Витязь специального назначения - Каменский Юрий (мир книг txt) 📗
И, махнув на прощание рукой, они ушли. Друзья вошли в дом. Обычная изба с печкой, столом и лавками.
— Борисыч, ты что-нибудь понимаешь? — устало опускаясь на лавку, спросил Андрей.
— Я одно понял, что второго такого мира во всей Вселенной не сыщешь, тот ещё винегрет.
— Нарочно не придумаешь, — подтвердил Соловей, расстилая ковёр на полу для просушки, — главное, чтобы нас тут не съели.
— Не съедят, не беспокойтесь.
Они обернулись к дверям и увидели высоченного негра, чёрного, как хромовый сапог. Одет он был в длинную рубаху с русской вышивкой, на поясе короткий меч. Чернокожий сделал шаг вперёд и, блеснув белыми зубами, на чисто русском языке представился: «Кнез Добрыня».
Гости, встав, назвали свои имена.
— Садитесь, други, — махнул рукой кнез, присаживаясь к столу. В дверь вошли несколько женщин, с улыбками расставили на столе угощение, — запотевший жбан, кружки, чашки с мясом, рыбой, овощами, каравай хлеба. Тонко позванивали при каждом движении украшения. Словно нечаянно задевая гостей упругой грудью или крутым бедром, они лукаво улыбались. Гостеприимный кнез «не замечал» козней местных озорниц. Управившись, прелестницы так же молча удалились. Они тоже были, если можно так выразиться, разномастными, соединяя в себе, в разных пропорциях, три основные расы Земли.
— Угощайтесь, гости дорогие, — кнез разлил напиток по кружкам, поднял свою, — за ваше здоровье, — и одним махом опорожнил её.
Гости не отстали. Напиток был приятным, холодным и слегка хмельным, — что-то типа ягодной бражки.
— Не в обиду гостям, — нарушил молчание Добрыня, — прошу рассказать — кто таковы, откуда к нам? Не я к вам пришёл, вы ко мне.
— Люди мы русские, из Светловодья. Путешествовали по своим делам, случайно попали на чужой корабль. Не захотели нас там держать, выдали немного припаса и высадили на твой остров.
— Никогда не слыхал, чтобы светловодские люди по морю ходили, — покачал головой кнез, — исстари этим только мы, приморы, да беловоды промышляли. Чудно говоришь.
— Случайно мы на море оказались, кнез, — вступил в разговор Барс.
— И то, — согласился Добрыня, — ну, что свершилось, то свято. Про нас что можно сказать замысловатого? Люди мы русские, приморские, живём хотя отдельно от Руссии, но заветы чтим. Хватает у нас и пришлых. Тевтоны есть, галлы, румей даже один затесался. Раньше тут батуаны жили — чёрные, как вот я, — он усмехнулся, — потом сюда приморский корабль прибился после крушения. Назад им ходу не было, да и хорошо, чего ж от добра-то добра искать? Правда, батуаны, не сказать, чтобы добром приморов этих встретили. Они их попросту съесть хотели. Ну, да русов без хрена не сожрёшь, а его тут сроду не сажали. Кто в живых остался, тому человечину есть заказали, а женщин, как водится, на ложе положили.
Вот так и получилось у нас своё приморское кнезство. Хоть и разномастное, но благое, однако. Живём, как предки наказывали. Плоды растим, охотимся, рыбу ловим. Остров этот, по-старинке, все купцы и душегубы морские десятой дорогой обходят. Кто-никто изредка прибьётся, поглядит на жизнь нашу, да и остаётся. Вот и вы подумайте. Жёнок можно найти на любой вкус и цвет, — кнез засмеялся и повторил, — подумайте.
— Исполать тебе, кнез, за честь, — вежливо наклонил голову Акела, — только дела нас ждут такие, что на чужие плечи не переложишь. Не обессудь, хозяин, только негоже витязю присяге изменять.
— Доброе дело, — кивнул с уважением Добрыня, — я не супротив присяги воинской, препонов чинить и не думаю. Только и помочь вам, вот беда, нечем. Баркасы, на коих рыбу ловим, на вольном море не пригодны. А больших судов не строим, зачем они нам? Коли в чём помочь — только скажите. А пока поживите, оглядитесь как следует. По охоте и службе караульной поможете, так и вовсе ладно. Глядишь, и передумаете.
— Поможем, кнез, а как же — негоже витязям даром хлеб есть, — отозвался Барс, по достоинство оценив талейрановские выкрутасы Добрыни. Ай, и хитёр же ты, кнез черномазый, всё распределил, ничего не забыл. Если ковёр свои качества утратил, большое судно вчетвером можно год строить, а как его к морю доставлять прикажете? Коготок увяз — всей птичке пропасть.
