Страна Арманьяк. Фаворит (СИ) - Башибузук Александр (книга регистрации TXT) 📗
— А иначе мужа поразит бессилие!..
— Вы несносны, Жан! — Мергерит сильно ущипнула меня. — Вам это не грозит. Дайте мне вина и, наконец, сделайте мне признание.
— Я вас люблю, моя роза! — Я слетел с кровати и как был, нагишом, стал на колено.
— Господин шаутбенахт, показался Гуттен... — после деликатного шороха за дверью раздался бас Веренвена.
— Интересно... — Мегг разраженно отбросила прядь волос с лица. — Если я прикажу казнить всех ваших людей, вы меня разлюбите? Гм... поверьте, порой мне это очень хочется.
— Вы не сделаете этого, моя любовь. — Я покачал головой и подтащил за ногу герцогиню к себе. — Да... да, на коленки...
— Жа-а-н!!!
Так и добрался до своей вотчины новоиспеченный пэр Англии. Вернулись мы с победой, поэтому я сразу на причале отдал приказ готовиться к торжественному пиру. Ну а завтра… Завтра — опять в дорогу. Дела ждать не будут. В первую очередь надо встретиться с кардиналом, потом прояснить судьбу пажей... Кстати...
— Мои пажи не появлялись?
— Ваше сиятельство… — понизил голос начальник замковой стражи, — вчера прибыл дамуазо Пьетро. Посеченный... Ничего не сказал, кроме что говорить будет только с вами. Его ваш лекарь сейчас выхаживает. В замке...
У меня едва хватило терпения проводить герцогиню с ее статс-дамой в дом на мысу, после чего я галопом полетел в замок.
— Где он?! — От моего пинка дверь в каморку Самуила едва не слетела с петель.
— Ваше сиятельство... — Лекарь согнулся в поклоне и отступил в сторону, показав распластавшегося на постели Пьетро.
— Сир... — Паж попробовал приподняться и со стоном рухнул обратно на подушку. Покрытое испариной лицо мальчика было смертельно бледным, грудь, замотанная окровавленными бинтами, с хрипом тяжело вздымалась.
— Лежи, мой мальчик… — Я положил пажу руку на плечо и повернулся к Самуилу. — Что?
— Болт под лопаткой, — коротко ответил лекарь. — Он его сам выдрал с мясом. Большая потеря крови и воспаление — парень промчался с дыркой в спине через добрую половину Фландрии. Но жить будет... я так думаю...
— Сир... — опять попытался заговорить Пьетро. — Сир... я... мы...
— Где твой брат?
— У церковников... — прошептал мальчик, — они его схватили... а я ушел... Спасите его, сир...
— Если он еще жив — я спасу его, — пообещал я, а сам подумал, что это будет не так просто. — Что вы не поделили с инквизицией?
— Не знаю... — ответил Пьетро. — Мы узнали, что тот человек, о котором вы просили узнать, уже мертв. Португальца зарезали у дверей его же дома. Тогда мы стали узнавать, с кем он встречался, прошлись по всем его знакомым. И выяснили, что португалец имел дела с каким-то важным человеком. Уродливым с виду, но важным человеком... И тут… на нас внезапно напали стражники инквизиции. Луиджи прикрывал меня... — на глаза мальчика навернулись слезы, — а я... я успел уйти… правда, схлопотал болт в спину... И видел... видел, как брата скрутили... Спасите его, ваше сиятельство...
— Я сделаю все что смогу, друг мой. Завтра же отправлюсь к кардиналу. Что за уродливый человек?
— Очень большой нос... И бородавка здесь... — Пьетро прикоснулся к верхней губе. — Он два раза встречался... — Мальчик, не закончив, сильно закашлялся.
— Ладно, отдыхай. Ни о чем не беспокойся. — Я встал и отправился к дверям, за которыми ждал Самуил.
Только взялся за ручку, как перед моими глазами встал покойный секретарь герцогини бургундской — мэтр Паганини. Длинный громадный нос, скошенный подбородок и... и уродливая бородавка на верхней губе...
— Дьявол и преисподняя!!! — заорал я в ярости. Все стало на свои места. Абсолютно все.
Даже не знаю, как мне удалось сдержать себя, но на это ушли все силы. Шатаясь как сомнамбула, я добрел до своего кабинета, заперся и рухнул в кресло. Расплескав половину, наполнил рюмку арманьяком, залпом выпил, потом еще одну… и попытался привести мысли в порядок.
