Солдаты - Форстчен Уильям Р. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

Мы вошли в круг. Она заколебалась при виде столба, к которому она, как предполагалось, будет привязана. Мой дядя был жестоким, и выложил вокруг столба поленья. Он хотел соблюсти старые обычаи, таким образом, она должна была быть сожжена заживо, а затем сожрана.

Зартак заколебался и посмотрел вдаль.

— Она обернулась и посмотрела на меня, и прошептала на своем языке «если ты любишь меня, как я люблю тебя, сделай это сейчас. Пожалуйста, не позволяй меня сжигать».

Он снова остановился. Джурак ждал в тишине.

— Он покоит меня на злачных пажитях. Он водит меня к водам тихим [10].

— Что?

— Последние слова, которые она сказала, — прошептал Зартак. — Это была молитва ее народа. Она научила меня произносить ее. Она сказала, что ее бог обучил ею ее народ, и что мои боги тоже услышат ее. Когда я был детенышем, мы вместе произносили ее каждую ночь.

Она начала шептать эту молитву. Я встал позади нее, так, чтобы она не могла видеть нож.

Он вновь взял паузу.

— Нет. Это ложь. Потому что я не мог это выдержать и смотреть в ее глаза. Я убил ее единственным ударом, до того как она закончила молитву. Я сделал это так, чтобы застать ее без предупреждения, и это были ее последние слова.

Вот так начался праздник моего дня имени. Мои кузены бросились на ее тело. Я потерял лицо, показав слабость, убив ее таким способом, и надо мной насмехались в течение многих лет. Меня это не волновало. Я знал, что лежало у меня на сердце, хотя бы это они не знали.

Голос Зартака оборвался, и Джурак был не в состоянии сдержать удивление. Такая демонстрация эмоций не перед одним из твоей семьи было неслыханным делом.

Через несколько минут Зартак вернул самообладание.

— Пьяные бредни старого воина, — смущенно заявил Зартак.

— Нет, нисколько.

— Я тогда знал, что у них есть души. Что они были в сущности, такими же, как и мы. Да, я участвовал в Праздниках луны, и ощущал страсть от резни, когда после долгой и голодной скачки набрасывались на их большой город и один из десяти вызывался, чтобы накормить нас. Я помню, как три круга назад, один из их городов на дальней стороне этого мира восстал. Это было немного похоже на то, что происходит сейчас; несколько человек проникло сюда через Врата на корабле. У них было пороховое оружие, люди с темными бородами, в синих униформах, на огромном корабле под флагом красно-сине-белой расцветки. Однако у них не было тех знаний, что есть у янки, чтобы создавать машины. Но они выставили огромную армию людей, вооруженных пиками и луками, сопровождаемую этими флагами и беркутами в качестве штандартов. Мы убили их всех, пир продлился в течение нескольких недель, прежде чем мы двинулись дальше, и мне действительно нравилось это.

Все же она всегда будет преследовать меня.

— Твоя любовь к ней? — спросил Джурак, испытывая неудобство при ассоциации слова «любовь» к человеку.

— Нет. Она находится внутри, вот здесь.

Он указал на свой живот, в область печени, где покоились все чувства.

— Нет, это было знание того, каковы они на самом деле. Когда первые люди попали сюда, наши предки без долгих слов убивали их.

Он задумался на мгновение.

— И это было правильно.

— Почему?

— Наши предки вернулись к варварству, став не лучше чем скот, который они резали. А затем появились лошади, мы вывели их до размера, подходящего нам и племена начали Великую скачку по миру. Если бы все так и оставалось, я также сказал бы, что это хорошо. Но где-то в те времена наши предки решили не убивать всех людей, а вместо этого распространить их по всему миру. Назначить одного из каждого племени вождем или королем. Затем, когда мы совершали круг по миру и возвращались через двадцать лет, их там становилось больше.

Мы думали, что сами весьма мудры, ибо рассуждали, пусть люди выполняют работу. Пусть они выращивают пищу для нас, пусть они изготавливают седла, садят виноградники, изготавливают лодки и плоты, строят мосты, чтобы мы могли пересекать широкие реки на нашем пути. Пусть люди выполняют все эти вещи и вдобавок к тому предлагают свое мясо в качестве пищи.

