Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
- Если что? - обеспокоенно встрепенулась Софья.
- Ну... - промычал я неопределенно, - жизнь она такая, везде соломы не настелешь. Я денег на Мелкую оставлю тебе на всякий случай, до ее паспорта.
Софья закрыла лицо ладонями и некоторое время молчала, мерно покачиваясь взад-перед. Потом опустила руку и посмотрела на меня одним глазом:
- Денег на год?
- Да, и с запасом.
- На всякий случай?
- Да, - подтвердил я.
Она глубоко вздохнула, словно пытаясь успокоиться. Потом вдруг резко подалась вперед и, перегнувшись через стол, схватила меня за грудки.
- Ты! - прошипела, притягивая к себе, - ты во что влез, гаденыш мелкий?!
Я заставил себя не сопротивляться: пусть выплеснет, от меня не убудет.
Тут она неожиданно и почти без размаха отвесила мне крепкого леща.
- Валюта?! Наркотики?! - голос ее сорвался.
- Фууу... - выдохнул я, на миг опешив. Потом сказал, ровно и размеренно: - Нет, не наркотики. И не валюта. Даже рядом нет. Отпусти.
Несколько длинных секунд мы мерялись взглядами, потом кисть ее разжалась.
Я распрямился, одернул рубаху.
- Слушай, ты, женщина из Сарапула, - проворчал, потирая темя, - руки-то не распускай.
- Да я со страху... - щеки Софьи действительно пошли алыми пятнами, а пальцы мелко тряслись.
Я поднял ладони в примиряющем жесте.
- Нет, не то. Совсем не то. И, вообще, ни один добропорядочный гражданин от меня не пострадал. Клянусь.
Софья приникла к чашке с кофе и выпила ее в три длинных глотка.
- Ну, да, - решил я признался, - есть несколько человек из тех, о ком передача "Человек и закон". Хотели бы они со мной встретиться... Да только хотят они уже давно, безуспешно и без малейших шансов в будущем. В общем... - я чуть запнулся, формулируя, - помощь Мелкой носит характер гипотетический. Сам я убежден в том, что ничего такого не понадобится. А вот квартира со взрослой женщиной ей на ближайшие годы точно нужна.
Я замолчал, давая Софье время подумать. Она постепенно успокаивалась: вот заправила за ухо выбившиеся пряди, разгладила платье на коленях... Потом нервно заломила пальцы и подняла на меня настороженный взгляд:
- Это все, что ты от меня ждешь?
Я понял.
- Слушай, - я постарался взять задушевный тон, - я, конечно, не самый хороший человек в этом мире. У меня масса недостатков: я бываю раздражителен, разбрасываю носки и, возможно, буду потом храпеть во сне... Но некий набор принципов у меня все же есть: я не насилую женщин и не покупаю любовь, - я приложил правую ладонь к груди, - Софи, меня вполне устроят и отношения дружеской взаимопомощи.
Девушка вздохнула, глубоко и прерывисто.
- Ты меня порой пугаешь. Да даже и не порой! - она обвиняюще ткнула в мою сторону пальцем, - ты сейчас не похож на школьника. Да даже и на студента-то не похож!
- Ну, у каждого - свои недостатки, не так ли? - я взялся за подстывший кофе, - так как тебе мой вариант решения задач? Ты согласна?
Она задумалась, покусывая уголок рта. Вид у нее был слегка пришибленный. Потом решительно тряхнула головой:
- Да. Только мой вклад тут невелик.
- От каждого - по способностям, - наставительно сказал я, расслабляясь.
Софи с грустью заглянула в пустую кружку.
- Ладно, - сказала, - что там у тебя за план на отца?
- Ну, смотри, - я вальяжно откинулся на спинку, - я хочу выкупить его у бабетты. Дам ей денег на обмен её комнаты в коммуналке на однокомнатную квартиру в центре, а она за это напишет отказное письмо, в котором признается, что не любит отца и готова разменять отношения с ним на квартиру. Вот тут-то ты мне и нужна: с меня - деньги, а с тебя - общение с бабеттой и маклером. Изобразишь женщину, что тоже заинтересована в отце. Как тебе такой замысел?
Софья застыла с приоткрытым ртом. Глаза ее смешно выпучились.
- Ты это серьезно? - отмерла она потом.