Сразу я не поверил... Нет, скажу по-другому — я никак не мог заставить себя поверить в слова Пьетро. Но оснований не верить ему тоже не было. Картинка сложилась окончательно. Отравителя лжемонаха нанял португалец Альфонс в Мехелене. Там же с Альфонсом встречался секретарь и доверенное лицо Мергерит. Секретарь без приказа госпожи на такое никогда не решился бы. Далее мои люди берут Корнелиуса, я его сдаю в инквизицию, ее ищейки идут по следу, все выясняют, и дабы не скомпрометировать герцогиню, убирают Альфонса и следом за ним — секретаря Мегги. В этом сомнений нет, Паганини отравили — об этом свидетельствует его скоропостижная смерть. Мои парни все раскопали и сразу же попали под пресс инквизиции. Церковников очень устраивает моя связь с Мегги, мало того, я им полезен сам лично. Поэтому ни при каких обстоятельствах не должен был узнать истину. Но у них вышла осечка.
Все стало на свои места. Но...
— Не верю, мать твою! — В дикой ярости я запустил серебряной рюмкой в свой портрет. — Не верю — и всё!!!
Не может быть! Ладно Матильда, но вместе с ней собирались отравить моих детей. Не могла Мергерит отдать такой приказ. Не могла! Я же видел, с каким лицом она обнимала Марию и Екатерину. Она тогда уже их приняла за своих детей — на лице все читалось как ясный день. Да не может же она быть такой сукой!..
А выходит, что может.
И что теперь? Продолжать играть роль влюбленного болвана и сюсюкать как ни в чем не бывало с де Бургонем? Бросить Луиджи в застенках? Не смогу, и не хочу. Но в противном случае они меня с легкостью сотрут в порошок. Не сразу, так позже. Незаменимых людей не бывает.
— Думай, бастард! Думай! — сказал я своему отражению в зеркале, круто развернулся и зашагал по кабинету.
Не знаю, сколько я пробыл в своем кабинете — но вышел из него совершенно спокойным и собранным. Просто все решил для себя.
Не тем живу...
Не для того живу...
Но все еще могу поправить...
И поправлю...
Главное — не терять голову...
ГЛАВА 26
На следующее утро после прибытия мы отправились в архиепископство.
Феодора осталась в Гуттене. Нет, извините, уж ее я вам не отдам. Мергерит пробовала настаивать, но я сослался на хворь девушки. Феодора и вправду, выглядела весьма печально, в основном благодаря усилиям Лилит, так что вопросов со стороны герцогини не последовало.
Необходимость находиться рядом с Мергерит и изображать страстную любовь терзала меня не хуже раскаленного железа. Но справился, и к исходу второго дня мы благополучно прибыли в резиденцию кардинала. Мегг отправилась отдохнуть после дороги, меня же, не дав и дорожную пыль обмести с ботфортов, сразу же препроводили к де Бургоню.
Кардинал был деловит и собран, после формальных приветствий он показал мне на кресло напротив себя. Я резонно предполагал, что инквизиция скроет арест Луиджи, и приготовил долгую и сложную комбинацию по его вызволению из застенков, но, к моему удивлению, разговор начал сам де Бургонь.
— Граф, — кардинал сухо чеканил слова, — насколько я понимаю, этот сорванец все же добрался до вас.
— Правильно предполагаете, ваше высокопреосвященство, — в отличие от де Бургоня, я старался говорить как можно мягче и дружелюбнее, — добрался. С арбалетным болтом в спине.
— Когда бросаешься с мечом в руке на нашу стражу... — заметил кардинал, — не стоит рассчитывать, что тебя за это будут гладить по голове.
Я проигнорировал его слова и спокойно поинтересовался:
— Не будет ли наглостью с моей стороны, поинтересоваться судьбой его брата?
— Не будет, Жан, — с сарказмом сказал священник. — Жив и здоров ваш паж. Мы его подлечили и откормили. Могу вам устроить встречу. Он, кажется, доволен всем. Или искусно изображает это довольство. Продувная бестия еще та. Вы, Жан, наверное, сейчас поинтересуетесь, когда он выйдет из застенков?
— Возможно.
— Вам стоит о другом думать, — голос кардинала посуровел, — как бы, не оказаться рядом с ним.
