Коронавирус (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич (читаем книги TXT) 📗
– Сергей, а ты ведь в своем магазине специальную разметку не сделал, на штраф нарвемся, к гадалке не ходи.
– Маловероятно, мы же закрылись еще до введения такой профилактической меры. Но, красный скотч я уже приготовил. Как только разрешат магазин открыть – сразу противовирусную разметку нанесем. Правильная это мера. Вон в Москве уже и метро разметили, и в поездах РЖД норму рассадки пассажиров меняют – в купе только двух пассажиров будут сейчас возить…
– А, в армии то вашей, как дела?
– Солдат – всегда солдат. Про коллег, космодесантник, беспокоишься, сердце за них болит? Сейчас, подожди, поищу. Ага, нашел – свежих данных не обнаружил, вот только за тридцатое марта – трое болеют. Прапорщик, полковник и мичман. Двое в больнице, один лечится на дому. Как дела сейчас, не могу найти информации, но если что попадется – вместе увидим. Помню я, как у вас солдаты болели, сам мне рассказывал. Но, если что, госпитали у нас готовы, так Минобороны сообщает.
Посмотрели еще материалы по вирусу разные. Много про эпидемию пишут.
– Слушай, Сов, я, пожалуй, сегодня в магазин не пойду. Хлебушек у нас еще есть, остальное тоже.
– Правильное решение. Сидим дома, здоровее будем.
Глава 68 Механические символы эпохи
Раньше или позже, но победим мы это коронавирус.
Не то еще побеждали, кочевников разных бивали, да и просвещенных европейцев тоже, ну тех, которые к нам с мечом приходили. От оного и погибали.
Но, кроме мечами опоясанных европейцев, есть еще и жители Европы, условно назовем их хорошими. Вот с этими самыми хорошими европейцами мы и мирно торгуем, что-то у них покупаем, что-то им продаем.
Позвонил с утра в Париж. Заказов сегодня никаких не делал, продать бы то, что в закрытом сегодня моем магазине на полках стоит и в витринах выложено. Падает постепенно платежеспособный спрос россиян на винтаж и антиквариат, не относятся они к базовым приоритетным потребностям соотечественников. Хлебушек, молочко и маслице сегодня в фаворе. Ну и любимый наш продукт – гречка.
Про ее родную, даже коронавирусный анекдот Константин мне сегодня рассказал. Спрашивает Мюллер Штирлица, почему, когда во время эпидемии коронавируса все жители рейха туалетную бумагу мегаупаковками скупали, он, Штирлиц, затаривался в промышленных масштабах гречневой крупой…
Ну, а что, мы такие – гречку покупать, это у нас в крови, инстинкт у народа целой страны за долгие годы своеобразный выработался. Кроме нас ее особо то никто и не ест, разве что беднота в Индии. Там они нашу любимую гречку горькой кашей называют. И еще, жарят они ее, индийцы эти самые, гречку нашу родную, извращаются над ней по полной программе.
В Китае, Корее и Японии для приготовления пищи используется гречневая мука, не ядрицу они предпочитают, а потребляют перемолотую гречку. Корейцы, в частности, пекут из такой муки сладкие пышные булочки – саэ ме дук, а японцы готовят лапшу коричневого цвета. Пробовал – вкусно.
В Северной Америке и Европе гречкой кормят фазанов, оленей и некоторых домашних питомцев, считается, что гречка – это не человеческая еда. Диабетикам ее там еще в аптеках продают, есть гречку здоровому европейцу считается, ну как бы странным…
Когда приедет к вам в гости друг из Франции, гречкой его не кормите – не поймет… Нет у него такого пищевого пристрастия, итальянской пастой он лучше себя побалует.
Что-то я все про еду, да про еду, а – время обеда подходит, вот и навеяло.
Вернемся к Парижу. Вместо заказов товара для магазина, я сегодня все больше интересовался, а им то сейчас что надо? Что в их антикварках покупают? А пока ничего, от слова совсем. Все закрыто, сидят мои знакомцы, в карантине винцо попивают, совмещают полезное с приятным.
Настойчивее стал спрашивать, а на будущее что для них смотреть, может по каким заказам у них позиции не закрыты. Глотнули они еще по стакашику, память то и прочистилась.