Мы думали, что будем контролировать их численность, заготавливая их так, как каждый заготавливает крупных зверюг с бивнями, или огромные стада горбатых зубров. Таким образом, в тот первый круг давным-давно, в том месте могла стоять деревня на сто человек у реки. Двадцать лет спустя уже две сотни, а затем, в мое время, город в сто тысяч, в двести тысяч.

Они плодовиты, а мы нет. Возможно, наша кровь стара, а их молода. Я не знаю. Но наша численность, кажется, никогда не увеличивается, а их постоянно. Некоторые, в своей мудрости, убеждали, чтобы мы собирали половину, и мы время от времени так и делали, но затем мы уезжали, а по нашему возвращению, спустя поколение, их там было еще больше.

Они лились через край Врат света. О, никогда помногу, бывало за целый круг, мы не обнаруживали ни одного нового племени. Иногда их было несколько дюжин, чаще корабль или два. Я полагаю, что в их мире древние Врата потеряны под несколькими различными морями. Мы рассеивали их вокруг или селили в одном месте, говорили им трудиться и шли дальше. Тем не менее, за последние примерно десять кругов мы должны были понять, что в их мире что-то происходит, то, чего нет здесь.

— Что?

— Их изобретательность, их умения с машинами. Помнишь тот корабль, я рассказывал тебе о нем. Однажды я разговаривал со старейшим воином из тугар, который рассказал мне о похожем судне, заполненном людьми, носящими куртки из полированной стали. Тугары конечно убили их, но мы должны были понять угрозу и действовать до того, как станет слишком поздно. Старейший тугар также сказал мне, что поблизости было еще одно такое же судно, команда которого сбежала и поплыла на юг к океану, который омывает южную половину этого мира.

— Нам необходимо было понять тогда, что мы должны, так или иначе, изменить баланс между нами.

— И что?

— Или достигнуть соглашения с ними, или убить их всех.

— Договориться? Как?

— Я знаю. Я думаю теперь это невозможно. Мои двоюродные братья, все мои подчиненные, никто из тысяч, я думаю, не рассматривал то, кем на самом деле являются люди. Они были скотом, они были пищей, они были рабами. Никто не слышал красоты их языков, их поэм и их песен.

Снова его слова перешли на древний человеческий язык, говоря о кораблях и именах капитанов умерших три тысячи лет назад и на расстоянии через бесконечную вселенную.

— Однако мы зашли еще дальше. Мы стали — он колебался мгновение, а затем выложил слова — паразитами на плоте людской и их разуме.

Джурак неловко шевельнулся, и начал высказывать возражение, но Зартак махнул рукой, показывая ему жестом молчать.

— Подумай об этом. Каждое оружие, которое мы несем, вся одежда, которую мы одеваем, пища, которую едим, все новое оборудование для войны, ничто из этого не было создано нашими руками. Мы ничего не делаем, но существуем; это они, те, кто изменяет мир.

Это дошло до самой души, — вздохнул Зартак. — Между нами теперь барьер. Вообрази, если бы мир перевернулся. Представь, что это люди скачут и обжираются нашей кровью, что они взламывают наши кости и высасывают из них костный мозг, пока мы еще остаемся в живых.

Джурак задрожал от этой мысли. Невозможно. Первобытный страх быть употребленным в пищу, съеденным заживо, страх, который был еще ужаснее, чем страх перед смертью, наполнял его тьмой.

— Нет, этого не могло быть никогда. Не могло же? — холодно рассмеялся Джурак.

— Теперь эту бездну никогда невозможно будет пересечь, — продолжил Зартак. — Слишком много крови было пролито ими, чтобы они когда-нибудь простили нас. В этом отношении, наши собственные родичи также не могут представить себе никакого другого пути. О, иногда я секретничал, и, был отвергнут, когда предлагал такие мысли в молодости. Мои двоюродные братья дразнили меня и обвиняли в непристойной любви к моему мертвому любимцу, поэтому я научился молчать. Я научился скрывать такие мысли и, таким образом, стал продвигаться — командир десятка, сотни, тысячи, десяти тысяч, самый старый из клана белых лошадей. Теперь, хотя я стал древним старцем, я понял, что свободен, чтобы снова говорить как в молодости.