АН -7 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
— Если они заберут — без войны потом хрен уступят, — предрёк Володя, — Зубами и когтями вцепятся намертво и будут считать своей исконной землёй.
— И даже обоснуют, — хмыкнул Серёга, — Найдут в своём племени хотя бы пару потомков выходцев отсюда и объявят на этом основании свои права.
— В общем, если сейчас возьмём, то война то ли будет, то ли нет, и агрессорами будут они, если не перебздят, а вот если мы прогребём этот шанс, то потом война будет наверняка, и агрессорами в ней будут считаться наши, а они будут настраивать против наших всех соседей — типа, сегодня эти тарквинейцы нашу исконную землю отнимают, а завтра, если вы нам не поможете их унять, и на вашу тоже позарятся, — резюмировал я, — И боязно, и людей на освоение пока-что толком нет, но один хрен надо брать, пока законные хозяева дают добром. Короче, подловило это чудо в перьях нас грамотно, гы-гы! — гляжу на болящего вождя, а тот, хоть и слаб, и хреново ему, но глядит испытующе, а по моему виду просекает, что я уже расклад проанализировал, заценил и во все его тонкости въехал.
Кивком подтверждаю старику его правоту, но указываю в сторону резиденции генерал-гауляйтера — типа, он тут всё-таки главный вождь, и решаться вопрос будет с ним. Вождь тоже слегка кивает и едва заметно улыбается — понимает ведь, что и мы тоже сюда не погулять приплыли и влияние имеем, и если он нас убедил, то дело, можно сказать, на мази. Понимает он, конечно, и то, в какое положение нас ставит, и понимает, что мы это тоже понимаем — в общем, я знаю, что ты знаешь, что я знаю. А вообще — молодец мужик, без дураков. Одной ногой ведь в могиле уже стоит и не понимать этого не может, тут уже о вечном думать впору, то бишь о загробной жизни в Лесах Вечной Охоты, где ты молод и бодр, дичь имеет совесть и сама подставляется под твой дротик, но при этом даже и не думает кончаться, как в этом несовершенном мире в случае её перепромысла, а москиты тоже имеют совесть и не жалят, а дела земные — да гребись они все конём, ты свою лямку оттянул честно, и упрекнуть тебе себя не в чем, а как преемники после тебя справятся — то уже их проблемы, а не твои. И если они хреново будут справляться, так тебя же и помянут соплеменники добрым словом — типа, под твоим мудрым руководством такого безобразия не было. Ведь другой кто — так и рассуждал бы, а этот и на краю могилы об интересах племени заботится — о тех, кто в этом мире остаётся жить и уже не под его, а под чьим-то чужим руководством. У них ведь тут не наследственная власть ни хрена, а выборная, и кто поавторитетнее в нужный момент окажется, того и выберут новым вождём. У потомков прежних авторитетных вождей, само собой, шансов на избрание больше, но шансы — это ж ещё не гарантия, потому как есть из кого выбирать, и нет у помирающего уверенности, что для СВОИХ потомков старается, а не для чьих-то чужих. Однако ж — старается даже на смертном одре…
И явно не зря старается — мы как раз докуривали сигариллы, когда посыльный из резиденции пригласил к генерал-гауляйтеру на совещание. Повестка дня самоочевидна — всё те же территориальные притязания восточных соседей. По идее, должен бы на нём присутствовать и вождь "наших" красножопых, но болящий настолько плох, что даже на носилках не транспортабелен. Он и сам, конечно, всё это понимает, и казалось бы, рядом с ним старший из родственников по всем родовым канонам самый очевидный заместитель, но неожиданно для нас выбор старика падает на молодого. Тот, кажется, даже не слишком этим доволен, о чём-то спорит, вождь и вся его свита что-то ему за это выговаривают, тот старший даже на слегка повышенных тонах. Наконец молодой встаёт и следует за нами. На нас зыркает исподлобья, но в остальном предельно вежлив. И генерал-гауляйтера его появление в качестве представителя вождя тоже не радует, и причина вскоре выясняется.
