была на себя вовсе не похожа. Не шумела, не приказывала. Села молча возле кровати и лишь гладила девушку по голове.
— Не плачь, мамочка, — попросила Ирэн, углядев слезинки у той в глазах, — Пойдем лучше погуляем там и поговорим.
Погода сегодня вовсе не напоминала близости осени. Лето сопротивлялось, как могло, не хуже иного скандального пьяницы в баре, которого безуспешно пытаются выпроводить на улицу.
— Хорошо, ты мне первой позвонила, — шепнула ей мама, когда они устроились на лавочке в парке, — Я теперь не знаю, что и делать. Клашевский на своем настаивает. Уверяет, что ты неадекватна. Как ты избила-то его?
— Так под гипнозом же была, — честно глянула в глаза матери Ирэн, — Что я, помню?
— Слушай, а он к тебе не приставал? — задумалась вдруг родительница, — Ничего у вас там не было? Не чувствуешь? Может, он маньяк?
— Вроде нет, — радовалась изменению линии разговора девушка, — Только исследоваться я больше не хочу. А вот Альбина Анатольевна пускай курс свой закончит, мне у нее в отделении понравилось, а Клашевского не хочу. Может, я и на самом деле от него отбивалась…
На том и порешили. Мама еще забежала к Альбине Анатольевне посекретничать и только после ушла, а девушка вернулась в свою шестую палату к соседке Варваре, которой оставалось лежать здесь всего-ничего.
Оказалось, информация о неудаче Клашевского с новой пациенткой все-таки просочилась, и среди пациентов Ирэн приобрела забавный статус героя.
Персонал же наоборот посматривал на нее с легкой тревогой, видимо, ожидая, когда она вот-вот начнет бить окружающих.
— Говорят, вы ему челюсть сломали, — собирала вещи соседка по шестой палате Варя, — Он что, приставал?
— Да я под гипнозом же была. Не помню, — устало отвечала Ирэн.
Надоело ей такое повышенное внимание окружающих. Стоило зайти в курилку, как все разговоры сразу переключались на случай с профессором.
«Прямо кинозвезда какая-то, — ворчала в душе Ирэн. — Хоть из палаты теперь не выходи…»
В довершение переживаний и спустя неделю тот самый приставучий блондинчик Стас повторил «подвиг» девушки.
Он не стал дожидаться, когда Клашевский будет погружать его в гипнотический транс, а с ходу, как вошел в кабинет, заехал ему прямо по недавно собранной челюсти.
Профессор разом потерял сознание, а псих дал короткий, но яркий бой санитару, который привел его на сеанс.
Теперь он находился в отделении для буйных и, по словам персонала, пускал руки в ход, как только его развязывали.
«Подставила паренька», — переживала Ирэн, а «курилка» веселилась вовсю, обсуждая этот «сюжет».
— Иринка, вот ты рассуди нас, — хохотал турист-алкоголик, — Я говорю, что никого больше не изобьют, а доцент теорию волнообразного контакта рассказывает.
Действительно, в отделении проходил очередной курс лечения бывший преподаватель технического университета кандидат технических наук. Прозвище «Доцент» ему приклеилось в самый первый заезд, и даже персонал иной раз путал его фамилию с этим комедийным ярлыком.
Теперь он воодушевленно излагал всплывшую неизвестно из каких глубин головы идею, мол, одно событие обязательно тянет за собой другое.
— Вот посмотрите! — тряс он сигаретой без фильтра в сумраке курилки, — Недели не пройдет, как еще кто-нибудь драку затеет. Хотите, поспорим?
— С тобою опасно спорить, — заходился смехом «турист», — Ты ради своей теории или чтобы выиграть, сам на кого хочешь с кулаками бросишься.
Иными словами, «курилка» веселилась, как могла.
Ирэн переживала ситуацию с Клашевским по-своему и как-то на обходе попросила Альбину Анатольевну передать тому привет. Попросила о встрече с ним.
Беспокоила ее видеосъемка, которую делал тогда бедолага профессор на злополучном сеансе гипноза.
Через день лечащий врач с улыбкой вошла в палату.
— Виталий Исакович сказал, если драться не будете, то сегодня вечером он будет у себя. Я распоряжения санитаркам отдам, и вас после ужина к нему проводят.
— Спасибо, — улыбнулась девушка, — Я просто хотела видеосъемку посмотреть, что там получилось. Может, подсказка, какая мелькнет, да и самой интересно, где же я все это время была.
Альбина Анатольевна внимательно поглядела на девушку и присела на опустевшую после Варвары койку.
— Скажите, Ирочка, — проникновенно спросила она, — Что вы скрываете? Поверьте моему опыту, нет у вас никакой амнезии. Вы просто говорить не хотите, что с вами происходило. Что, слишком невероятно?
Ирэн чуть не попалась на задушевный тон лечащего врача, а потом сообразила, что это просто очередной «кривой заход» матерого невролога.
— Я действительно ничего не помню, — с надрывом ответила она, — Но очень хочу вспомнить — очень… А что до признаков амнезии, так мало ли еще болезней, о которых наука мало что знает?
