Ярость - Никитин Юрий Александрович (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Она в сомнении вскинула красивую бровь, мол, после тридцати половина мужчин с язвами, гастритами, а вторая половина с простатитами и прочими половыми неудобствами.
Я широко и плотоядно улыбнулся, показывая всем видом, что пока что… тьфу-тьфу!.. сия чаша меня миновала.
Потом мы пили кофе, неспешно и с удовольствием. Она добавила сахару в самом начале, чувствовался тот особый привкус жженого сахара, я так не делаю, но не возражаю, ибо кофе хорош всегда, когда хорош.
Потом она медленно начала раздеваться, не сводя с меня двусмысленного взгляда. Все проделывала медленно, грациозно, но с некоторой долей неловкости и застенчивости, что явно верх артистичности, ибо если совсем недавно женщины смущенным шепотом просили погасить свет, то теперь даже школьнице не придет в голову заниматься этим в темноте.
Когда сняла и трусики, ажурные и надушенные, я ухватил ее жадными лапами. Она шепнула ласково:
– Не спеши, дорогой… У нас много времени… Бери меня нежно, медленно… Я хочу вкусить всего…
Я сказал с грубоватой мужественностью:
– Анатоль Франс сказал, что в любви предпочитает старые методы. Самые старые!
– Дорогой, это было давно…
– Во Франции любовью заниматься умели, – не согласился я. – Все эти штуки-дрючки, которые сейчас преподают на курсах эротики, тогда уже были в ходу. Но я, как и Франс, не гонюсь за модой.
– Это не мода…
– Есть вещи, которые я не делаю, – ответил я непреклонно. – По крайней мере, в первый же день.
– Не будь таким зажатым…
– Я не зажат, – объяснил я, – я просто старомоден.
Она смотрела умоляюще, но я держался напористо, грубовато, пусть еще не как солдафон, но как человек старшего поколения, который не обучен всяким новомодным приемам, который прост, как правда, а по опыту знает, что как бы ни изощрялся, но оргазм всегда оргазм, от позы не зависит. Она взяла мою голову, попыталась сдвинуть меня ниже, но я со смехом развернул ее, поставил, как в моей молодости говорили – на четыре кости и взял просто, напористо и грубо.
Она смирилась, терпела, даже начала двигаться и постанывать, но я уже сжал ее сильнее, оставляя на мягкой белой заднице красные пятна, мощно выдохнул, рыкнул, медленно расслабился, похлопал по ягодице:
– Ты просто прелесть!
Она продолжала стоять на четвереньках. Я слез с постели, расправил плечи и подтянул живот, все-таки снимают, направился в ванную. Здесь все сверкало чистотой, на столике и полочках выстроились шампуни, мази, но все же ощущение осталось такое, что постоянно здесь не живут.
Когда я вышел, она уже сидела на краю постели, закутавшись в розовый пышный халат. Лицо ее раскраснелось, прическа сбилась, и она ловко распустила волосы.
– Ого, – сказал я озабоченно, глядя на часы. – Черт! А у меня там собака негуляная.
– Собака?
– Боксерчик, – объяснил я ласково. – Такая умница! А понятливая… Представляешь, на обед всегда зовет, все понимает…
Собачники о своих собаках могут говорить часами, даже не повторяясь, но я говорил о Хрюке, лишь пока одевался и натягивал кроссовки. Она подставила щеку, я звучно чмокнул, повернулся к двери.
Она сдвинула собачку замка, спросила как-то неуверенно:
– Надеюсь, ты еще найдешь время для меня?
– О, я мечтаю об этом, – сказал я горячо. – Было так чудесно!
Приободрившись, она сказала с улыбкой:
– И в следующий раз ты найдешь время позаниматься со мной… подробнее? Не на бегу? А то, как говорится, не снимая лыж…
– Надо бы, – согласился я. – Черт с ними, привычками, Анатолем Франсом… Даже с телекамерами.
Она отшатнулась, будто я внезапно попытался ее укусить за нос. Глаза расширились уже в неподдельном испуге:
– Какие… такие телекамеры?
– Одна в люстре, – пояснил я словоохотливо, – две по углам, четвертая в том навороченном вентиляторе.
Я улыбался дружески, а ее лицо покрылось смертельной бледностью. В глазах вспыхнул страх.
– Ты… знал?
– Конечно!
– Но… как?.. Откуда?
Я нежно провел ладонью по ее щеке. Ощутил, как тяжелая горячая кровь наполняет там внизу, хотя в моем возрасте на такую реакцию требуется уже несколько часов, а то и сутки.
– Ты просто прелесть. Не бери в голову, а бери… ну, сама знаешь. Ты красивая, а на красивых даже злой пес не гавкнет.
Замок щелкнул, я вышел на пустую площадку. Стелла смотрела вслед расширенными в страхе и непонимании глазами:
– Если ты знал…
– Да что знал, – проговорился я в порыве понятного мужского хвастовства, – сам проверял, чтобы засняли как следует! Скажи ребятам, пусть с пленкой побережней, не испортили бы. Буду друзьям показывать.
Лифт тихо загудел, я кивнул дружески, дверца бесшумно распахнулась. И тогда, когда лифт пошел вниз, мне показалось, что слышу, как щелкает все множество замков, отгораживая ее квартиру от внешнего мира.
В понедельник Кречет встретил меня придирчивым взглядом:
– Виктор Александрович, по информации, вы так неожиданно исчезли с приема…
– Неожиданно? – удивился я. – Я полагал, что если не меня, то такую красивую женщину, как Стелла Волконская, должны заметить сразу!
В его глазах появилось недоумение.
– Верно. Вы исчезли с этой… аристократкой.
– И не просто исчез, – похвастался я. – Побывал у нее в спальне.
Он вскинул брови, в серых глазах мелькнул гнев. Я не решился играть дальше, уже без улыбки рассказал, как ушли с приема, как доехали и… чем закончилось. Намеком, без подробностей, ибо настоящие мужчины охотнее рассказывают о своих проколах в этой области, чем об успехах.
Он слушал-слушал, отшатнулся:
– Да вы понимаете, что натворили?
– Что?
– Дали им в руки материал для шантажа!
– Так ли? – усмехнулся я. – Забываете, в каком мире живем. Еще десяток лет назад такими фото можно было скомпрометировать, загубить карьеру… помню, военный министр Англии, Парфюмо, вылетел со всех постов за такое фото… а сейчас даже правительственный чиновник будет не только рассматривать такие снимки с удовольствием, но еще и друзьям покажет.
– Но пресса… газеты… телевидение?
Я скромно улыбнулся:
– Пусть покажут. Я был неплох. В этаком старом мужественном стиле! Без новомодных выпендренов, когда, мол, и женщина тоже человек, надо удовлетворять ее сексуальные фантазии… Хрен я удовлетворял. Главное, что заботило и даже малость мешало, это подтягивать животик… он у меня малость того, и выпячивать грудь.