— Это племянник старика по матери, — пояснил нам глава колонии, — По линии отца не знатен, но очень хороший охотник и успел уже отличиться на войне с западными соседями. Молодёжь, скорее всего, поддержит его почти вся, да и старшие далеко не все будут против него — боюсь, у нас могут наметиться трудности с новым вождём.
— Он из тех, кто думает, что это наши наслали на них болезнь? — предположил я.
— Хвала богам, нет. Возможно, думал так раньше, но недавно переболел сам и убедился, что большинство выздоравливает, да и помощь нашу тоже учитывает. Глупцов, что вешают все беды на нас, он одёргивает. Хотя бы уж неглуп и справедлив…
— Это, вместе с авторитетом среди соплеменников, главное для вождя, — заметил я, — С неглупым и справедливым человеком — отчего же не сработаться?
— Если бы всё было так просто! Он считает, что его дядя и старейшины дали нам слишком много земли, на которую мы повадились привозить всё больше и больше наших людей. Их уже скоро станет больше, чем в его племени, и тогда — его единомышленники боятся, что мы захотим тогда завладеть всей их землёй. А тут ещё и эта болезнь, которая уменьшила их силы, и от этого их опасения только возрастают. В общем, не друг он нам…
— Ясно. Вдобавок, только что старик предложил нам ещё земли вдоль границы с этими вымогателями — теперь понятно его недовольство. Для них ведь это их охотничьи угодья, даже предгорья, не говоря уже о ровной низменности, а тут наших понаехало, что твоей саранчи, и с каждым годом их становится всё больше и больше. И я бы на его месте забеспокоился, да и ты сам наверняка тоже…
Мы говорим с ним, конечно, по-турдетански. Племянник вождя смыслит на нём не больше, чем мы на сибонейском, а говорим мы быстро, так что только отдельные слова и разбирает, глядит вопросительно на переводчика, а тот — аналогичным манером — на нас. Замечаем это дело, переглядываемся, ухмыляемся и обмениваемся кивками.
— Переводи, — говорю толмачу, — Всё, как мы говорили, так полностью ему всё и переводи. В таких вопросах у нас нет тайн от наших друзей и союзников.
— Вы всё сказать, как есть дело. Я что-то добавить — совсем нет, — развёл руками гойкомитич, выслушав перевод.
Затем я расстелил перед генерал-гауляйтером карту и показал на ней границы той новой территории, которую болящий вождь "жаловал" Тарквинее в качестве "феода", то бишь на правах федерата. Тот аж присвистнул, заценив площадь "феода" в сравнении с уже принадлежащей колонии. Потом, правда, Серёга разъяснил ему, что большая часть — предгорья, не очень-то удобные для полноценного античного сельского хозяйства. Все посмеялись, когда Володя схохмил, что там мы землю под латифундии для себя любимых уж точно не попросим. Ну и племянник вождя меня в плане границ немного поправил — там, где я прямую линию от крайнего запада колонии к крайней северной точке нашего "феода" пальцем на карте провёл, он показал угловую выемку — сперва слегка на север, затем почти на восток, лишь слегка уклоняясь к северу, и только оттуда снова строго на север. При этом — молодец, назвал спорные пункты, напоминая те, о которых говорил его дядя, так что всё честно, и претензий к нему — никаких. Правда, в результате его поправки оказалось, что нам отходит почти на четверть меньше плодородной низины, чем мы уже было подумали, но во-первых, кто ж смотрит в зубы дарёному коню? А во-вторых — ну где мы вот прямо сей секунд людей возьмём и на эти-то земли? Вот, допустим даже, нам там землю под латифундии генерал-гауляйтер сходу выделит, а где мы рабов на них возьмём? Это ж десятки нужны каждому, а кто мне тут пару-тройку даже красножопых рабов оптом продаст? А мне ведь ещё и не красножопых желательно, которые так и норовят от любого чиха свалиться, а то и вовсе скопытиться, мне бы привозных средиземноморских, не столь до премии Дарвина охочих. А без сведущих в предстоящих работах и не болящих людей — на хрен она мне нужна, та латифундия? Что я, нищий идальго, который без той завалящей асьенды с несколькими пеонами ноги с голодухи протянет? В общем, один хрен нам всё это не к спеху, и получается, что на вырост территорию берём…