— Ладно, — поднялся из-за стола кнез, — отдыхайте, сил набирайтесь, а я пойду, уж не обессудьте, дел много. Какая нужда будет, заходите запросто, рад буду услужить.
— Да, Борисыч, технично нас припёр этот долбанный феодал, ничего не скажешь. Что делать будем?
— Ковёр сушить.
— Да он уж высох почти в этой жаре, — удовлетворённо заявил Соловей, пощупав узорчатый ворс.
Стукнула входная дверь, на пороге стоял Неждан.
— Входи, вьюнош, — пригласил гостя Акела.
— Я не помешал ли вам? — вежливо поинтересовался посетитель.
— Да, нет, входи, — приветливо отозвался Барс, — хоть расскажешь нам поподробней про ваш остров, а то кнез ваш весь в делах, весь в заботах, аки пчела.
— Ну, да, — простодушный парень принял тонкую иронию Андрея за чистую монету, — скрывать мне от вас нечего, вы же отсюда всё равно уехать не сможете. Разве вам кнез про это не объяснил?
— Объяснял, да я не всё понял, — сделал простое лицо Акела, — он просто сказал, что на ваших баркасах далеко не уплывёшь. Но можно же и побольше судно построить?
Мулат рассмеялся.
— Где же вы строить-то его будете? Если здесь, то как вы его к морю доставите? Через эту пещеру даже отдельные части никак не протащить. Да вы не кручиньтесь, — заметив, как помрачнели гости, — у нас здесь хорошо. Женщин себе подберёте, дома вам построим…
— Твоя правда, — обречённо махнул рукой Барс, — видать, доля наша такая. Хватит нам уже странствовать, навряд ли мы место лучше этого острова найдём.
Неждан просиял.
— Ну, конечно. Пойду я, отдыхайте, устали, поди, с дороги.
— Будь здрав, — напутствовал его Акела. Хлопнула дверь и друзья снова остались одни. Акела подозрительно потянул носом.
— Блин, откуда запах?
Андрей недоумённо принюхался, вопросительно глянул на друга.
— Да ничего я не чувствую, что ты? Какой запах?
— Вроде покойника…
— ?!
— А-а, понял, откуда. Это в тебе Великий Актёр умер. Надо же, по тихой жизни на острове он соскучился.
Барс затрясся от смеха.
— Борисыч, ну, ты и сволочь.
— Да, а кто это ценит?
— Мы тебя оценить не можем, — улыбаясь, внёс ясность Васька, — потому что на тебе уже пробу негде ставить.
— Вдвоём на одного, да? Вы бы лучше ковёр проверили, он уже сухой, по-моему.
— Легко, — Соловей плюхнул задницу на ковёр и тот плавно приподнялся над полом, — порядок, мужики, слушается, как и прежде. Понесли во двор.
Едва они разложили его на траве, как стукнули воротца и во двор вошёл кнез Добрыня.
— Ковёр посушить решили? — дружелюбно спросил он.
— Да, — отозвался Акела, по-турецки усаживаясь на густой ворс, — присаживайся и ты, кнез, поговорим.
Не заставляя себя долго упрашивать, Добрыня уселся на ковёр точно так же. Рядом с Акелой устроились друзья. Глаза Соловья искрили, он, как истинно рождённый в год Обезьяны, буквально упивался двусмысленностью ситуации.
— Ну, как, други, хорошо подумали, — что будете делать, как корабль строить, куда плыть? Может, от меня какая помощь нужна?
— Да что нам, кнез, узоры плести. Не к лицу это как-то ни тебе, ни нам. Давай начистоту, — Акела был серьёзен и внимательно глядел в улыбающиеся глаза Добрыни, — не уйти нам отсюда. Думаю, что если мы найдём способ убраться отсюда, ты бы с дорогой душой так «помог», что мы бы всё равно остались. Верно я понимаю?
— Ну, что ж, — серьёзно ответил кнез, — напрямик так напрямик, с умными людьми и мне лукавить как-то не с руки. Наше кнезство хорошо живёт до тех пор, пока про нас никто и ничего не знает. Да и нету способа отсюда уйти, разве только улететь, как птица. Но люди, хвала Перуну, летать ещё не научились.
— Приготовься, — шепнул Акела Соловью и продолжал, обращаясь к кнезу, — благодарим тебя, славный кнез, за гостеприимство и особо за откровенность. Рады бы мы остаться, только, прости, дела у нас больно важные. Здрав будь. Давай, Василь.