- А что тебе не нравится? - спросил я настороженно.
- Все! - отрезала девушка категорично.
- А конкретней? - я недовольно насупился.
- Почему ты думаешь, что, написав такое письмо, она действительно оставит твоего отца в покое?
- Ну, потому что иначе мы подкинем это письмо отцу... - я вдруг почувствовал, что, будучи высказанной вслух, эта идея стала звучать совершенно по-идиотски. Щеки мои предвкушающе затеплились.
Софья эффектно взмахнула ресницами и, крепко прижав заломленные руки к груди, уставилась на меня с мольбой, а потом воскликнула - трагически, не своим голосом:
- Дорогой, меня заставили! - и, сменив тон на восторженный, продолжила: - Зато теперь у нас с тобой есть своя квартира!
Я уставился вдаль, медленно переваривая услышанное. Затем застонал и тяжело уронил голову на руки.
- Буратино... - протянула Софья насмешливо. Потом меня заботливо потрепали по волосам, - какой же ты все-таки Буратино... И ведь как только что меня запугал... Черт-те что чуть было о тебе не подумала!
Я с трудом поднял голову.
- Что же с отцом-то делать?
- Ты оцени, - ехидно улыбалась Софья, - как хорошо, что у тебя есть я. Да это вообще не мужского ума дело. Ты только что это блистательно доказал. Оставь мне.
Я задумчиво свел брови.
- Справишься?
- Уж всяко лучше тебя, - фыркнула Софья.
- Хорошо, - медленно кивнул я, глядя на своего первого возможного соратника, - хорошо, берись.
Глава 11
Пятница, 24 марта 1978, утро
Ленинград, Измайловский проспект
Каникулы! Смешно, ей-богу, смешно, но радость от этого немудреного факта начала переполнять меня еще в утренней дреме. Я просыпался с улыбкой, лягал сбившееся в ком одеяло, сладко под ним потягивался и, мечтая о чем-нибудь, постепенно проваливался обратно в короткий сон.
Хотя... Почему "о чем-нибудь"? О ком-нибудь!
Определенно, совершенно определенно: мечталось о ком-нибудь, причем довольно нескромно. Явственно хотелось заласкать мою Томку до самого до предела, и я тискал во сне подушку, словно любимую девушку.
Подаренные духи вдруг сдвинули в Томе что-то важное. В ней стало просыпаться новое, незнакомое, просыпаться и с интересом озираться: больше пока на себя и в себя, но доставалось немного от того внимания и мне.
Нам было уже вполне уместно сделать еще один шажок навстречу друг другу, но время... Последние две недели мироздание словно задалось целью гнать меня вперед, безоглядно и безостановочно: спасение и устройство Мелкой, вывод на дальнюю орбиту Гагарина, отец с бабеттой и, паровозиком - Софья на подоконнике... Матолимпиада, Польша и где-то на заднем плане - мягкая поступь Лапкиной и агентов ЦРУ.
Я элементарно зашивался: спать ложился далеко за полночь, а просыпался уже на морозце, шагая в школу.
Каникулы... Улыбка моя померкла: опять эта вечно сидящая у Томы дома бабушка-охранительница, а теперь еще и у меня долечивающийся после операции отец. А, значит, опять пристанищем будет для нас лишь истертый подоконник на лестничной клетке... Послезавтра - отбор на всесоюзную. Потом - поездка к академикам в Москву. А в промежутках - учить Кузю и Мелкую шитью (а перед этим еще и достать необходимые ткани, нитки, фурнитуру). И, непременно, запрошенный вчера Андроповым сеанс связи.
Ох уж это мироздание... Где б нам с Томкой смирения набраться?
Я еще немного поворочался под одеялом, а потом вдруг понял, что проснулся окончательно. Лежать стало невтерпеж, и я двинулся на звуки, что доносились с кухни.
- Привет, - сказал, опершись плечом о косяк.
- Привет, - эхом откликнулся папа и сунул точильный брусок под кран, а потом провел по нему намыленной рукой.
На столе развалом лежала куча разномастных ножей.
Шур-шур, шур-шур: папа начал методично водить очередным лезвием по оселку.
Я протиснулся к окну и посмотрел на небо: с него монотонно сеял дождик.
"Значит", - подумалось с довольной ленцой, - "сегодня без пробежки".