Оказывается, нужна детская железная дорога, причем именно советского производства, делали которую у нас в пятидесятых. "Пионерская" называется. Вот именно она, возьми, да и понадобись одному из их постоянных покупателей. Американская железная дорога у него есть, да еще и не одна. Германские также имеются, французские и бельгийские производители в коллекции уже представлены, а вот нашей "Пионерской", именно пятидесятых годов – нет. Не спится ему и не естся, пока данный пробел в коллекции заполнен не будет. Жаждет он данный механический символ эпохи.
Сказано то как красиво – механический символ эпохи, запомнить надо. А чтобы запомнить, надо это словосочетание несколько раз прямо вот сейчас повторить. Иначе не запомнится, я то себя хорошо знаю.
Дальше стал французов пытать, какие им еще механические символы эпохи потребны?
Микроскопы говорят. Девятнадцатого века. В рабочем состоянии, без утрат, чтобы все латунные детали как у кота одно место блестели. Именно микроскопы нужны, а не препаровальные лупы. Почему? Уточняют, а был уже прецедент. Один из их российских поставщиков, эти лупы как-то им и подогнал. Вместо микроскопов. То ли по незнанию, то ли специально так сделал. Получили они такой механический символ эпохи одна тысяча тридцать восьмого года производства в количестве пяти штук, вот уже третий год продают. Никого этот оптический суррогат микроскопа не интересует. Завис мертвым грузом.
А ведь предлагали мне микроскопы не так давно. Надо только вспомнить, кто.
Еще из механических символов эпохи моим знакомым французам требовались барометры и компасы. Не старше начала двадцатого века.
Ну, что, как говаривал Никита Сергеевич – цели ясны, задачи определены… Будем работать. Кстати, вспомнил, кто мне микроскопы предлагал. Причем целую коллекцию.
Глава 69 Константин заболел
Ничего не предвещало беды.
Все как обычно, очередной день самоизоляции. Умылся. Побрился. Позавтракал.
Телефонная мелодия тоже не нарушила течения обыденности…
– Да, Константин, слушаю Вас внимательно. Как живы-здоровы?
– Сергей, это не Костя. Это его супруга. Заболел он, скорую сейчас будем вызывать.
– Ну, этого еще не хватало. Что с ним?
– Да кто его знает, а так, конечно, на плохое думаем.
– А, вот это не надо, на плохое думать, от такого думания лучше не будет, только себя накрутите. Ты, давай, успокойся и расскажи спокойно, что с ним.
– Вчера уж он немного прикашливать стал. Я, дура, над ним весь вечер подшучивала, что, заболел, Костик, вон сколько народа уже болеет, до тебя очередь тоже дошла… Он, как обычно, все в шуточки свои переводит, все, говорит, великие уже померли, да и меня, что-то прихватывает…
– Ну, как обычно, в своем репертуаре.
– А, я что говорю. Поужинал плохо даже, аппетита говорит, нет от слова совсем. Даже три рюмочки свои традиционные принимать не стал. Потрогала лоб – голова горячая. Термометр поставили – под тридцать восемь температура. Забеспокоилась я, а он, пройдет, говорит, не родимое. Ночью плохо спал, все ворочался, три раза вставал воду пить. Пей, говорю ему, компот, вон сколько наварено… А он – да не хочу, водички вон похлебаю. Кашлял еще всю ночь, никому спать не давал.
– Да, ситуевина…
– Во, а я что говорю. И ведь, шутит все, все со своими прибауточками… Когда кашлял сильно, говорит, сходи, мать, посмотри, соседи нашу дверь на площадку еще гвоздями заколачивать не начали…
– Кроме температуры и кашля, еще что-то его беспокоит? Так со вчерашнего и осталась температура или растет?
– Куда там, сегодня с утра уже почти тридцать девять. Это нас и забеспокоило, скорую решили вызвать. А так все кашляет, но кашель сухой, без мокроты. Голова еще болит, на свет больно смотреть… Ну, как при гриппе бывает. Но уж больно кашель его донимает и еще слабость. На кухню пить уже сам не ходит, меня за холодной водичкой все посылает. Компота сколько наварила, опять выливать придется… Да что я дура, все про этот компот. Муж, вон болен как, а я про компот…
